"Привет, Сьюзен, ты куда?"
"Да вот собралась в дом старины Марстена прикончить вампира. Но я
должна спешить, чтобы не опоздать к ужину".
Она решила пройти напрямик - через лес.
Осторожно перебравшись через полуразрушенную каменную стену вдоль
придорожной канавы, она обрадовалась, что одела тапочки. Конечно,
бесстрашной победительнице вампиров полагались бы высокие каблуки, но
завалы валежника начались еще раньше самого леса.
Под соснами оказалось градусов на десять прохладнее и еще более
мрачно. Землю ковром покрывали старые иглы, ветер шуршал ветвями. Время от
времени какой-нибудь зверек шарахался в кусты. Сьюзен вдруг осознала, что
если бы свернула налево, то не позднее чем через полмили уперлась бы в
кладбище "Гармони Хилл".
Она упорно шла вперед. Поднявшись на верхушку холма, она стала
замечать, что впереди между деревьями мелькает тыльная сторона Марстен
Хауза. И еще она поняла, что боится. Она не могла определить причину
точно, и в этом ее страх походил на тот, который она испытала (и успела
уже почти забыть) в доме Мэтта Берка. Было светло, она не сомневалась, что
ее никто не мог заметить, но все-таки боялась и страх давил все тяжелей.
Казалось, он заливал сознание, исходя из той части мозга, которая обычно
остается забытой и бездеятельной, как аппендикс. День больше не радовал.
Ощущение игры пропало. Решительность ушла. Она поймала себя на том, что
вспоминает фильм ужасов, где героиня забирается на чердак или в подвал
посмотреть, "что так напугало старую миссис Кобхэм", и она, Сьюзен, сидя в
уютных объятиях своего дружка, думает: "Что за дуреха... я никогда не
сделала бы этого". И вот - делает именно это. Она стала понимать разницу
между человеческим сознанием и подсознанием: сознание толкает и толкает
вперед, несмотря на предостерегающие усилия той части организма, которая
по своей конструкции ближе всего к мозгам аллигатора. До тех пор будет
толкать, пока не распахнется дверь чердака или подвала и не откроется
нечто...
СТОП!
Она взмокла от ужаса. И это при виде обыкновенного дома с закрытыми
ставнями. "Не глупи, - приказала она себе. - Ты собираешься немножко
пошпионить, вот и все. Отсюда можно увидеть твой собственный дом. Что, во
имя Бога, может с тобой случиться неподалеку от собственного дома?"
И все-таки она крепче сжала свой кол, а когда деревья уже не могли
надежно скрывать ее из виду - опустилась на четвереньки и поползла. Из-за
последних деревьев опушки видна была западная сторона дома, оплетенная
спутанной жимолостью, уже почти осыпавшейся.
В тишине вдруг взревел автомобильный мотор - этот звук заставил ее
сердце взлететь к горлу. Сьюзен вцепилась пальцами в траву и прикусила
нижнюю губу. Еще минута - и старый черный автомобиль свернул с подъездной
дорожки к городу. Сьюзен успела хорошо рассмотреть водителя: большая лысая
голова, глаза так глубоко посажены, что, кажется, будто не видны, темный
классический костюм. Стрэйкер. За покупками, наверное.
Она видела, что большинство ставней поломаны. Надо подобраться
вплотную и заглянуть в щель. Скорее всего, она ничего не увидит, кроме
беспорядка начинающегося ремонта. Приблизительно так же романтично и
сверхъестественно, как футбольная телепередача.
Но все-таки - ужас.
Он вспыхнул внезапно, эмоции отмели логику, наполнили рот привкусом
меди.
И она знала, что кто-то стоит за ее спиной, еще раньше, чем на ее
плечо упала рука.
Уже почти стемнело.
Бен встал со складного стула, выглянул в окно и не увидел ничего
особенного. Удлинились вечерние тени. Трава на заднем дворе похоронного
бюро еще зеленела, - видимо, предусмотрительный гробовщик старался
сохранить ее такой до самого снега. Символ продолжающейся жизни на фоне
смерти года. Эта мысль показалась Бену необыкновенно угнетающей, и он
отвернулся от окна.
- Как хочется закурить, - произнес он.
- Никотин убивает, - отозвался Джимми, не оборачиваясь. Он смотрел
телевизор.
Бен посмотрел на часы. 6:47. В календаре значилось точное время
заката - 7:02.
Джимми прекрасно все устроил. Мори Грин, маленький человечек в
расстегнутом черном жилете и белой рубашке, встретил их со всей возможной
сердечностью.
- Мы пришли попросить об одолжении, - сказал ему Джимми. - Притом не
маленьком.
Грин внимательно взглянул ему в лицо.
- А собственно с какой стати? - весело спросил он. - Что такого ты
сделал для меня, чтобы мой сын третьим по успеваемости закончил школу в
Нортвестерне?
Джиими покраснел:
- Я сделал только то, что обязан был сделать.
- Не собираюсь спорить с тобой. Проси. Чем это вы с мистером Мерсом
так обеспокоены? Попали в аварию?
- Нет, ничего похожего.
Они сидели в маленькой кухоньке за часовней, на плите шипела
кофеварка.
- Норберт еще не приехал за миссис Глик? - спросил Джимми.
- Духу его здесь не было. - Грин достал сахар. - Этот припрется в
одиннадцать часов ночи и удивится, почему меня здесь нет. - Он вздохнул. -
Бедная леди. Такая трагедия в семье. А она так хорошо выглядит, Джимми.
Это твоя пациентка?
- Нет. Но мы с Беном... хотели бы посидеть возле нее этой ночью.
Прямо там.
Грин замер, не дотянувшись до кофеварки:
- Посидеть возле нее? Ты хотел сказать, осмотреть ее?
- Нет, - твердо ответил Джимми. - Просто посидеть возле нее.
- Ты шутишь? - Грин внимательно посмотрел на него. - Вижу, что нет.
Для чего вам это понадобилось?
- Не могу сказать тебе, Мори.
- О! - Он разлил кофе по чашкам, сел за стол и попробовал его. - Не
слишком крепкий. В самый раз. Что, у нее что-нибудь инфекционное?
Джимми и Бен переглянулись.
- Не в общепринятом смысле слова, - ответил в конце концов Джимми.
- Вам бы хотелось, чтобы я держал рот на замке на этот счет, а?
- Да.
- А если придет Норберт?
- С Норбертом я разберусь, - пообещал Джимми. - Я ему скажу, что
Реардон попросил меня проверить ее на инфекционный энцефалит. Он в этом не
силен. Все в порядке, Мори?
- Конечно, конечно. Я думал, ты собрался попросить о чем-нибудь
серьезном.
- Может быть, это серьезнее, чем ты думаешь.
- Когда допью кофе, поеду домой и взгляну, какой там кошмар Рэйчел
соорудила на ужин. Вот ключи. Закрой, когда будешь уходить, Джимми.
Располагайся. Только за это сделай мне одолжение.
- Конечно! Какое?
- Если она что-нибудь заявит, запиши это для потомства, - он начал
было смеяться, но увидев одинаковое выражение их лиц, резко прервал смех.
Без пяти семь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89