— Скажем так, я хочу, чтобы издательскими делами занимались компетентные люди.
— Ну а если профессор Клаге будет против?
— Тогда ему придется заняться прежней работой.
— Клаудиа! Клаге знает тебя с пеленок, он работает в журнале многие годы, он — душа журнала.
— Если мы не внесем свежую струю в издательский процесс, а под этим я понимаю некоторые типографские нововведения, против которых выступает профессор, то вся эта идея с получением прав на «Берлинер хефте» теряет смысл. Упущенные возможности. Именно теперь назрели перемены. Речь идет о сохранении и увеличении числа подписчиков. Я хочу наконец сделать журнал добротным изданием. Кроме того, давно необходим свой сайт в Интернете.
Симон затянулся сигарой и задумался. Конечно, дочь была права. Через год Клаге уйдет на пенсию. Тогда у него останется только работа в журнале. И изменить что-либо будет невозможно. Да, момент сейчас подходящий.
— Кто будет разговаривать с Клаге?
Клаудиа лишь улыбнулась ему улыбкой любимого ребенка.
— Так и быть. Я поговорю с ним, как только мы вернемся из Франкфурта. Если он согласится на эти изменения, он останется с нами.
— Теперь давай обсудим, кто поведет переговоры на ярмарке об организации экспозиции для журнала.
Симон не сопротивлялся, пусть этим займется Клаудиа. Вообще-то он не любил заранее расписывать свои действия в таких ситуациях и более полагался на случай. Однако Клаудии по душе было предварительное планирование. Через полчаса был составлен список издательств» которые они собрались посетить на ярмарке, с фамилиями их руководителей.
— Скажи, а ты не очень расстроишься, если я не пойду с тобой вечером к Фрицу? Макс смог отложить свои дела в Дрездене и встретит меня на вокзале. Мы хотели поужинать вместе.
Фриц был старинным другом Симона. Много лет назад вместе со своей женой он купил маленький домик на одном из островов Мюльканала. Они долго обустраивали его сами, не прибегая ни к чьей помощи. Каждый раз, приезжая на ярмарки во Франкфурт, Симон жил у Фрица. В первый день после открытия Фриц обычно устраивал вечеринку, право составления списка приглашенных передавалось Симону.
— Нет, — пробурчал он, желая наконец заняться чтением. — Я не против. Моя дочь получила всю интересующую ее информацию? Или…
— Прости, папочка, — мягко сказала Клаудиа и выудила из сумки свою книгу. Тон, которым Симон произнес последнюю фразу, давал понять — сейчас его лучше оставить в покое.
ГЛАВА 18
Симон терпеливо проталкивался среди потока посетителей на входе в павильон номер шесть. Издатели и персонал, специалисты по сбыту, лекторы, демонстраторы продукции, пресс-секретари издательств — вся эта публика на второй день после открытия ярмарки выглядела еще довольно свежо и деловито решала свои задачи. Через несколько дней все изменится. К понедельнику, пятому дню работы книжной ярмарки, большинство из этих людей будут выглядеть переутомленными, взвинченными, с покрасневшими от напряжения глазами. Они с нетерпением будут ждать двух часов пополудни, когда администратор возвестит об окончании мероприятия. Тогда прозвучат аплодисменты, хлопки открывающихся бутылок шампанского, а немного погодя все рассядутся на свои поезда и самолеты, чтобы снова встретиться во Франкфурте-на-Майне через год.
Неподалеку Симон увидел Эгона Венделя. Двухметрового роста, тот возвышался над толпой, так что не заметить его было сложно. Через пару минут Симон подошел к его экспозиции. Вендель сердечно приветствовал гостя.
— Я не был в Берлине бог знает сколько времени, — констатировал Вендель. — Расскажи хоть, как выглядит теперь Потсдаммерплац? В газетах писали много всякого после ее открытия.
— Это не так просто передать словами, — улыбнулся Симон. — Я и сам не решил, каково мое мнение по поводу площади. Но первое впечатление — площадь стала какой-то не родной, не берлинской, что ли.
— То есть?
— Для архитектуры Берлина всегда были характерны широкие улицы, богатая растительность, некое единообразие стиля. Потсдаммерплац после реконструкции стала какой-то узкой, почти без зелени, она окружена высотными зданиями. Мне не очень нравится, но выглядит импозантно. И люди под стать: толпами несутся куда-то, забегая по пути в магазины, кино, встречаются там… Впечатление такое, словно в сердце города возникло новое образование, никак не связанное с остальной его частью.
— Может, это просто уголок роскоши?
— Как раз нет. Это-то и удивляет. Аркады Потсдаммерплац — триумф посредственности на фоне высокой архитектуры.
— О, — прервал приятеля Вендель. — Я вижу, что прибыл мой очередной гость. Обещай, что мы еще увидимся.
Симон бесцельно бродил от одного стенда к другому, повсюду встречая знакомых, с кем-то вежливо раскланиваясь, с кем-то заводя деловые разговоры. Каждому из известных ему владельцев рекламных компаний он обязательно закидывал удочку насчет рекламы своего журнала. Вести какие-то серьезные переговоры во время ярмарки было бессмысленно. Большинство участников были напряженны, их глаза постоянно высматривали в толпе клиентов. Царила атмосфера состязательности. В этой системе выше котировался тот участник, которого чаще приветствовали посетители. Во время ярмарки поддерживалась особая форма общения, так называемый small talk (короткий разговор).
— Добрый день, Симон!
Он как раз остановился, чтобы, без особого, впрочем, интереса, познакомиться с новинками одного из издательств. Ее негромкий голос прозвучал откуда-то сзади. Шустер обернулся, Франциска протянула ему руку и спросила:
— Выпьем что-нибудь?
— Франциска! Я думал, ты не приедешь. Ты ведь сказала…
Она взяла его под руку и потащила куда-то.
— В конце этого прохода есть маленький ресторанчик, — пояснила она и прижалась к нему. — Но у меня, к сожалению, мало времени. Одна из журналисток с радиостанции ОРБ заболела, и меня попросили подготовить вместо нее репортаж о ярмарке.
Симон задумался. За последние недели они встречались несколько раз. Каждый раз Франциска оставалась ночевать у него. Ему было хорошо с ней, но та потерянная на празднике клуба пуговица не давала ему покоя. Они вошли в ресторан. Симон присмотрел свободный столик, а Франциска озаботилась покупкой шампанского.
— Как долго ты собираешься пробыть во Франкфурте? — спросил Симон.
— Скорее всего уеду уже завтра. Это решится вечером, когда я сдам репортаж. А ты?
— До послезавтра.
Они выпили по глотку.
— Симон, не знаю, удобно ли начинать этот разговор здесь. Мне кажется, несмотря на то что мы уже несколько раз были вместе, ты не просто так уступил мне тогда. Ты что-то скрываешь от меня?
Он не хотел отвечать ей. Что он мог сказать? Что считает ее воровкой и шпионкой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68