Большая, громоздкая стойка занимала почти всю боковую стену, начинаясь в освещённом солнцем углу и теряясь другим концом в темноте. На стойке выстроились в ряд автоматы для орешков, подставки для рекламных буклетов, проволочные корзины, полные мелких упаковок конфет, печенья и солёных крендельков или жевательных резинок, громоздились поставленные штабелем пепельницы. Эйзенхардт уклонился от любопытствующих взглядов посетителей и сел на один из высоких табуретов у стойки — все они были свободны, — посмотрел на молодого человека, который обслуживал посетителей, и сказал:
— Хэлло, Стивен.
Стивен Фокс, который как раз мыл стаканы, удивлённо поднял голову.
— Мистер Эйзенхардт! — воскликнул он. — Надо же! А я и не ждал вас так рано утром…
— Что, мне заехать позже?
Стивен засмеялся.
— Я совсем не это имел в виду. Наверное, вы ночевали во Флэгстэфе, да? А вы уже были в Большом Каньоне?
— Вчера. Такую возможность я не мог упустить. Оставил машину и купил билет на экскурсионный автобус. Шофёр автобуса, по-моему, был настоящий индеец, может такое быть? Внешне очень походил, — Эйзенхардт почувствовал, что нервничает. В последнее время он всегда впадал в болтливость, когда чувствовал себя неуверенно.
— Наверное, навахо. Национальный парк граничит с их резервацией. Хотите кофе?
— А вон там, за спиной у вас — это не автомат для каппуччино?
— Да, он.
— Тогда мне лучше каппуччино.
Постепенно кондиционер сделал своё дело, — пот на его коже высох.
— Да, конечно, — Фокс начал возиться с автоматом, и делал он это проворно и ловко.
— Спасибо, — сказал Эйзенхардт, когда Стивен поставил перед ним чашку.
— Ну, и как вам? Я имею в виду Большой Каньон.
Эйзенхардт помедлил.
— Ну, как сказать? На картинках вид потрясающий. Но когда оказываешься там сам, то он просто подавляет. Такое чувство, будто глаз не хватает, чтобы всё это осилить взором. Совершенно неправдоподобно.
Фокс кивнул с понимающей улыбкой.
— Я был так ошарашен, когда получил ваше сообщение. И что вас занесло в наши дикие края?
— Да, с этими е-мейлами удобно, — признался писатель, прихлёбывая кофе. — К ним так быстро привыкаешь… Я был в Нью-Йорке, вместе со своим агентом встречался с издателями, — рассказывал Эйзенхардт. — Город невероятный. К концу меня уже просто повело.
— Да, к Нью-Йорку надо привыкнуть. Подождите, я сейчас…
Посетитель за дальним столиком поднял руку, желая расплатиться.
— Нет проблем.
За то время, пока Стивен рассчитывался с клиентом, Эйзенхардт огляделся. Место было не бойкое, и почему-то ему казалось, что оно вообще никогда не бывает бойким.
— Это был последний из тех, кто едет в Таксон, — сказал Стивен, вернувшись. — Сейчас у меня будет передышка, пока не придёт рейсовый автобус. Через… — он посмотрел на часы, — десять минут.
— Сюда заходят главным образом люди с проезжающих автобусов?
— В это время да. Днём приходят пообедать гости мотеля, а вечером появляются и местные жители.
— А, — кивнул Эйзенхардт. Должно быть, местность совсем безотрадная, если даже такой ресторан для здешних жителей — аттракцион.
— А теперь, — сказал Фокс с таинственной улыбкой, — я должен вам кое-кого представить. — Он повернулся, толкнул окно, ведущее в кухню, и крикнул: — Он здесь!
Из кухни послышалось неразборчивое восклицание, и тут же из двери вышла стройная, темноволосая красавица, породистая молодая женщина, улыбаясь и вытирая руки о передник, прежде чем протянуть их Эйзенхардту.
— Да я же вас знаю! — вырвалось у него. — Вы… Вы же были тогда на раскопках…
— Юдифь Менец, — кивнула она. — Я вас тоже помню. Но мы, кажется, ни разу не разговаривали.
— Да. Странно, правда? — Его взгляд метался между Стивеном и Юдифью. — Ну, так объясните же.
— А чего тут объяснять, — сказала она, мельком бросив на Стивена красноречивый взгляд. — На другой же день после истечения срока запрета на въезд в Израиль он стоял перед моей дверью с букетом цветов — ну и вот…
Стивен обнял её и прижал к себе.
— Она хочет этим сказать, что перед этим я надолго погрузился в себя, чтобы разобраться во всём, что касается жизни и любви.
— Его будто подменили, — подчеркнула она.
— Так, — сказал Эйзенхардт, невольно улыбаясь. После семнадцати лет брака и рождения двух детей он иногда тосковал по тем временам, когда был горячо влюблён.
— А потом, — продолжала Юдифь, — он достал из кармана видеокассету, и меня тоже будто подменили, — она поцеловала его в щёку. — Мне надо быстренько всё подготовить для обеда. Я потом к вам присоединюсь, ладно?
Улыбка так и застыла на лице Эйзенхардта. Видеокассета! Итак, всё обстояло именно так, как он предполагал. В последние годы развернулось настоящее подпольное движение вокруг этого якобы Иисуса на видео. И, судя по всему, Стивен Фокс тоже примкнул к этому движению.
— Вы же останетесь до завтра? Тогда мы сможем посидеть вечером и поболтать о старых временах, — предложил Стивен и добавил: — Разумеется, в качестве нашего гостя.
— Да. С удовольствием. Хотя… — Может, и неплохо поупражняться в терпимости. В конце концов, каждый сходит с ума по-своему. Эйзенхардт поскрёб голову, волосы на которой заметно поредели со времени их последней встречи. — У меня такое чувство, что сегодня с утра я и не выезжал. Хотя приехал из Флэгстэфа… У этой страны вообще нет ни конца, ни края. Последние несколько дней я не вставал из-за руля, а когда глянул на карту — оказалось, что проехал всего несколько сантиметров. Невероятно. Германию можно пересечь из конца в конец за день, вы можете себе представить?
— Надеюсь, вы пересекли полстраны не только для того, чтобы полюбоваться архитектурными красотами нашего мотеля? — сказал Фокс.
— Нет, вообще-то я еду на Западное побережье. Иногда меня одолевают сомнения, можно ли вообще туда добраться на машине. У меня там живёт давний друг, и он пригласил меня погостить у него несколько дней. Он уехал туда лет пятнадцать назад, и лет десять мы с ним не виделись. Ах, да, кстати, — вспомнил он. — Я ведь видел недавно Кауна.
— Что? — удивился Стивен. — Ничего себе. О нём я вообще давно ничего не слышал, а пока слухи ещё ходили, они были нехорошие. Как у него дела?
— Кажется, он обрадовался, когда я позвонил, и пригласил меня заехать, когда я сказал, что собираюсь пересечь США на машине. Он теперь директор фабрики картофельных чипсов в Оклахоме — наверное, это последнее, что уцелело от его концерна. Он снова женился, у него ребёнок, и с виду он счастлив и доволен. Носит только джинсы и свитера, можете себе это представить?
— Джон Каун? Не верю ни одному вашему слову.
— Я сам его едва узнал.
— А откуда у вас номер его телефона?
— Одно из издательств, с которыми я вёл переговоры, раньше принадлежало Каип Enterprise.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148
— Хэлло, Стивен.
Стивен Фокс, который как раз мыл стаканы, удивлённо поднял голову.
— Мистер Эйзенхардт! — воскликнул он. — Надо же! А я и не ждал вас так рано утром…
— Что, мне заехать позже?
Стивен засмеялся.
— Я совсем не это имел в виду. Наверное, вы ночевали во Флэгстэфе, да? А вы уже были в Большом Каньоне?
— Вчера. Такую возможность я не мог упустить. Оставил машину и купил билет на экскурсионный автобус. Шофёр автобуса, по-моему, был настоящий индеец, может такое быть? Внешне очень походил, — Эйзенхардт почувствовал, что нервничает. В последнее время он всегда впадал в болтливость, когда чувствовал себя неуверенно.
— Наверное, навахо. Национальный парк граничит с их резервацией. Хотите кофе?
— А вон там, за спиной у вас — это не автомат для каппуччино?
— Да, он.
— Тогда мне лучше каппуччино.
Постепенно кондиционер сделал своё дело, — пот на его коже высох.
— Да, конечно, — Фокс начал возиться с автоматом, и делал он это проворно и ловко.
— Спасибо, — сказал Эйзенхардт, когда Стивен поставил перед ним чашку.
— Ну, и как вам? Я имею в виду Большой Каньон.
Эйзенхардт помедлил.
— Ну, как сказать? На картинках вид потрясающий. Но когда оказываешься там сам, то он просто подавляет. Такое чувство, будто глаз не хватает, чтобы всё это осилить взором. Совершенно неправдоподобно.
Фокс кивнул с понимающей улыбкой.
— Я был так ошарашен, когда получил ваше сообщение. И что вас занесло в наши дикие края?
— Да, с этими е-мейлами удобно, — признался писатель, прихлёбывая кофе. — К ним так быстро привыкаешь… Я был в Нью-Йорке, вместе со своим агентом встречался с издателями, — рассказывал Эйзенхардт. — Город невероятный. К концу меня уже просто повело.
— Да, к Нью-Йорку надо привыкнуть. Подождите, я сейчас…
Посетитель за дальним столиком поднял руку, желая расплатиться.
— Нет проблем.
За то время, пока Стивен рассчитывался с клиентом, Эйзенхардт огляделся. Место было не бойкое, и почему-то ему казалось, что оно вообще никогда не бывает бойким.
— Это был последний из тех, кто едет в Таксон, — сказал Стивен, вернувшись. — Сейчас у меня будет передышка, пока не придёт рейсовый автобус. Через… — он посмотрел на часы, — десять минут.
— Сюда заходят главным образом люди с проезжающих автобусов?
— В это время да. Днём приходят пообедать гости мотеля, а вечером появляются и местные жители.
— А, — кивнул Эйзенхардт. Должно быть, местность совсем безотрадная, если даже такой ресторан для здешних жителей — аттракцион.
— А теперь, — сказал Фокс с таинственной улыбкой, — я должен вам кое-кого представить. — Он повернулся, толкнул окно, ведущее в кухню, и крикнул: — Он здесь!
Из кухни послышалось неразборчивое восклицание, и тут же из двери вышла стройная, темноволосая красавица, породистая молодая женщина, улыбаясь и вытирая руки о передник, прежде чем протянуть их Эйзенхардту.
— Да я же вас знаю! — вырвалось у него. — Вы… Вы же были тогда на раскопках…
— Юдифь Менец, — кивнула она. — Я вас тоже помню. Но мы, кажется, ни разу не разговаривали.
— Да. Странно, правда? — Его взгляд метался между Стивеном и Юдифью. — Ну, так объясните же.
— А чего тут объяснять, — сказала она, мельком бросив на Стивена красноречивый взгляд. — На другой же день после истечения срока запрета на въезд в Израиль он стоял перед моей дверью с букетом цветов — ну и вот…
Стивен обнял её и прижал к себе.
— Она хочет этим сказать, что перед этим я надолго погрузился в себя, чтобы разобраться во всём, что касается жизни и любви.
— Его будто подменили, — подчеркнула она.
— Так, — сказал Эйзенхардт, невольно улыбаясь. После семнадцати лет брака и рождения двух детей он иногда тосковал по тем временам, когда был горячо влюблён.
— А потом, — продолжала Юдифь, — он достал из кармана видеокассету, и меня тоже будто подменили, — она поцеловала его в щёку. — Мне надо быстренько всё подготовить для обеда. Я потом к вам присоединюсь, ладно?
Улыбка так и застыла на лице Эйзенхардта. Видеокассета! Итак, всё обстояло именно так, как он предполагал. В последние годы развернулось настоящее подпольное движение вокруг этого якобы Иисуса на видео. И, судя по всему, Стивен Фокс тоже примкнул к этому движению.
— Вы же останетесь до завтра? Тогда мы сможем посидеть вечером и поболтать о старых временах, — предложил Стивен и добавил: — Разумеется, в качестве нашего гостя.
— Да. С удовольствием. Хотя… — Может, и неплохо поупражняться в терпимости. В конце концов, каждый сходит с ума по-своему. Эйзенхардт поскрёб голову, волосы на которой заметно поредели со времени их последней встречи. — У меня такое чувство, что сегодня с утра я и не выезжал. Хотя приехал из Флэгстэфа… У этой страны вообще нет ни конца, ни края. Последние несколько дней я не вставал из-за руля, а когда глянул на карту — оказалось, что проехал всего несколько сантиметров. Невероятно. Германию можно пересечь из конца в конец за день, вы можете себе представить?
— Надеюсь, вы пересекли полстраны не только для того, чтобы полюбоваться архитектурными красотами нашего мотеля? — сказал Фокс.
— Нет, вообще-то я еду на Западное побережье. Иногда меня одолевают сомнения, можно ли вообще туда добраться на машине. У меня там живёт давний друг, и он пригласил меня погостить у него несколько дней. Он уехал туда лет пятнадцать назад, и лет десять мы с ним не виделись. Ах, да, кстати, — вспомнил он. — Я ведь видел недавно Кауна.
— Что? — удивился Стивен. — Ничего себе. О нём я вообще давно ничего не слышал, а пока слухи ещё ходили, они были нехорошие. Как у него дела?
— Кажется, он обрадовался, когда я позвонил, и пригласил меня заехать, когда я сказал, что собираюсь пересечь США на машине. Он теперь директор фабрики картофельных чипсов в Оклахоме — наверное, это последнее, что уцелело от его концерна. Он снова женился, у него ребёнок, и с виду он счастлив и доволен. Носит только джинсы и свитера, можете себе это представить?
— Джон Каун? Не верю ни одному вашему слову.
— Я сам его едва узнал.
— А откуда у вас номер его телефона?
— Одно из издательств, с которыми я вёл переговоры, раньше принадлежало Каип Enterprise.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148