— вздыхала Арран в каждый их день рождения. — Они даже по одному разу не смогут с ними поиграть за всю свою жизнь.
Сейчас, разодетые, как на картинке — Марк в миниатюрном костюмчике из пиджачка и шортов, с галстуком-бабочкой, в белых туфельках, Мелисса в кружевной блузке, накрахмаленном синем сарафанчике, с голубым бантом в пышных кудрях, — они сидели во главе огромного обеденного стола в компании двадцати пяти других маленьких принцев и принцесс Голливуда, сосредоточенно поглощавших пирожные и именинный торт-мороженое.
Покончив с лакомствами, близнецы устремили глаза на затейливо упакованные и перевязанные яркими лентами пакеты. После того как они насладятся подарками, начнется новое развлечение — клоун Куки, который будет падать на свои огромные ботинки, лить воду из пластмассовой маргаритки в петлице пиджака и делать разных зверушек из шариков. В конце праздника предстоит катание на шотландских пони миссис Бруэр. Лошадки уже ждали в саду.
В углу за шампанским и прохладительными напитками актрисы говорили о студийных делах. Голливудские жены тем временем накачивались спиртным. Сюзи Блументайл, жена главы студии «Омега», потеряла туфли и теперь бродила от одной группы к другой, зажав в руке стакан с неразбавленным джином. Скоро она отключится, и тогда шофер отвезет ее домой. А ее ребенок с вечно мокрыми штанишками, постоянно сосущий собственный палец, вернется домой в чьей-нибудь чужой машине.
С каждым годом празднование дня рождения близнецов становилось все пышнее, все многолюднее, но и между днями рождения подарки так и сыпались на детей.
Что бы они ни пожелали, все доставлялось немедленно и в неимоверных количествах, от электронных игр и до меховых тигров в натуральную величину.
— Ты их совсем испортишь, — пыталась увещевать сестру Кристиан.
— Я просто пытаюсь дать им то, чего мы никогда не имели. Хочу возместить.
— Но это невозможно. Они ведь не такие, как мы.
И потом, у них всегда все было.
— Я хочу, чтобы они были счастливы, — упрямо повторяла Изабель.
— А они вовсе не счастливы, — так же упрямо отвечала Кристиан.
После этого Изабель не разговаривала с сестрой несколько месяцев.
Арран очень переживала за Марка и Мелиссу, которым, как она считала, не давали возможности просто побыть детьми. Она перестала приезжать на эти ужасные дни рождения, но, появляясь в Лос-Анджелесе по своим делам, всегда останавливалась у Изабель. Сажала детей на заднее сиденье взятого напрокат автомобиля и увозила на пляж, подальше от изобилия и напряженной атмосферы роскошного дома Изабель. А напряжение в атмосфере этого дома все-таки чувствовалось. После нескольких минут нытья, требований повести их в дорогой ресторан, или в кино на приключенческий фильм, или на видео, после того как Арран отвечала неумолимым «нет» на все эти требования, они весело плескались в воде, ели горячие сосиски с песком и возились в водорослях, как настоящие дети.
Однако, едва войдя в дом, они снова становились прежними — невыносимыми и капризными.
— Им пора спать, — говорила Арран. — Они устали.
На что Мелисса обнажала зубки в ослепительной улыбке, приводившей Арран в бешенство.
— Мне вовсе не надо ложиться спать. Правда, мамочка?
Марк опускал тяжелые веки, выпячивал нижнюю губу.
— И я не пойду спать. Попробуйте меня заставить.
— Молодость дается один раз, — говорила Изабель, снисходительно улыбаясь.
Усталые, сонные, дети тем не менее не ложились до полуночи.
Восьмой день рождения праздновали в отеле «Савой» в Лондоне, куда Изабель прилетела на премьеру своего нового фильма. После праздника отправились на «Кошек» — для них была заказана отдельная ложа, — а после спектакля прошли за кулисы. Все следующие дни ходили за покупками в «Хэрродс», без конца фотографировались для прессы, давали интервью для детской программы Би-би-си.
— Вы в первый раз в Лондоне? — спросили близнецов во время интервью.
Мелисса грациозно улыбнулась. Новые зубы, после того как выпали молочные, еще не все выросли, поэтому она научилась улыбаться, почти не разжимая губ.
— О да. И я нахожу, что Англия — прелестная страна.
На самом деле это был не первый их приезд в Англию, но они об этом не знали. В трехлетнем возрасте близнецы провели два месяца в Лондоне, где Изабель снималась для студии «Сосновый лес» и жила в большой квартире на Кэйдогэн-плейс, прелестной улице, выходившей на частные сады. Там близнецы и гуляли каждый день в сопровождении лондонской няни мисс Мак-Тэйвиш, одетые в пальтишки из верблюжьей шерсти и ярко-красные резиновые сапожки.
В те два месяца Изабель съездила на север навестить родителей — в первый и последний раз в своей жизни. До этого она не видела их почти восемь лет. Перед тем она написала матери и предупредила о своем приезде. Позвонила в дверь точно в указанный час, в половине пятого — время чая.
Стоял промозглый, сырой, ветреный мартовский день. Время от времени начинал накрапывать дождь.
Изабель с тоской вспоминала безоблачное голубое небо и яркое солнце Калифорнии. Несмотря на подбитое мехом кожаное пальто, высокие кожаные сапоги и норковую шляпу, надвинутую на самые уши, она промерзла до костей. Она уже успела забыть, как холодно бывает в Англии. И эти жалкие голые деревья без листвы на фоне обшарпанных домов из красного кирпича… А в Калифорнии сейчас цветет мимоза.
Тюлевые занавески на окнах дома номер 57 слегка зашевелились, когда ее светло-коричневый «ровер» остановился у входа. Неулыбающаяся Элизабет Уинтер открыла дверь.
— Изабель… Какой сюрприз.
— Вы разве не получили мое письмо?
— Получили. И все же…
Изабель вздохнула. Неужели она могла надеяться на теплый прием?
Словно дальнюю родственницу или незнакомку, пришедшую собирать деньги на благотворительность, ее провели в маленькую переднюю и усадили на продавленный кожаный диван, который она так хорошо помнила.
Теперь он совсем вытерся. Коричневый ковер протерся до дыр. В комнате стоял невероятный холод.
Что они делают с деньгами, которые она регулярно им посылает?
Элизабет, одетая в старую серую фланелевую юбку и длинный бесформенный серый кардиган, нервно теребила руками карманы.
— Пойду посмотрю, что у нас есть к чаю. Отец сейчас поднимется. Он отдыхает.
Изабель услышала отдаленные звуки льющейся воды, звон посуды. Через несколько минут дверь открылась. На пороге стоял отец, глядя на нее.
Как он постарел! Он даже стал как будто меньше ростом, съежился. Хотя лицо осталось таким же мясистым, и появился даже небольшой животик.
— Что ты здесь делаешь?
— Хотела повидать вас. Прошло столько времени.
— Ты так считаешь? Мне так не показалось… — Голос его звучал все так же мелодично и так же враждебно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
Сейчас, разодетые, как на картинке — Марк в миниатюрном костюмчике из пиджачка и шортов, с галстуком-бабочкой, в белых туфельках, Мелисса в кружевной блузке, накрахмаленном синем сарафанчике, с голубым бантом в пышных кудрях, — они сидели во главе огромного обеденного стола в компании двадцати пяти других маленьких принцев и принцесс Голливуда, сосредоточенно поглощавших пирожные и именинный торт-мороженое.
Покончив с лакомствами, близнецы устремили глаза на затейливо упакованные и перевязанные яркими лентами пакеты. После того как они насладятся подарками, начнется новое развлечение — клоун Куки, который будет падать на свои огромные ботинки, лить воду из пластмассовой маргаритки в петлице пиджака и делать разных зверушек из шариков. В конце праздника предстоит катание на шотландских пони миссис Бруэр. Лошадки уже ждали в саду.
В углу за шампанским и прохладительными напитками актрисы говорили о студийных делах. Голливудские жены тем временем накачивались спиртным. Сюзи Блументайл, жена главы студии «Омега», потеряла туфли и теперь бродила от одной группы к другой, зажав в руке стакан с неразбавленным джином. Скоро она отключится, и тогда шофер отвезет ее домой. А ее ребенок с вечно мокрыми штанишками, постоянно сосущий собственный палец, вернется домой в чьей-нибудь чужой машине.
С каждым годом празднование дня рождения близнецов становилось все пышнее, все многолюднее, но и между днями рождения подарки так и сыпались на детей.
Что бы они ни пожелали, все доставлялось немедленно и в неимоверных количествах, от электронных игр и до меховых тигров в натуральную величину.
— Ты их совсем испортишь, — пыталась увещевать сестру Кристиан.
— Я просто пытаюсь дать им то, чего мы никогда не имели. Хочу возместить.
— Но это невозможно. Они ведь не такие, как мы.
И потом, у них всегда все было.
— Я хочу, чтобы они были счастливы, — упрямо повторяла Изабель.
— А они вовсе не счастливы, — так же упрямо отвечала Кристиан.
После этого Изабель не разговаривала с сестрой несколько месяцев.
Арран очень переживала за Марка и Мелиссу, которым, как она считала, не давали возможности просто побыть детьми. Она перестала приезжать на эти ужасные дни рождения, но, появляясь в Лос-Анджелесе по своим делам, всегда останавливалась у Изабель. Сажала детей на заднее сиденье взятого напрокат автомобиля и увозила на пляж, подальше от изобилия и напряженной атмосферы роскошного дома Изабель. А напряжение в атмосфере этого дома все-таки чувствовалось. После нескольких минут нытья, требований повести их в дорогой ресторан, или в кино на приключенческий фильм, или на видео, после того как Арран отвечала неумолимым «нет» на все эти требования, они весело плескались в воде, ели горячие сосиски с песком и возились в водорослях, как настоящие дети.
Однако, едва войдя в дом, они снова становились прежними — невыносимыми и капризными.
— Им пора спать, — говорила Арран. — Они устали.
На что Мелисса обнажала зубки в ослепительной улыбке, приводившей Арран в бешенство.
— Мне вовсе не надо ложиться спать. Правда, мамочка?
Марк опускал тяжелые веки, выпячивал нижнюю губу.
— И я не пойду спать. Попробуйте меня заставить.
— Молодость дается один раз, — говорила Изабель, снисходительно улыбаясь.
Усталые, сонные, дети тем не менее не ложились до полуночи.
Восьмой день рождения праздновали в отеле «Савой» в Лондоне, куда Изабель прилетела на премьеру своего нового фильма. После праздника отправились на «Кошек» — для них была заказана отдельная ложа, — а после спектакля прошли за кулисы. Все следующие дни ходили за покупками в «Хэрродс», без конца фотографировались для прессы, давали интервью для детской программы Би-би-си.
— Вы в первый раз в Лондоне? — спросили близнецов во время интервью.
Мелисса грациозно улыбнулась. Новые зубы, после того как выпали молочные, еще не все выросли, поэтому она научилась улыбаться, почти не разжимая губ.
— О да. И я нахожу, что Англия — прелестная страна.
На самом деле это был не первый их приезд в Англию, но они об этом не знали. В трехлетнем возрасте близнецы провели два месяца в Лондоне, где Изабель снималась для студии «Сосновый лес» и жила в большой квартире на Кэйдогэн-плейс, прелестной улице, выходившей на частные сады. Там близнецы и гуляли каждый день в сопровождении лондонской няни мисс Мак-Тэйвиш, одетые в пальтишки из верблюжьей шерсти и ярко-красные резиновые сапожки.
В те два месяца Изабель съездила на север навестить родителей — в первый и последний раз в своей жизни. До этого она не видела их почти восемь лет. Перед тем она написала матери и предупредила о своем приезде. Позвонила в дверь точно в указанный час, в половине пятого — время чая.
Стоял промозглый, сырой, ветреный мартовский день. Время от времени начинал накрапывать дождь.
Изабель с тоской вспоминала безоблачное голубое небо и яркое солнце Калифорнии. Несмотря на подбитое мехом кожаное пальто, высокие кожаные сапоги и норковую шляпу, надвинутую на самые уши, она промерзла до костей. Она уже успела забыть, как холодно бывает в Англии. И эти жалкие голые деревья без листвы на фоне обшарпанных домов из красного кирпича… А в Калифорнии сейчас цветет мимоза.
Тюлевые занавески на окнах дома номер 57 слегка зашевелились, когда ее светло-коричневый «ровер» остановился у входа. Неулыбающаяся Элизабет Уинтер открыла дверь.
— Изабель… Какой сюрприз.
— Вы разве не получили мое письмо?
— Получили. И все же…
Изабель вздохнула. Неужели она могла надеяться на теплый прием?
Словно дальнюю родственницу или незнакомку, пришедшую собирать деньги на благотворительность, ее провели в маленькую переднюю и усадили на продавленный кожаный диван, который она так хорошо помнила.
Теперь он совсем вытерся. Коричневый ковер протерся до дыр. В комнате стоял невероятный холод.
Что они делают с деньгами, которые она регулярно им посылает?
Элизабет, одетая в старую серую фланелевую юбку и длинный бесформенный серый кардиган, нервно теребила руками карманы.
— Пойду посмотрю, что у нас есть к чаю. Отец сейчас поднимется. Он отдыхает.
Изабель услышала отдаленные звуки льющейся воды, звон посуды. Через несколько минут дверь открылась. На пороге стоял отец, глядя на нее.
Как он постарел! Он даже стал как будто меньше ростом, съежился. Хотя лицо осталось таким же мясистым, и появился даже небольшой животик.
— Что ты здесь делаешь?
— Хотела повидать вас. Прошло столько времени.
— Ты так считаешь? Мне так не показалось… — Голос его звучал все так же мелодично и так же враждебно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112