— О, это так важно, — произнесла она с чувством, — напоминать простолюдинам, где их место.
— Целиком и полностью с вами согласен, сударыня. Но не более ли важно, чтобы люди высшего света во всем являли пример для черни?
— Капеллан, несомненно…
Капеллан вздохнул.
— Вот почему Алый Мститель так огорчает его императорское величество. Подумать только, молодой человек из такого почтенного семейства… представьте себе, поговаривают, будто бы какое-то время он странствовал в компании с ваганами, переодевшись в арлекина. Судя по всему, раньше он наряжался в форму офицера войск смещенного короля-самозванца, а затем его излюбленным нарядом стало разноцветное тряпье арлекина. Разноцветное, да. Однако среди многих цветов в его наряде всегда присутствует красный…
Умбекка разнервничалась не на шутку. Капеллан играл с ней? Имя Алого Мстителя известно всем и каждому. Все знали, что под этим прозвищем скрывается сын эрцгерцога. В камине громко треснуло полено. Глаза капеллана зажглись любопытством. Впервые за все время знакомства с Фивалем Умбекке вдруг показалось, что перед ней — жестокий человек. Ну, немножко жестокий.
А капеллан продолжал ворковать:
— Вероятно, вам неизвестно, сударыня, что во время последней зензанской войны выходки Алого Мстителя стали необычайно дерзкими. О его деятельности достоверных сведений мало, даже в Агондоне, но можно со всей ответственностью утверждать, что, не будь Алого Мстителя, освобождение соседнего королевства произошло бы намного быстрее.
Капеллан склонился к столу. Голос его зазвучал доверительно, и поначалу Умбекке показалось, что он сменил тему разговора. Однако она ошиблась. Капеллан просто подошел к теме с другой стороны.
Он взял с блюда тартинку и надкусил ее.
— Вы никогда не задумывались о том, сударыня, почему столь выдающийся человек, как командор Вильдроп, до сих пор не удостоен титула лорда? Он ведь мог стать, по меньшей мере, маркизом, верно? Не приходила ли вам, сударыня, в голову мысль, почему бы командору Вильдропу не поручить править… ну, скажем, сударыня, Тарном, хотя бы Тарном, а не одной из цветущих южных провинций? Не гадали ли вы, почему он носит маску и почему его здоровье в столь плачевном состоянии?
На самом деле обо всем этом Умбекка много размышляла. Теперь она, выпучив глаза, смотрела на капеллана и молчала.
— Ответом на все эти вопросы, сударыня, являются всего два слова. Алый Мститель!
Умбекка ахнула. Ее забило в ознобе.
Капеллан дожевал тартинку и принялся за следующую. Жестом он посоветовал Умбекке последовать его примеру. Она неохотно повиновалась.
— Последняя война, война за Новопровозглашенную Судьбу, длилась всего несколько сезонов, и казалось, победа уже не за горами, — продолжал свой рассказ капеллан. — Войско командора стояло у врат Ракса. Казалось, за считанные дни будет прорвана оборона и Зензан станет нашим! На нашу базу на побережье было послано срочное донесение. В Агондоне — я хорошо это помню — считали, что победа уже у нас, так сказать, в кармане. Я вам рассказывал о леди В.! Все мы собрались там и произносили тосты — о, как приятно было их произносить! — за победу Вильдропа. И тут прибывает гонец с фронта и привозит сведения совершенно иного свойства. Бедная леди В.! Она до сих пор не оправилась от пережитого в тот вечер потрясения!
О да, победа, казалось, близка. Мы полагали, что Алый Мститель погиб, что сопротивление уничтожено. Кто бы мог подозревать, что все это время предатель тайно действовал в городе, где под его руководством готовилось новое чудовищное оружие?
Умбекка опустила на тарелку надкусанную тартинку.
— Во время последней кампании Алый Мститель стал злейшим врагом командора, — говорил меж тем капеллан. — Не раз расходились слухи о его гибели. Слухи казались такими достоверными, однако с убийственной достоверностью Алый Мститель возникал вновь. Теперь, как говорит командор, мы можем убедиться в том, что этот негодяй действительно мертв, когда увидим его болтающимся в петле. И что, спрашивается, после того, что командор пережил у стен Ракса, может удержать его от того, чтобы отдать приказ о повешении Алого Мстителя?
Командор полагает, что успеху Алого Мстителя в битве при Раксе в тот день немало способствовало какое-то злое ваганское колдовство. Следует признать, что подобной силы у Алого Мстителя не наблюдалось за все время эджландских войн. Командор описывает произошедшее в тот день таким образом: в тот миг, когда его войско пошло в атаку, когда он был готов сокрушить стены Ракса, по рядам его воинов ударила волна, силой превосходящая любой орудийный залп. Погибли сотни солдат. Тысячи были ранены. И все это произошло за считанные мгновения! Я много раз просил командора подробно рассказать мне об этом ужасном происшествии, но он говорит только, что запомнил ослепительную вспышку. Он почти ослеп в тот день, пострадало и его сердце.
Сердце?
— Не будем забывать, сударыня, о том, что командор — гордый человек. Было время, когда его прославляли как величайшего из наших героев. Было время, когда его совершенно несправедливо называли предателем. Однако все и всегда считали его человеком сильным. И вот теперь, когда он был так близок к славе, он был вынужден отступить. Войско его было побеждено. Больше мятежники своего ужасного оружия не применяли, но командору так и не удалось вернуть себе былого могущества.
Вскоре здоровье его пошатнулось, и у него не было иного выбора — он покинул театр боевых действий. Вернувшись в Агондон, командор обнаружил, что впал в немилость. О «победе Вильдропа» теперь говорили разве что с насмешкой. В гостиных звучали анекдоты о Вильдропе. Анекдоты — представить только, анекдоты про героя Осады Ириона! Анекдоты, которыми сыпали налево и направо белоручки, не нюхавшие пороха! Поговаривали, будто бы сам премьер-министр, целиком обязанный Вильдропу своим нынешним положением, сказал, что Вильдропу больше нельзя доверять, что его время прошло, что Вильдроп теперь достоин разве что поста губернатора какой-нибудь захудалой провинции! Он был даже лишен пожалования в пэры. А ведь казалось, заслужил это за свою долгую карьеру. Это было унизительно. Некоторые говорили, что он вполне заслужил дворянский титул после Осады Ириона, и были потрясены, когда премьер-министр не удосужился произвести Вильдропа в пэры, а теперь и вообще все великосветское общество отвернулось от командора. Дворянство? Все твердили, что он такого никогда не заслуживал. Разве не эрцгерцог — истинный герой Ириона? Что такого, в конце концов, сделал командор? Сидел, сложа руки, а потом вывез из замка закованного в цепи короля? О, злые языки! Вот так переменчива людская любовь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134