Даже Ее Сиятельство присоединилось к стаду, безмолвно отступив в дальнюю часть клетки. Только Бриллиантовая девочка осталась у дверей, верно предположив, что я пришел именно за ней. Она была бы очень разочарована, если бы узнала, что это не так.
Как только я открыл замок, она встала на колени и приняла ошейник так же легко, как монах надевает вериги.
Я повел ее как собаку по команде «рядом». Мы поднялись по обоим пролетам лестниц в гостевые помещения. Тут я приказал ей одеться, и она выразила недовольство легким выражением лица.
– Шотландка? – удивилась она, увидев юбку. – Колготки? Но на эти примитивные вопросы я не счел нужным отвечать. Она перебрала остальные вещи и смирилась.
– Все что угодно!
Она сделала это равнодушно, как жена, которой очередной день рождения принес ярко разукрашенную коробку с нарядным лифчиком.
Меня подмывало напомнить ей о ее положении, но мое возбуждение все нарастало, поэтому как только она оделась, я вручил ей письменные инструкции.
Продолжая держать ее на цепи, я следил, как она, в соответствии с инструкцией, села на краешек стула и скрестила ноги.
Юбка, и без того короткая, задралась еще выше и обнажила полностью ноги, трусики и колготки.
Осмелюсь ли я притронуться к ней там, где можно разбить окно или открыть дверь? Вопрос спорный. Я едва сдерживал себя. Вынув руки из карманов, я не чувствовал ножа, лишился его твердой рукояти, придававшей мне храбрости. Я никак не мог отвести глаз от Бриллиантовой девочки. Она тоже следила за мной, и я потерял последние крупицы самообладания, когда она начала выполнять мои инструкции с той непринужденностью, которая от нее и требовалась. Вот так стоять и смотреть на нее, значит понимать, что она потревожила каждую клеточку моего существа. Желание дотронуться до нее превратилось в страсть.
Когда все закончилось, она собрала колготки и трусики, юбку, блузку и лифчик, аккуратно сложила их, точно так, как я и хотел. Затем она села на кухонный стол, на твердой поверхности которого мы закончили наше дело, и выпила воды, которую я ей предложил. Она была обнажена точно так же, как и я. Ошейник и цепь лежали в другом конце комнаты, куда мы их бросили в порыве страсти. В пределах ее досягаемости оказались кухонные ножи. У нее внимательный взгляд. Неожиданно я понял, что больше тепла видел в глазах у покойников.
Несмотря на прохладу, меня сжигал вопрос: когда у нее был нож, ключи, она даже не попыталась освободить своих родителей и брата. Почему?
– Почему?
Она посмеялась надо мной, повторяя этот вопрос и тяжело качая головой из стороны в сторону, словно ее удивляла очевидность ответа.
– Да, почему? Ты ведь могла их освободить, – настаивал я.
– Если уж ты задаешь мне такой вопрос, то можешь спросить еще, кто я такая.
Она права. Я моментально это понял. Только зная, кто же она на самом деле, я, возможно, смогу понять причину ее поступка.
– Хорошо, – весело кивнул я, хотя веселиться тут нечему. – Кто ты такая?
Какое-то время она постукивала кончиками пальцев по крышке стола. И тогда я вспомнил проститутку, с которой встретился несколько лет назад в баре «Гарри» в Нью-Йорке, на Манхэттене. Она очень огорчилась, когда поняла, что я никакой не клиент, а просто хочу поговорить с нею. Как она скривилась, когда я начал задавать ей вопросы.
Но танец пальцев Бриллиантовой девочки прекратился, и она равнодушно сказала:
– Что в действительности ты хочешь узнать? Трахалась ли я со своим отцом?
Она очень быстро подвела меня к этому вопросу, направляя нас в нужную сторону, как капитан, ведущий корабль через опасный, но знакомый пролив. Первый вопрос, который я от нее услышал. Я хотел, чтобы она сама ответила на него. Но она неслась вперед много быстрее, чем я мог предположить. Я-то собирался медленно и осторожно обойти пену на каменных грядах. А перед ней таких препятствий не было.
– Разве не так?
Простая вещь, которая объяснит все, что я хотел знать о Бриллиантовой девочке. Так вот, ее отец трахал ее! Видишь, она вся перед тобой, Бриллиантовая девочка, вся ее история. Или можем перейти к следующей. Может, эту она полностью выдумала.
Она откинула волосы за плечи.
– Все это глупо.
Она поразила меня своей рассудительностью, своей поразительной лаконичностью. Я перестал следить за ее взглядом, позволил ему обратиться к ручкам ножей. Но она продолжала прямо смотреть на меня, и мне самому пришлось отвести взгляд. Мне с трудом и без слов пришлось признать, что она права. Я хотел быстрый и простой ответ. Теперь я понимал, что она никогда его мне не даст. Но я снова оказался не прав.
– Ну ладно, мой папочка действительно трахал меня.
Во мне шевельнулось чувство вины за то, что я сделал с ней в сексуальном отношении после того, что с ней сделал этот мерзавец, сидящий сейчас в подвале. Он умрет очень медленно, медленнее всех остальных. Моя ненависть к развращению несовершеннолетних так велика, что я готов сделать его кончину такой долгой, какой еще никогда не встречал. Я хотел найти для экзекуции Веселого Роджера что-нибудь экстраординарное.
– На самом деле все было не так. Это я его трахнула.
Я отступил. Мое удивление было, вероятно, очевидным, так как Бриллиантовая девочка наклонилась вперед, словно хотела сохранить между нами прежнюю дистанцию.
– Точно так же, как я это проделала с тобой. Он не смог устоять.
Она избрала этот момент для того, чтобы поставить ногу на стул. Когда я поднял взгляд, на меня смотрела ее распухшая щель. И только начав говорить, я заметил, что она находится в великолепном положении, из которого могла бы легко нанести мне в грудь удар обеими ногами и опрокинуть меня. Я схватился за кухонную стойку.
– Но он же твой отец.
– Может быть, – отрезала она.
– Может быть?
Она и сейчас играет со мной?
– Однажды я пришла из школы и застала мать с парнем из электрокомпании. Так что, кто знает?
Я уставился на Бриллиантовую девочку и задумался о том, правда ли это. Она совершенно не похожа на Веселого Роджера, но что из того?
Она обхватила руками свою обнаженную грудь.
– А если я скажу, что все это неправда, ты мне поверишь?
– Что?
Я почувствовал себя идиотом. Я не слишком-то терпелив в этой игре, если это действительно игра.
– Если я скажу, что все это ложь, ты мне поверишь? Ну, давай, подумай. Ты действительно можешь представить, как я трахаю Веселого Роджера?
Я улыбнулся, когда она воспользовалась этим именем.
– Да, – ответил я ей. – Вполне могу это представить. Так что там насчет твоей матери и парня из электрокомпании?
– А что насчет моей матери и Веселого Роджера? Ты и в это можешь поверить?
– Ты не так умна, как тебе это кажется, Бриллиантовая девочка.
– А ты знаешь, что я тебе скажу? Пожилые люди всегда говорят что-нибудь подобное, когда начинают себя чувствовать настоящими дураками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Как только я открыл замок, она встала на колени и приняла ошейник так же легко, как монах надевает вериги.
Я повел ее как собаку по команде «рядом». Мы поднялись по обоим пролетам лестниц в гостевые помещения. Тут я приказал ей одеться, и она выразила недовольство легким выражением лица.
– Шотландка? – удивилась она, увидев юбку. – Колготки? Но на эти примитивные вопросы я не счел нужным отвечать. Она перебрала остальные вещи и смирилась.
– Все что угодно!
Она сделала это равнодушно, как жена, которой очередной день рождения принес ярко разукрашенную коробку с нарядным лифчиком.
Меня подмывало напомнить ей о ее положении, но мое возбуждение все нарастало, поэтому как только она оделась, я вручил ей письменные инструкции.
Продолжая держать ее на цепи, я следил, как она, в соответствии с инструкцией, села на краешек стула и скрестила ноги.
Юбка, и без того короткая, задралась еще выше и обнажила полностью ноги, трусики и колготки.
Осмелюсь ли я притронуться к ней там, где можно разбить окно или открыть дверь? Вопрос спорный. Я едва сдерживал себя. Вынув руки из карманов, я не чувствовал ножа, лишился его твердой рукояти, придававшей мне храбрости. Я никак не мог отвести глаз от Бриллиантовой девочки. Она тоже следила за мной, и я потерял последние крупицы самообладания, когда она начала выполнять мои инструкции с той непринужденностью, которая от нее и требовалась. Вот так стоять и смотреть на нее, значит понимать, что она потревожила каждую клеточку моего существа. Желание дотронуться до нее превратилось в страсть.
Когда все закончилось, она собрала колготки и трусики, юбку, блузку и лифчик, аккуратно сложила их, точно так, как я и хотел. Затем она села на кухонный стол, на твердой поверхности которого мы закончили наше дело, и выпила воды, которую я ей предложил. Она была обнажена точно так же, как и я. Ошейник и цепь лежали в другом конце комнаты, куда мы их бросили в порыве страсти. В пределах ее досягаемости оказались кухонные ножи. У нее внимательный взгляд. Неожиданно я понял, что больше тепла видел в глазах у покойников.
Несмотря на прохладу, меня сжигал вопрос: когда у нее был нож, ключи, она даже не попыталась освободить своих родителей и брата. Почему?
– Почему?
Она посмеялась надо мной, повторяя этот вопрос и тяжело качая головой из стороны в сторону, словно ее удивляла очевидность ответа.
– Да, почему? Ты ведь могла их освободить, – настаивал я.
– Если уж ты задаешь мне такой вопрос, то можешь спросить еще, кто я такая.
Она права. Я моментально это понял. Только зная, кто же она на самом деле, я, возможно, смогу понять причину ее поступка.
– Хорошо, – весело кивнул я, хотя веселиться тут нечему. – Кто ты такая?
Какое-то время она постукивала кончиками пальцев по крышке стола. И тогда я вспомнил проститутку, с которой встретился несколько лет назад в баре «Гарри» в Нью-Йорке, на Манхэттене. Она очень огорчилась, когда поняла, что я никакой не клиент, а просто хочу поговорить с нею. Как она скривилась, когда я начал задавать ей вопросы.
Но танец пальцев Бриллиантовой девочки прекратился, и она равнодушно сказала:
– Что в действительности ты хочешь узнать? Трахалась ли я со своим отцом?
Она очень быстро подвела меня к этому вопросу, направляя нас в нужную сторону, как капитан, ведущий корабль через опасный, но знакомый пролив. Первый вопрос, который я от нее услышал. Я хотел, чтобы она сама ответила на него. Но она неслась вперед много быстрее, чем я мог предположить. Я-то собирался медленно и осторожно обойти пену на каменных грядах. А перед ней таких препятствий не было.
– Разве не так?
Простая вещь, которая объяснит все, что я хотел знать о Бриллиантовой девочке. Так вот, ее отец трахал ее! Видишь, она вся перед тобой, Бриллиантовая девочка, вся ее история. Или можем перейти к следующей. Может, эту она полностью выдумала.
Она откинула волосы за плечи.
– Все это глупо.
Она поразила меня своей рассудительностью, своей поразительной лаконичностью. Я перестал следить за ее взглядом, позволил ему обратиться к ручкам ножей. Но она продолжала прямо смотреть на меня, и мне самому пришлось отвести взгляд. Мне с трудом и без слов пришлось признать, что она права. Я хотел быстрый и простой ответ. Теперь я понимал, что она никогда его мне не даст. Но я снова оказался не прав.
– Ну ладно, мой папочка действительно трахал меня.
Во мне шевельнулось чувство вины за то, что я сделал с ней в сексуальном отношении после того, что с ней сделал этот мерзавец, сидящий сейчас в подвале. Он умрет очень медленно, медленнее всех остальных. Моя ненависть к развращению несовершеннолетних так велика, что я готов сделать его кончину такой долгой, какой еще никогда не встречал. Я хотел найти для экзекуции Веселого Роджера что-нибудь экстраординарное.
– На самом деле все было не так. Это я его трахнула.
Я отступил. Мое удивление было, вероятно, очевидным, так как Бриллиантовая девочка наклонилась вперед, словно хотела сохранить между нами прежнюю дистанцию.
– Точно так же, как я это проделала с тобой. Он не смог устоять.
Она избрала этот момент для того, чтобы поставить ногу на стул. Когда я поднял взгляд, на меня смотрела ее распухшая щель. И только начав говорить, я заметил, что она находится в великолепном положении, из которого могла бы легко нанести мне в грудь удар обеими ногами и опрокинуть меня. Я схватился за кухонную стойку.
– Но он же твой отец.
– Может быть, – отрезала она.
– Может быть?
Она и сейчас играет со мной?
– Однажды я пришла из школы и застала мать с парнем из электрокомпании. Так что, кто знает?
Я уставился на Бриллиантовую девочку и задумался о том, правда ли это. Она совершенно не похожа на Веселого Роджера, но что из того?
Она обхватила руками свою обнаженную грудь.
– А если я скажу, что все это неправда, ты мне поверишь?
– Что?
Я почувствовал себя идиотом. Я не слишком-то терпелив в этой игре, если это действительно игра.
– Если я скажу, что все это ложь, ты мне поверишь? Ну, давай, подумай. Ты действительно можешь представить, как я трахаю Веселого Роджера?
Я улыбнулся, когда она воспользовалась этим именем.
– Да, – ответил я ей. – Вполне могу это представить. Так что там насчет твоей матери и парня из электрокомпании?
– А что насчет моей матери и Веселого Роджера? Ты и в это можешь поверить?
– Ты не так умна, как тебе это кажется, Бриллиантовая девочка.
– А ты знаешь, что я тебе скажу? Пожилые люди всегда говорят что-нибудь подобное, когда начинают себя чувствовать настоящими дураками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92