Ибо чо-джайны подтвердили догадку Мары: маги из Ассамблеи не могли вести слежку под толстым слоем земли. Это и позволило небольшому отряду, состоявшему из самой Мары, ее служанки Камлио, отборных воинов эскорта и двух магов — турильских чо-джайнов, — сохранить в тайне возвращение властительницы.
Они пошли на это, не заручившись ни разрешением, ни помощью чо-джайнов, которые здесь обитали, чтобы не дать никому ни малейшего повода обвинить магов из Чаккахи в нарушении условий древнего договора. Их присутствие тщательно скрывалось, дабы ни один из цуранских чо-джайнов не имел оснований признаться, что видел их в пути или хотя бы просто осведомлен о их существовании. Королевы цуранских ульев безоговорочно приняли требование Мары: их подданные должны были освобождать туннели на всем пути ее следования и возвращаться туда лишь после того, как она пройдет дальше. Королевы могли подозревать что угодно, но должны были иметь возможность, не погрешив против истины, отвечать, что не имели никакого представления о замысле Мары.
В результате всех этих мер предосторожности Мара оставалась почти в полном неведении о том, что же творится на белом свете. Лишь самые скудные известия она получила от работников улья чо-джайнов во время ожидания ответа от местной королевы на просьбу о проходе через туннели. Единственно важной новостью было то, что некий Всемогущий все еще вел наблюдение за входом храма Красного бога в Сулан-Ку, дабы перехватить ее, когда она прервет свое затворничество.
Это могло бы показаться забавным, если бы не свидетельствовало об опасности. Если по истечении стольких месяцев какой-то член Ассамблеи — пусть даже из самых незначительных — до сих пор считал необходимым такую слежку, то отсюда следовал бесспорный вывод: ее ближайшие шаги должны быть обдуманы и исполнены без единой ошибки. Она была совершенно уверена, что еще жива только благодаря своему особому рангу, ибо терпение некоторых членов Ассамблеи наверняка уже должно было истощиться.
Следовало без промедления связаться с сетью агентов Аракаси. Скорость перехода, которую Мара задала, стремясь добраться до глубинных областей Империи, могла измотать кого угодно. Поскольку она не хотела ни сама попадаться кому-либо на глаза, ни причинять неприятности ульям, предоставлявшим ей укрытие, у нее не было возможности разузнать, что поделывал Джиро в ее отсутствие. Она не имела представления даже о том, удалось ли ее супругу уладить дела с его заносчивыми кузенами и честолюбивыми соперниками из числа собратьев по клану, желавших опрокинуть весь порядок наследования. В последние минуты, проведенные на пристани, Мара успела только выяснить, что Хокану вернулся в их поместье у озера и что госпожа Изашани назойливо пыталась навязать ему некую наложницу, которая чем-то не угодила одному из многочисленных побочных сыновей ее покойного мужа. Хокану ответил вежливым отказом. Хотя в таких уличных сплетнях не содержалось никакой видимой угрозы, Мара попросила, чтобы заграничные маги разместились пока под охраной в одном из пустующих покоев улья, ближайшего к поместью. Она оставила с ними для услуг двух воинов, от которых потребовала соблюдения строжайшей секретности. Воинам было разрешено выходить за пропитанием только по ночам; им запрещалось рассказывать о своих обязанностях даже часовым Акомы или местным чо-джайнам. Мара дала солдатам документ, заверенный личной печатью Слуги Империи и извещающий любого, что этих двух солдат следует пропускать повсеместно, не задавая вопросов. Такие предосторожности не защищали от врагов, но избавляли от возможного неловкого вмешательства друзей или союзников.
Мара потянулась навстречу ветерку и слабо улыбнулась. Ей так много нужно сказать Хокану! Чудеса, которых она насмотрелась в Чаккахе в ожидании выздоровления Люджана, не поддавались описанию: от экзотических цветов, что выращивали садовники чо-джайнов в таких красочных сочетаниях, каких больше нигде не увидишь, до редких ликеров из меда красных пчел и других эликсиров, бывших предметом торговли с восточными соседями. Отряд Мары доставил в Акому всевозможные целебные средства, приготовленные из смол, семян и родниковых вод; лекари из города чо-джайнов называли эти средства чудодейственными. Она наблюдала, как выполняются работы с подогретым стеклом, из которого чо-джайны делали все что угодно — и вазы, и ножи, и строительные камни чистых ярких цветов.
У нее на глазах маги-ученики творили свои первые заклинания, и она видела, как проявляются орнаменты из тонких спиралей на их хитиновых покровах, до того не имевших никаких отметин. Она видела за работой самого старого из магов, чье тело чуть ли не сплошь было покрыто цветными узорами-лабиринтами. Он показал ей образы далекого прошлого и одно видение из будущего, едва различимое за мглистой дымкой вероятности: как объяснил чародей, это означало, что грядущие судьбы пока не определились. Неясная картина выглядела как струйки красок, растекающиеся в чаше с водой и при этом искрящиеся золотыми крапинками.
— Если это мое будущее, — смеясь, сказала Мара, — значит, я наверняка умру очень богатой женщиной.
Маг ничего не сказал в ответ, но в его блестящих бирюзовых глазах промелькнула печаль.
Мару переполняло радостное возбуждение. Она проводила взглядом стайку болотных птиц, пролетевших над тростниковой заводью, и вспомнила про искусственные фигурки, летавшие в Чаккахе как птицы; они были так похожи на живых, неприрученных обитателей воздуха, что те попадались на обман и начинали петь вместе с ними. Ей показали животных, которых держали из-за их удивительного свойства: у них вырастала шерсть всех цветов радуги. Магия чо-джайнов позволяла прясть из камней тонкие нити, а потом уже эти нити шли в дело для выработки дивных тканей. А еще чародеи Чаккахи знали способы, как заставить воду течь вверх, в горные селения, по витым пучкам трубок. Время от времени она лакомилась необычайными яствами, приправленными специями, которые опьяняли, как вино. В Чаккахе открывались столь заманчивые торговые возможности, что даже Джайкен поддался бы искушению и отбросил свою неизменную подозрительность. Мара мечтала о том времени, когда разрешится ее опасный спор с Ассамблеей и можно будет вернуться к более мирным занятиям. Ее тяжкие испытания еще не кончились, но в том состоянии восторга, которым была полна ее душа, хотелось верить, что удача будет на ее стороне.
Это бездумное ликование заставило ее пренебречь советом дальновидного Сарика, который рекомендовал не покидать туннели чо-джайнов, пока их кортеж не приблизится вплотную к усадьбе. Мару снедала такая тоска по дому, она так стремилась поскорее увидеть пейзажи родины и вдохнуть знакомые ароматы, что вывела свой отряд на поверхность земли поблизости от берега озера и приказала, чтобы во дворец ее доставила барка, принадлежавшая одному из торговцев Акомы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253
Они пошли на это, не заручившись ни разрешением, ни помощью чо-джайнов, которые здесь обитали, чтобы не дать никому ни малейшего повода обвинить магов из Чаккахи в нарушении условий древнего договора. Их присутствие тщательно скрывалось, дабы ни один из цуранских чо-джайнов не имел оснований признаться, что видел их в пути или хотя бы просто осведомлен о их существовании. Королевы цуранских ульев безоговорочно приняли требование Мары: их подданные должны были освобождать туннели на всем пути ее следования и возвращаться туда лишь после того, как она пройдет дальше. Королевы могли подозревать что угодно, но должны были иметь возможность, не погрешив против истины, отвечать, что не имели никакого представления о замысле Мары.
В результате всех этих мер предосторожности Мара оставалась почти в полном неведении о том, что же творится на белом свете. Лишь самые скудные известия она получила от работников улья чо-джайнов во время ожидания ответа от местной королевы на просьбу о проходе через туннели. Единственно важной новостью было то, что некий Всемогущий все еще вел наблюдение за входом храма Красного бога в Сулан-Ку, дабы перехватить ее, когда она прервет свое затворничество.
Это могло бы показаться забавным, если бы не свидетельствовало об опасности. Если по истечении стольких месяцев какой-то член Ассамблеи — пусть даже из самых незначительных — до сих пор считал необходимым такую слежку, то отсюда следовал бесспорный вывод: ее ближайшие шаги должны быть обдуманы и исполнены без единой ошибки. Она была совершенно уверена, что еще жива только благодаря своему особому рангу, ибо терпение некоторых членов Ассамблеи наверняка уже должно было истощиться.
Следовало без промедления связаться с сетью агентов Аракаси. Скорость перехода, которую Мара задала, стремясь добраться до глубинных областей Империи, могла измотать кого угодно. Поскольку она не хотела ни сама попадаться кому-либо на глаза, ни причинять неприятности ульям, предоставлявшим ей укрытие, у нее не было возможности разузнать, что поделывал Джиро в ее отсутствие. Она не имела представления даже о том, удалось ли ее супругу уладить дела с его заносчивыми кузенами и честолюбивыми соперниками из числа собратьев по клану, желавших опрокинуть весь порядок наследования. В последние минуты, проведенные на пристани, Мара успела только выяснить, что Хокану вернулся в их поместье у озера и что госпожа Изашани назойливо пыталась навязать ему некую наложницу, которая чем-то не угодила одному из многочисленных побочных сыновей ее покойного мужа. Хокану ответил вежливым отказом. Хотя в таких уличных сплетнях не содержалось никакой видимой угрозы, Мара попросила, чтобы заграничные маги разместились пока под охраной в одном из пустующих покоев улья, ближайшего к поместью. Она оставила с ними для услуг двух воинов, от которых потребовала соблюдения строжайшей секретности. Воинам было разрешено выходить за пропитанием только по ночам; им запрещалось рассказывать о своих обязанностях даже часовым Акомы или местным чо-джайнам. Мара дала солдатам документ, заверенный личной печатью Слуги Империи и извещающий любого, что этих двух солдат следует пропускать повсеместно, не задавая вопросов. Такие предосторожности не защищали от врагов, но избавляли от возможного неловкого вмешательства друзей или союзников.
Мара потянулась навстречу ветерку и слабо улыбнулась. Ей так много нужно сказать Хокану! Чудеса, которых она насмотрелась в Чаккахе в ожидании выздоровления Люджана, не поддавались описанию: от экзотических цветов, что выращивали садовники чо-джайнов в таких красочных сочетаниях, каких больше нигде не увидишь, до редких ликеров из меда красных пчел и других эликсиров, бывших предметом торговли с восточными соседями. Отряд Мары доставил в Акому всевозможные целебные средства, приготовленные из смол, семян и родниковых вод; лекари из города чо-джайнов называли эти средства чудодейственными. Она наблюдала, как выполняются работы с подогретым стеклом, из которого чо-джайны делали все что угодно — и вазы, и ножи, и строительные камни чистых ярких цветов.
У нее на глазах маги-ученики творили свои первые заклинания, и она видела, как проявляются орнаменты из тонких спиралей на их хитиновых покровах, до того не имевших никаких отметин. Она видела за работой самого старого из магов, чье тело чуть ли не сплошь было покрыто цветными узорами-лабиринтами. Он показал ей образы далекого прошлого и одно видение из будущего, едва различимое за мглистой дымкой вероятности: как объяснил чародей, это означало, что грядущие судьбы пока не определились. Неясная картина выглядела как струйки красок, растекающиеся в чаше с водой и при этом искрящиеся золотыми крапинками.
— Если это мое будущее, — смеясь, сказала Мара, — значит, я наверняка умру очень богатой женщиной.
Маг ничего не сказал в ответ, но в его блестящих бирюзовых глазах промелькнула печаль.
Мару переполняло радостное возбуждение. Она проводила взглядом стайку болотных птиц, пролетевших над тростниковой заводью, и вспомнила про искусственные фигурки, летавшие в Чаккахе как птицы; они были так похожи на живых, неприрученных обитателей воздуха, что те попадались на обман и начинали петь вместе с ними. Ей показали животных, которых держали из-за их удивительного свойства: у них вырастала шерсть всех цветов радуги. Магия чо-джайнов позволяла прясть из камней тонкие нити, а потом уже эти нити шли в дело для выработки дивных тканей. А еще чародеи Чаккахи знали способы, как заставить воду течь вверх, в горные селения, по витым пучкам трубок. Время от времени она лакомилась необычайными яствами, приправленными специями, которые опьяняли, как вино. В Чаккахе открывались столь заманчивые торговые возможности, что даже Джайкен поддался бы искушению и отбросил свою неизменную подозрительность. Мара мечтала о том времени, когда разрешится ее опасный спор с Ассамблеей и можно будет вернуться к более мирным занятиям. Ее тяжкие испытания еще не кончились, но в том состоянии восторга, которым была полна ее душа, хотелось верить, что удача будет на ее стороне.
Это бездумное ликование заставило ее пренебречь советом дальновидного Сарика, который рекомендовал не покидать туннели чо-джайнов, пока их кортеж не приблизится вплотную к усадьбе. Мару снедала такая тоска по дому, она так стремилась поскорее увидеть пейзажи родины и вдохнуть знакомые ароматы, что вывела свой отряд на поверхность земли поблизости от берега озера и приказала, чтобы во дворец ее доставила барка, принадлежавшая одному из торговцев Акомы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253