Ночь была словно соткана из шорохов и возни каких-то крохотных существ. Над головой Джини время от времени раздавалось чье-то жуткое посвистывание. Подумав, Джини решила, что это, наверное, ветер завывает в черепице на крыше.
Она полностью утратила чувство времени, и когда ей наконец начало казаться, что незнакомец ушел, оставив ее в одиночестве, у нее не было ни малейшего представления о том, сколько времени прошло: полчаса, час? Сердце неистово стучало и ныло. Осторожно пройдя вдоль стены, она нащупала выключатель. Ей было уже все равно, ушел тот человек или нет. Она просто не могла больше оставаться без света и, досчитав до десяти, щелкнула выключателем. Ничего не произошло. В комнате было все так же темно. Тихо застонав от ужаса, она сползла вниз по стене. Теперь ей вспомнилось хлопанье двери сарая. Судя по всему, именно там находился рубильник, а может быть, и сам генератор. В любом случае электричество было отключено.
Джини сидела у стены на корточках, пытаясь собраться с мыслями. И тут она вспомнила: а ведь в доме есть и другие источники энергии. Например, керосиновая печка и газовая плита на кухне. Любая из них могла бы дать хотя бы какой-то свет. У нее не было спичек, но спичечный коробок валялся наверху, на полу рядом со спальным мешком. Она быстро вышла из кухни и на пути в гостиную снова врезалась в стол. Вскрикнув от боли, Джини оперлась о стену. Ей удалось кое-как вскарабкаться наверх. Слабый свет, лившийся сквозь дыру в крыше, вселял надежду. Руки тряслись. Подняв коробок, она тут же чуть не уронила его. «Тихо, тихо», – успокоила она себя. В коробке было четыре спички. Сначала Джини попыталась зажечь газовую плиту. Раздалось слабое шипение, и когда она поднесла к конфорке спичку, появился голубоватый свет.
Этот свет был неярким и неровным, но он значительно приободрил ее. Джини прислушалась. По-прежнему тихо. Взглянув на часы, она оцепенела, отказываясь верить тому, что показывали стрелки. Было уже начало шестого. Значит, она провела здесь более часа. Более часа прошло с тех пор, как кто-то захлопнул и запер дверь. Это открытие подтолкнуло ее к лихорадочным действиям.
Вначале она попробовала на прочность дверь черного хода, потом – входную. Обе были укреплены толстыми поперечинами, чем отличались от обычных дверей в старых коттеджах. Почему она раньше не заметила этого? Собрав всю свою силу, Джини попыталась раскачать их – ни одна не подалась ни на сантиметр.
Она прошла обратно на кухню. Газ горел по-прежнему неплохо. Открыв шкаф рядом с плитой, она обнаружила там газовый баллон. Опасливо посмотрев на него, она попробовала сдвинуть свою находку с места, однако баллон оказался слишком тяжелым. К тому же на нем не было счетчика, так что не было возможности определить, полон ли он.
Мысль о том, что газ, а значит, и свет вскоре может погаснуть, была невыносимой. Джини немедленно начала поиски осветительных приборов. Должно же быть в этом доме хотя бы что-то – небольшой фонарик или свечи. Ни того, ни другого не оказалось. Она снова заставила себя успокоиться. Двери не открываются, через крышу не пролезть. Единственная надежда оставалась на окна, к сожалению, заколоченные.
Впрочем, оставалось необследованным окошко на кухне, над раковиной. Взобравшись на кухонную стойку, она внимательно изучила его. Как и другие окна первого этажа – еще два были в гостиной, – оно было тщательно задраено. Толстые доски, вернее, сплошные древесностружечные плиты, были приколочены изнутри гвоздями к рамам. Гвозди шли по всему периметру с интервалом в три сантиметра. Да и сами плиты были монолитными.
Джини сползла на пол и поплотнее запахнулась в пальто. Холод пробирал до костей. Тепло, которое она застала, придя сюда, давно уже улетучилось.
В темноте, озаряемой голубоватым мерцанием газового пламени, Джини вернулась в гостиную и внимательно посмотрела на керосиновую печь. С такими приборами ей никогда не приходилось иметь дела, и она постаралась вспомнить, как разжег эту штуку Макмаллен в тот вечер, когда они здесь побывали. Кажется, он открыл сбоку маленькую дверцу и еще подкрутил что-то, регулируя длину фитиля. В конце концов она смогла разобраться в этом нехитром механизме и растопила печку.
Вспомнив, как это делал Макмаллен, Джини отрегулировала пламя, которое из желтого и чадящего превратилось в прозрачно-голубое. В комнате стало немного светлее. Она тщательно обшарила всю гостиную и кухню, заглянув в каждый шкаф, выдвинув каждый ящик. В итоге на кухонном столе лежали три столовых ножа, три вилки, одна чайная ложка и один консервный нож – все, что ей удалось найти. Ни одного инструмента.
Снова забравшись на кухонную стойку, она решила для начала испробовать ножи. Тяжело дыша, Джини старалась унять дрожь в руках. Тонкое лезвие легко проходило между доской и оконной рамой, однако этим все и ограничивалось. Она пошевелила ножом в попытке расшатать доску, но лезвие было слишком слабым. В отчаянии Джини вогнала лезвие в щель до отказа и попыталась действовать рукояткой. И это не помогло. Она дернула на себя рукоятку посильнее – лезвие со звоном обломилось.
Вскрикнув от досады, Джини отшвырнула обломок ножа. Она тут же предприняла новую попытку, на сей раз пустив в ход вилку. Поначалу казалось, что в щель можно засунуть зубцы, но когда это ей не удалось, она стала поддевать доску ручкой вилки. Однако ручка была слишком толстой, и зацепить ею край доски никак не удавалось. Теряя от отчаяния голову, Джини налегла на вилку изо всех сил, но та выскользнула из пальцев, и ее зубцы вонзились глубоко в кисть. Завопив от боли, Джини выронила ее. Кровь, струившаяся из раны, капала с пальцев в раковину. Джини слезла на пол, чтобы открыть воду. Она отвернула кран, но вместо воды он выдал только бульканье, сменившееся сухим свистом.
Почему-то этот звук вселил в нее неподдельный ужас. Она беспомощно озиралась в доме, ставшем для нее западней. В нем не было ни воды, ни пищи. Газа и керосина надолго не хватит. А дом пуст, заброшен, забит досками. И никому не известно, что в нем находится она. Она могла провести здесь дни, недели. Паника, подавив все остальные чувства, лишала способности трезво оценить ситуацию. Кровь, стекающая с руки, алыми пятнами расцвечивала белизну раковины. От газа воздух на кухне стал сухим и едким. Прислонившись к раковине, Джини пыталась подавить в себе страх, уговаривая себя успокоиться. Она нашла тряпку, чтобы перевязать рану, уменьшила пламя газовой плиты и керосиновой печки, чтобы экономить топливо, и заставила себя спокойно все обдумать.
Неправда, что никто не знает, где она. Паскаль знает. Может быть, и не наверняка – она же ничего не говорила ему о коттедже, – но, во всяком случае, ему известно, что она намеревалась осмотреть железную дорогу, проходящую неподалеку отсюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
Она полностью утратила чувство времени, и когда ей наконец начало казаться, что незнакомец ушел, оставив ее в одиночестве, у нее не было ни малейшего представления о том, сколько времени прошло: полчаса, час? Сердце неистово стучало и ныло. Осторожно пройдя вдоль стены, она нащупала выключатель. Ей было уже все равно, ушел тот человек или нет. Она просто не могла больше оставаться без света и, досчитав до десяти, щелкнула выключателем. Ничего не произошло. В комнате было все так же темно. Тихо застонав от ужаса, она сползла вниз по стене. Теперь ей вспомнилось хлопанье двери сарая. Судя по всему, именно там находился рубильник, а может быть, и сам генератор. В любом случае электричество было отключено.
Джини сидела у стены на корточках, пытаясь собраться с мыслями. И тут она вспомнила: а ведь в доме есть и другие источники энергии. Например, керосиновая печка и газовая плита на кухне. Любая из них могла бы дать хотя бы какой-то свет. У нее не было спичек, но спичечный коробок валялся наверху, на полу рядом со спальным мешком. Она быстро вышла из кухни и на пути в гостиную снова врезалась в стол. Вскрикнув от боли, Джини оперлась о стену. Ей удалось кое-как вскарабкаться наверх. Слабый свет, лившийся сквозь дыру в крыше, вселял надежду. Руки тряслись. Подняв коробок, она тут же чуть не уронила его. «Тихо, тихо», – успокоила она себя. В коробке было четыре спички. Сначала Джини попыталась зажечь газовую плиту. Раздалось слабое шипение, и когда она поднесла к конфорке спичку, появился голубоватый свет.
Этот свет был неярким и неровным, но он значительно приободрил ее. Джини прислушалась. По-прежнему тихо. Взглянув на часы, она оцепенела, отказываясь верить тому, что показывали стрелки. Было уже начало шестого. Значит, она провела здесь более часа. Более часа прошло с тех пор, как кто-то захлопнул и запер дверь. Это открытие подтолкнуло ее к лихорадочным действиям.
Вначале она попробовала на прочность дверь черного хода, потом – входную. Обе были укреплены толстыми поперечинами, чем отличались от обычных дверей в старых коттеджах. Почему она раньше не заметила этого? Собрав всю свою силу, Джини попыталась раскачать их – ни одна не подалась ни на сантиметр.
Она прошла обратно на кухню. Газ горел по-прежнему неплохо. Открыв шкаф рядом с плитой, она обнаружила там газовый баллон. Опасливо посмотрев на него, она попробовала сдвинуть свою находку с места, однако баллон оказался слишком тяжелым. К тому же на нем не было счетчика, так что не было возможности определить, полон ли он.
Мысль о том, что газ, а значит, и свет вскоре может погаснуть, была невыносимой. Джини немедленно начала поиски осветительных приборов. Должно же быть в этом доме хотя бы что-то – небольшой фонарик или свечи. Ни того, ни другого не оказалось. Она снова заставила себя успокоиться. Двери не открываются, через крышу не пролезть. Единственная надежда оставалась на окна, к сожалению, заколоченные.
Впрочем, оставалось необследованным окошко на кухне, над раковиной. Взобравшись на кухонную стойку, она внимательно изучила его. Как и другие окна первого этажа – еще два были в гостиной, – оно было тщательно задраено. Толстые доски, вернее, сплошные древесностружечные плиты, были приколочены изнутри гвоздями к рамам. Гвозди шли по всему периметру с интервалом в три сантиметра. Да и сами плиты были монолитными.
Джини сползла на пол и поплотнее запахнулась в пальто. Холод пробирал до костей. Тепло, которое она застала, придя сюда, давно уже улетучилось.
В темноте, озаряемой голубоватым мерцанием газового пламени, Джини вернулась в гостиную и внимательно посмотрела на керосиновую печь. С такими приборами ей никогда не приходилось иметь дела, и она постаралась вспомнить, как разжег эту штуку Макмаллен в тот вечер, когда они здесь побывали. Кажется, он открыл сбоку маленькую дверцу и еще подкрутил что-то, регулируя длину фитиля. В конце концов она смогла разобраться в этом нехитром механизме и растопила печку.
Вспомнив, как это делал Макмаллен, Джини отрегулировала пламя, которое из желтого и чадящего превратилось в прозрачно-голубое. В комнате стало немного светлее. Она тщательно обшарила всю гостиную и кухню, заглянув в каждый шкаф, выдвинув каждый ящик. В итоге на кухонном столе лежали три столовых ножа, три вилки, одна чайная ложка и один консервный нож – все, что ей удалось найти. Ни одного инструмента.
Снова забравшись на кухонную стойку, она решила для начала испробовать ножи. Тяжело дыша, Джини старалась унять дрожь в руках. Тонкое лезвие легко проходило между доской и оконной рамой, однако этим все и ограничивалось. Она пошевелила ножом в попытке расшатать доску, но лезвие было слишком слабым. В отчаянии Джини вогнала лезвие в щель до отказа и попыталась действовать рукояткой. И это не помогло. Она дернула на себя рукоятку посильнее – лезвие со звоном обломилось.
Вскрикнув от досады, Джини отшвырнула обломок ножа. Она тут же предприняла новую попытку, на сей раз пустив в ход вилку. Поначалу казалось, что в щель можно засунуть зубцы, но когда это ей не удалось, она стала поддевать доску ручкой вилки. Однако ручка была слишком толстой, и зацепить ею край доски никак не удавалось. Теряя от отчаяния голову, Джини налегла на вилку изо всех сил, но та выскользнула из пальцев, и ее зубцы вонзились глубоко в кисть. Завопив от боли, Джини выронила ее. Кровь, струившаяся из раны, капала с пальцев в раковину. Джини слезла на пол, чтобы открыть воду. Она отвернула кран, но вместо воды он выдал только бульканье, сменившееся сухим свистом.
Почему-то этот звук вселил в нее неподдельный ужас. Она беспомощно озиралась в доме, ставшем для нее западней. В нем не было ни воды, ни пищи. Газа и керосина надолго не хватит. А дом пуст, заброшен, забит досками. И никому не известно, что в нем находится она. Она могла провести здесь дни, недели. Паника, подавив все остальные чувства, лишала способности трезво оценить ситуацию. Кровь, стекающая с руки, алыми пятнами расцвечивала белизну раковины. От газа воздух на кухне стал сухим и едким. Прислонившись к раковине, Джини пыталась подавить в себе страх, уговаривая себя успокоиться. Она нашла тряпку, чтобы перевязать рану, уменьшила пламя газовой плиты и керосиновой печки, чтобы экономить топливо, и заставила себя спокойно все обдумать.
Неправда, что никто не знает, где она. Паскаль знает. Может быть, и не наверняка – она же ничего не говорила ему о коттедже, – но, во всяком случае, ему известно, что она намеревалась осмотреть железную дорогу, проходящую неподалеку отсюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117