Пока мне не исполнится восемнадцать, я ассистент штаба полковника. Да, и называйте меня Точкой, сэр.
Валентайн присвистнул, зная о том, сколько отжиманий нужно сдать на физическом тесте для поступления в Охрану. Он открыл папку.
— У нас в колледже в основном учатся сами, — пояснила Точка, — там есть список для чтения и письменный тест по каждой книге. Нужно отработать за шесть месяцев лекций, если только не хотите отчитаться за предмет на устном экзамене. Письменные задания легче, если, конечно, вы не гений какой-нибудь. Расписание лекций на каждую неделю вон там, на доске. Когда с этим закончите, получите сертификат прилежности, ответственности и разумности и тогда сдадите выпускные экзамены. Их проводят, когда здесь собираются как минимум три капитана. На самом деле ваш капитан, Ле Авре, в этом месяце будет принимать один. Я слышала, что он безжалостен на идентификации грогов. Если не знаешь, куда нужно попасть гарпии, чтобы покончить с ней одной пулей, ты провалился.
— Диссертация? — спросил Валентайн, просматривая список требований для выпуска.
— А, это любимый проект полковника Хименеса.
Надеюсь, вы умеете писать. Он хочет работу в пятьдесят страниц на любую тему, но не на военную. История подойдет, но если будете держаться подальше от сражений, описанных в книгах из списка для чтения. Через неделю после того, как сдадите, будут спрашивать по работе, так что лучше знать, о чем там написано.
Я писала про великих мореплавателей — Колумба, Кука и так далее, а через неделю он расспрашивал меня про то, как Колумбу удалось заманить людей в свое путешествие и как капитан Магеллан мог бы избежать участи быть убитым. Я думаю, Хименес это делает просто для поддержания интеллектуальной формы.
— Спасибо, Точка. Я прочитаю все это. С этой недели начну посещать лекции, если Ле Авре меня будет отпускать.
— Библиотека на верхнем этаже. Если у нас есть два или больше экземпляров, книгу можно взять с собой, — сказала она, уже делая пометки в журнале на столе.
— А где студенческий союз?
Точка посмотрела на него, приподняв бровь:
— Хотите нанести визит чудакам, да? У вас в пакете есть карта территории, но это почти напротив. Там можно много узнать о грогах, но я бы на вашем месте была осторожна, чтобы они вас не уговорили добывать им всякие штуки за деньги.
— Всякие штуки?
— Ну вещи, артефакты. Одежду Жнецов, записи из курианской зоны. За живых пленников дают большие деньги, но если это полицай, то должен быть офицером. Их самая заветная мечта — поймать целого, живого Жнеца. У них был один, но сбежал. Ле Авре закроет глаза, если вы что-нибудь стащите, но не пытайтесь набросить на Жнеца аркан, капитан, скорей всего, сам вас пристрелит.
— Спасибо за предупреждение, Точка. Почему-то мне кажется, я еще буду отдавать тебе честь.
Комплимент ей понравился.
— Если нужна будет помощь, я здесь каждый день. Живу в старом общежитии.
Валентайн вышел из здания, миновав охранников, которые только что закончили веселиться и обсуждали теперь потрепанную копию «Войны и Общества».
На здании было выбито: «Студенческий союз Л. А. Дэвиса» и год — 1952, но сверху кто-то повесил деревянную доску с надписью: «Университет Мискатоник». Валентайн вошел в неосвещенное вонючее здание. На лестнице висели табличка: «Только по записи» и еще одна доска для объявлений, когда-то явно имевшая стекло. На ней было написано: «Выручка за добычу. Просьба звонить». Валентайн поднялся по лестнице.
На втором этаже располагалось множество комнат, некоторые без дверей, а некоторые с затемненными окнами. Откуда-то, как в доме с привидениями, доносился странный стук. Волк пошел на звук и обнаружил, что это пишущая машинка. Она стояла в центральном офисе, на загруженном столе, с которого свисали прикрепленные на булавках карты и рисунки с изображением грогов.
Под яркой электрической лампой очень полный и очень волосатый человек печатал на машинке двумя пальцами. Из-за массы волос на голове и лице его возраст было трудно определить, но Валентайн подумал, что мужчина приближается к сорока, поскольку виски и подбородок незнакомца только начали отливать сединой. На носу человека-горы были большие очки в оправе из черепахового панциря, которые, вполне возможно, изначально были женскими. Обнаженная грудь, которой не постеснялся бы гризли, виднелась из-под джинсовой куртки без рукавов.
Валентайн постучал о косяк двери.
— Здрасте, могу помочь? — спросил человек довольно дружелюбно.
— Думаю, это я должен вам помогать, — ответил Валентайн. — Вы один из тех, кто изучает куриан?
— Да, только я иногда думаю, что «изучение» — не совсем подходящее слово. Мы, скорее, вроде шаманов, которые пытаются объяснить, почему извергается вулкан, и иногда бросают туда девственницу, чтобы посмотреть — вдруг поможет. Кажется, мы раньше ставили на наши бумаги штамп Научное Общество Систематического Изучения Куриан, в основном потому, что это можно было прочесть как НОСИК, типа, суем свой нос… Ну, кто мы есть, те и есть.
Валентайн вошел в офис, пробираясь к ученому между столами и стопками папок на полу. Когда бородач встал из-за стола, чтобы пожать Валентайну руку, Волк заметил, что его брюки спущены.
— Ой, простите, — пробормотал он. Сказать, покраснел ли он, было невозможно из-за бороды. — Жарко здесь, знаете ли. Клянусь, что эта лампочка выделяет больше тепла, чем света, — добавил он, поднимая штаны на их обычное место.
— Дэвид Валентайн, Волк. Я из Миннесоты. Рад встрече, — сказал Валентайн, пожимая волосатую лапу.
— Дэвид Уокер О’Коннор. Я родом из Индианаполиса. Сбежал из дома в нежном возрасте тринадцати лет. Сюда привезли просто потому, что я знал о ситуации в Индиане, более-менее. Ну, я и остался. Я слышал, вы взяли Жнеца недалеко от Вининга около года назад. Что у вас теперь есть для нас?
— Мне с вами говорить? Это насчет ощущения, которое у меня появилось, когда Жнец был рядом. Пару недель назад. Кот по имени Эвереди посчитал, что это важно и я должен рассказать вам.
О’Коннор почесал подбородок под густой бородой в форме лопаты.
— Пойдемте-ка в подвал. Мне надо отдохнуть и выпить. Медовуху любите?
— Да, спасибо, было бы здорово. Я пробовал раз или два.
Ученый взял тетрадь и повел гостя прочь из джунглей душного офиса. Они спустились в подвал. В основании лестницы была дверь с решетчатым окном, как в ломбарде. О’Коннор вытащил связку ключей и выбрал один. Дверь открылась, скрипнув на ржавых петлях.
Щелкнув выключателем, О’Коннор включил единственную лампочку. Ее жалкие сорок ватт почти не разогнали мрак и никак не помогли избежать мускусного запаха, исходящего от кип одежды, сундуков, разнообразных коробок и ящиков, наполненных артефактами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Валентайн присвистнул, зная о том, сколько отжиманий нужно сдать на физическом тесте для поступления в Охрану. Он открыл папку.
— У нас в колледже в основном учатся сами, — пояснила Точка, — там есть список для чтения и письменный тест по каждой книге. Нужно отработать за шесть месяцев лекций, если только не хотите отчитаться за предмет на устном экзамене. Письменные задания легче, если, конечно, вы не гений какой-нибудь. Расписание лекций на каждую неделю вон там, на доске. Когда с этим закончите, получите сертификат прилежности, ответственности и разумности и тогда сдадите выпускные экзамены. Их проводят, когда здесь собираются как минимум три капитана. На самом деле ваш капитан, Ле Авре, в этом месяце будет принимать один. Я слышала, что он безжалостен на идентификации грогов. Если не знаешь, куда нужно попасть гарпии, чтобы покончить с ней одной пулей, ты провалился.
— Диссертация? — спросил Валентайн, просматривая список требований для выпуска.
— А, это любимый проект полковника Хименеса.
Надеюсь, вы умеете писать. Он хочет работу в пятьдесят страниц на любую тему, но не на военную. История подойдет, но если будете держаться подальше от сражений, описанных в книгах из списка для чтения. Через неделю после того, как сдадите, будут спрашивать по работе, так что лучше знать, о чем там написано.
Я писала про великих мореплавателей — Колумба, Кука и так далее, а через неделю он расспрашивал меня про то, как Колумбу удалось заманить людей в свое путешествие и как капитан Магеллан мог бы избежать участи быть убитым. Я думаю, Хименес это делает просто для поддержания интеллектуальной формы.
— Спасибо, Точка. Я прочитаю все это. С этой недели начну посещать лекции, если Ле Авре меня будет отпускать.
— Библиотека на верхнем этаже. Если у нас есть два или больше экземпляров, книгу можно взять с собой, — сказала она, уже делая пометки в журнале на столе.
— А где студенческий союз?
Точка посмотрела на него, приподняв бровь:
— Хотите нанести визит чудакам, да? У вас в пакете есть карта территории, но это почти напротив. Там можно много узнать о грогах, но я бы на вашем месте была осторожна, чтобы они вас не уговорили добывать им всякие штуки за деньги.
— Всякие штуки?
— Ну вещи, артефакты. Одежду Жнецов, записи из курианской зоны. За живых пленников дают большие деньги, но если это полицай, то должен быть офицером. Их самая заветная мечта — поймать целого, живого Жнеца. У них был один, но сбежал. Ле Авре закроет глаза, если вы что-нибудь стащите, но не пытайтесь набросить на Жнеца аркан, капитан, скорей всего, сам вас пристрелит.
— Спасибо за предупреждение, Точка. Почему-то мне кажется, я еще буду отдавать тебе честь.
Комплимент ей понравился.
— Если нужна будет помощь, я здесь каждый день. Живу в старом общежитии.
Валентайн вышел из здания, миновав охранников, которые только что закончили веселиться и обсуждали теперь потрепанную копию «Войны и Общества».
На здании было выбито: «Студенческий союз Л. А. Дэвиса» и год — 1952, но сверху кто-то повесил деревянную доску с надписью: «Университет Мискатоник». Валентайн вошел в неосвещенное вонючее здание. На лестнице висели табличка: «Только по записи» и еще одна доска для объявлений, когда-то явно имевшая стекло. На ней было написано: «Выручка за добычу. Просьба звонить». Валентайн поднялся по лестнице.
На втором этаже располагалось множество комнат, некоторые без дверей, а некоторые с затемненными окнами. Откуда-то, как в доме с привидениями, доносился странный стук. Волк пошел на звук и обнаружил, что это пишущая машинка. Она стояла в центральном офисе, на загруженном столе, с которого свисали прикрепленные на булавках карты и рисунки с изображением грогов.
Под яркой электрической лампой очень полный и очень волосатый человек печатал на машинке двумя пальцами. Из-за массы волос на голове и лице его возраст было трудно определить, но Валентайн подумал, что мужчина приближается к сорока, поскольку виски и подбородок незнакомца только начали отливать сединой. На носу человека-горы были большие очки в оправе из черепахового панциря, которые, вполне возможно, изначально были женскими. Обнаженная грудь, которой не постеснялся бы гризли, виднелась из-под джинсовой куртки без рукавов.
Валентайн постучал о косяк двери.
— Здрасте, могу помочь? — спросил человек довольно дружелюбно.
— Думаю, это я должен вам помогать, — ответил Валентайн. — Вы один из тех, кто изучает куриан?
— Да, только я иногда думаю, что «изучение» — не совсем подходящее слово. Мы, скорее, вроде шаманов, которые пытаются объяснить, почему извергается вулкан, и иногда бросают туда девственницу, чтобы посмотреть — вдруг поможет. Кажется, мы раньше ставили на наши бумаги штамп Научное Общество Систематического Изучения Куриан, в основном потому, что это можно было прочесть как НОСИК, типа, суем свой нос… Ну, кто мы есть, те и есть.
Валентайн вошел в офис, пробираясь к ученому между столами и стопками папок на полу. Когда бородач встал из-за стола, чтобы пожать Валентайну руку, Волк заметил, что его брюки спущены.
— Ой, простите, — пробормотал он. Сказать, покраснел ли он, было невозможно из-за бороды. — Жарко здесь, знаете ли. Клянусь, что эта лампочка выделяет больше тепла, чем света, — добавил он, поднимая штаны на их обычное место.
— Дэвид Валентайн, Волк. Я из Миннесоты. Рад встрече, — сказал Валентайн, пожимая волосатую лапу.
— Дэвид Уокер О’Коннор. Я родом из Индианаполиса. Сбежал из дома в нежном возрасте тринадцати лет. Сюда привезли просто потому, что я знал о ситуации в Индиане, более-менее. Ну, я и остался. Я слышал, вы взяли Жнеца недалеко от Вининга около года назад. Что у вас теперь есть для нас?
— Мне с вами говорить? Это насчет ощущения, которое у меня появилось, когда Жнец был рядом. Пару недель назад. Кот по имени Эвереди посчитал, что это важно и я должен рассказать вам.
О’Коннор почесал подбородок под густой бородой в форме лопаты.
— Пойдемте-ка в подвал. Мне надо отдохнуть и выпить. Медовуху любите?
— Да, спасибо, было бы здорово. Я пробовал раз или два.
Ученый взял тетрадь и повел гостя прочь из джунглей душного офиса. Они спустились в подвал. В основании лестницы была дверь с решетчатым окном, как в ломбарде. О’Коннор вытащил связку ключей и выбрал один. Дверь открылась, скрипнув на ржавых петлях.
Щелкнув выключателем, О’Коннор включил единственную лампочку. Ее жалкие сорок ватт почти не разогнали мрак и никак не помогли избежать мускусного запаха, исходящего от кип одежды, сундуков, разнообразных коробок и ящиков, наполненных артефактами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92