Он сам
ненавидит капусту.
У Рэджи и Бонни Сойеров на ужин жареные говяжьи ребра, картофель
по-французски, а на десерт - шоколадный пудинг с густой подливкой. Все это
- любимые блюда Рэджи. Бонни с только начинающими бледнеть синяками
прислуживает молча, опустив глаза. Рэджи ест серьезно и внимательно,
поливая ужин тремя банками пива. И сосредоточенно пережевывая каждый
кусочек. Бонни ела стоя, все еще не решаясь присесть. У нее не было
аппетита, но, чтобы Рэджи этого не заметил, она была вынуждена есть. После
той ночи, когда он ее побил, она боялась мужа.
К четверти восьмого большая часть еды была съедена, большая часть
традиционных сигар и сигарет была выкурена, большая часть столов была
убрана. Посуда была вымыта, вытерта и расставлена по местам. Детей
отослали в соседнюю комнату посмотреть перед сном телевизор.
Ройс Макдуглас снял пиджак и сел рядом с Деллом, предоставляя своей
толстухе-жене идти спать одной. Пришло время для выпивки.
В это же время в крошечной квартирке на Тэггерт-стрит с Джо Крэйном
происходило что-то странное. Он как раз смотрел телевизор, когда левую
сторону его тела парализовала внезапная сильная боль. Он подумал: "Что
это? Что случилось?". Ему удалось преодолеть полпути до телефона, и тут
боль внезапно стала настолько нестерпимой, что он без чувств рухнул на
пол. Крэйна обнаружили только спустя двадцать четыре часа. Смерть его,
наступившая в 18:52, была единственной естественной смертью, случившейся 6
октября в Джерусалемз Лоте.
К 19:00 солнце на западе почти скрылось за линию горизонта. На
востоке появились первые звезды. Они слабо мерцали в вышине, и их свет
делал атмосферу неуютной для этого времени года. Они таили в себе
восхитительное безразличие ко всему происходящему.
Для маленьких детей наступило время идти спать. Время перестать
капризничать и уйти в кроватки, чтобы дать возможность взрослым спокойно
вздохнуть.
И сразу после этого ночь приобрела совсем другую сущность.
Наступало время вампиров.
Мэтт дремал, когда вошли Джимми и Бен. Он тут же проснулся, судорожно
сжимая в правой руке крест.
Его глаза уставились на Бена... на Джимми...
- Что случилось?
Джимми объяснил. Бен не проронил ни звука.
- А ее тело?
- Кэллахен и я перевернули его лицом вниз в гробу, стоящем в подвале.
Очевидно, именно в этом гробу прибыл в город Барлоу. Менее часа назад мы
спустили гроб в Роял. Крышку придавили камнями. Мы воспользовались
автомобилем Стрэйкера. Если кто-нибудь с моста заметит его, то подумают
именно на Стрэйкера.
- Вы все сделали правильно. А где Кэллахен? И мальчик?
- Пошли к Марку домой. Нужно все объяснить его родителям.
- А они поверят?
- А если не поверят, Марк заставит отца позвонить вам.
Мэтт кивнул. Он выглядел очень усталым.
- Что ж, - сказал он, - идите сюда. Присаживайтесь на мою кровать.
Бен осторожно приблизился, сел и сложил руки на груди. Под глазами у
него чернели круги.
- Так тебе будет не слишком удобно, - сказал Мэтт, взяв Бена за руку.
Этот жест не встретил протеста. - Нужно расслабиться.
- Он считает нас дураками, - насмешливо сказал Бен. - Джимми, дай ему
письмо.
Джимми протянул Мэтту конверт. Тот достал оттуда лист бумаги и,
поднеся его чуть ли не к самому носу, внимательно прочел, беззвучно шевеля
губами. Потом отложил письмо и сказал:
- Да. Это Он. Его "эго" даже сильнее, чем я предполагал. Он хочет,
чтобы я дрогнул.
- Он оставил письмо и Сьюзен, чтобы подшутить над нами, - возмущенно
сказал Бен. - Сам Он уже давно ушел. Борьба с ним подобна борьбе с
ветряными мельницами. Мы для него не более чем мухи. Маленькие мухи,
чересчур назойливые. Но - мухи.
Джимми открыл рот, чтобы что-то сказать, но Мэтт движением головы
остановил его.
- Это далеко от правды, - бросил учитель. - Если бы Он мог забрать
Сьюзен с собой, Он сделал бы это. Но Он не может растрачивать свое
бессмертие, когда зараженных становится все больше. Задумайся на
мгновение, Бен, и ты поймешь, как много вы уже успели сделать. Вы убили
Его помощника, Стрэйкера. Пробудили его от сна, показав, что совсем еще
мальчик, причем совершенно безоружный, смог победить столь могущественное
существо.
Мэтт с трудом сел в постели. Бен повернул к нему голову и впервые за
все время с интересом посмотрел на него.
- Может быть, это и не самая главная победа, - продолжал Мэтт. - Но
ты выжил Его из логова. Джимми сказал, что отец Кэллахен очистил подвал с
помощью святой воды и освятил все двери в дом. Следовательно, если Он
вернется туда, Он умрет... и Он это знает.
- Но Он исчез, - задумчиво сказал Мэтт. - И где же, по-твоему, Он
будет спать сегодня? В багажнике автомобиля? В погребе кого-нибудь из
своих новых сподвижников? Или под фундаментом сгоревшей в 1951-м году
методистской церкви? И как ты думаешь, понравится это Ему? Будет Он
чувствовать себя в безопасности?
Бен не ответил.
- Завтра ты выйдешь на охоту, - твердо сказал Мэтт, и его рука сжала
руку Бена. - Не сразу на Барлоу - сперва на разную мелкую рыбешку. После
сегодняшней ночи мелкой рыбешки здесь будет достаточно. Их голод никогда
не будет удовлетворен. Они будут нуждаться в еде, пока будут дышать. Ночь
принадлежит Ему, но днем ты можешь преследовать Его, пока Он в страхе не
обнаружит себя. И ты сможешь сделать это при свете дня!
Бен в такт его словам кивал головой. На его лице заиграло
воодушевление, по губам пробежала тень улыбки.
- Да, это верно, - прошептал он. - Только не завтра, а сегодня.
Сейчас же...
Рука Мэтта с неожиданной силой сжала плечо Бена:
- Не сегодня. Эту ночь мы проведем вместе: ты, я, Джимми, отец
Кэллахен, Марк, родители Марка. Ему теперь известно... и Он боится. Но
только безумец или святой решится сразиться с Барлоу, когда тот находится
под покровом своей матери-ночи. Никто из нас на это не способен, - он
устало прикрыл глаза и тихо добавил: - Мне кажется, я начинаю понимать
Его. Лежа здесь, в больнице, я имел достаточно возможностей поиграть в
Майкрофта Холмса и попытаться поставить себя на Его место. Барлоу прожил
тысячелетия, и Он - очень яркая личность. Но Он еще и эгоцентрик, что
явствует из его письма. А почему бы и нет? Его "эго" с каждым днем
становится все сильнее и сильнее. Он очень высоко ценит себя и, похоже,
переоценивает. Его жажда крови - страшная вещь, но нам она может оказаться
полезной.
Он открыл глаза и грустно взглянул на своих гостей. Потом поднял
перед собой крест:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
ненавидит капусту.
У Рэджи и Бонни Сойеров на ужин жареные говяжьи ребра, картофель
по-французски, а на десерт - шоколадный пудинг с густой подливкой. Все это
- любимые блюда Рэджи. Бонни с только начинающими бледнеть синяками
прислуживает молча, опустив глаза. Рэджи ест серьезно и внимательно,
поливая ужин тремя банками пива. И сосредоточенно пережевывая каждый
кусочек. Бонни ела стоя, все еще не решаясь присесть. У нее не было
аппетита, но, чтобы Рэджи этого не заметил, она была вынуждена есть. После
той ночи, когда он ее побил, она боялась мужа.
К четверти восьмого большая часть еды была съедена, большая часть
традиционных сигар и сигарет была выкурена, большая часть столов была
убрана. Посуда была вымыта, вытерта и расставлена по местам. Детей
отослали в соседнюю комнату посмотреть перед сном телевизор.
Ройс Макдуглас снял пиджак и сел рядом с Деллом, предоставляя своей
толстухе-жене идти спать одной. Пришло время для выпивки.
В это же время в крошечной квартирке на Тэггерт-стрит с Джо Крэйном
происходило что-то странное. Он как раз смотрел телевизор, когда левую
сторону его тела парализовала внезапная сильная боль. Он подумал: "Что
это? Что случилось?". Ему удалось преодолеть полпути до телефона, и тут
боль внезапно стала настолько нестерпимой, что он без чувств рухнул на
пол. Крэйна обнаружили только спустя двадцать четыре часа. Смерть его,
наступившая в 18:52, была единственной естественной смертью, случившейся 6
октября в Джерусалемз Лоте.
К 19:00 солнце на западе почти скрылось за линию горизонта. На
востоке появились первые звезды. Они слабо мерцали в вышине, и их свет
делал атмосферу неуютной для этого времени года. Они таили в себе
восхитительное безразличие ко всему происходящему.
Для маленьких детей наступило время идти спать. Время перестать
капризничать и уйти в кроватки, чтобы дать возможность взрослым спокойно
вздохнуть.
И сразу после этого ночь приобрела совсем другую сущность.
Наступало время вампиров.
Мэтт дремал, когда вошли Джимми и Бен. Он тут же проснулся, судорожно
сжимая в правой руке крест.
Его глаза уставились на Бена... на Джимми...
- Что случилось?
Джимми объяснил. Бен не проронил ни звука.
- А ее тело?
- Кэллахен и я перевернули его лицом вниз в гробу, стоящем в подвале.
Очевидно, именно в этом гробу прибыл в город Барлоу. Менее часа назад мы
спустили гроб в Роял. Крышку придавили камнями. Мы воспользовались
автомобилем Стрэйкера. Если кто-нибудь с моста заметит его, то подумают
именно на Стрэйкера.
- Вы все сделали правильно. А где Кэллахен? И мальчик?
- Пошли к Марку домой. Нужно все объяснить его родителям.
- А они поверят?
- А если не поверят, Марк заставит отца позвонить вам.
Мэтт кивнул. Он выглядел очень усталым.
- Что ж, - сказал он, - идите сюда. Присаживайтесь на мою кровать.
Бен осторожно приблизился, сел и сложил руки на груди. Под глазами у
него чернели круги.
- Так тебе будет не слишком удобно, - сказал Мэтт, взяв Бена за руку.
Этот жест не встретил протеста. - Нужно расслабиться.
- Он считает нас дураками, - насмешливо сказал Бен. - Джимми, дай ему
письмо.
Джимми протянул Мэтту конверт. Тот достал оттуда лист бумаги и,
поднеся его чуть ли не к самому носу, внимательно прочел, беззвучно шевеля
губами. Потом отложил письмо и сказал:
- Да. Это Он. Его "эго" даже сильнее, чем я предполагал. Он хочет,
чтобы я дрогнул.
- Он оставил письмо и Сьюзен, чтобы подшутить над нами, - возмущенно
сказал Бен. - Сам Он уже давно ушел. Борьба с ним подобна борьбе с
ветряными мельницами. Мы для него не более чем мухи. Маленькие мухи,
чересчур назойливые. Но - мухи.
Джимми открыл рот, чтобы что-то сказать, но Мэтт движением головы
остановил его.
- Это далеко от правды, - бросил учитель. - Если бы Он мог забрать
Сьюзен с собой, Он сделал бы это. Но Он не может растрачивать свое
бессмертие, когда зараженных становится все больше. Задумайся на
мгновение, Бен, и ты поймешь, как много вы уже успели сделать. Вы убили
Его помощника, Стрэйкера. Пробудили его от сна, показав, что совсем еще
мальчик, причем совершенно безоружный, смог победить столь могущественное
существо.
Мэтт с трудом сел в постели. Бен повернул к нему голову и впервые за
все время с интересом посмотрел на него.
- Может быть, это и не самая главная победа, - продолжал Мэтт. - Но
ты выжил Его из логова. Джимми сказал, что отец Кэллахен очистил подвал с
помощью святой воды и освятил все двери в дом. Следовательно, если Он
вернется туда, Он умрет... и Он это знает.
- Но Он исчез, - задумчиво сказал Мэтт. - И где же, по-твоему, Он
будет спать сегодня? В багажнике автомобиля? В погребе кого-нибудь из
своих новых сподвижников? Или под фундаментом сгоревшей в 1951-м году
методистской церкви? И как ты думаешь, понравится это Ему? Будет Он
чувствовать себя в безопасности?
Бен не ответил.
- Завтра ты выйдешь на охоту, - твердо сказал Мэтт, и его рука сжала
руку Бена. - Не сразу на Барлоу - сперва на разную мелкую рыбешку. После
сегодняшней ночи мелкой рыбешки здесь будет достаточно. Их голод никогда
не будет удовлетворен. Они будут нуждаться в еде, пока будут дышать. Ночь
принадлежит Ему, но днем ты можешь преследовать Его, пока Он в страхе не
обнаружит себя. И ты сможешь сделать это при свете дня!
Бен в такт его словам кивал головой. На его лице заиграло
воодушевление, по губам пробежала тень улыбки.
- Да, это верно, - прошептал он. - Только не завтра, а сегодня.
Сейчас же...
Рука Мэтта с неожиданной силой сжала плечо Бена:
- Не сегодня. Эту ночь мы проведем вместе: ты, я, Джимми, отец
Кэллахен, Марк, родители Марка. Ему теперь известно... и Он боится. Но
только безумец или святой решится сразиться с Барлоу, когда тот находится
под покровом своей матери-ночи. Никто из нас на это не способен, - он
устало прикрыл глаза и тихо добавил: - Мне кажется, я начинаю понимать
Его. Лежа здесь, в больнице, я имел достаточно возможностей поиграть в
Майкрофта Холмса и попытаться поставить себя на Его место. Барлоу прожил
тысячелетия, и Он - очень яркая личность. Но Он еще и эгоцентрик, что
явствует из его письма. А почему бы и нет? Его "эго" с каждым днем
становится все сильнее и сильнее. Он очень высоко ценит себя и, похоже,
переоценивает. Его жажда крови - страшная вещь, но нам она может оказаться
полезной.
Он открыл глаза и грустно взглянул на своих гостей. Потом поднял
перед собой крест:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89