Однако стрелки часов, казалось, замерли на месте. В раздражении Паскаль снова схватил газету, чтобы хоть как-то отвлечься от навязчивого желания, и тут на последней странице, в рубрике «Происшествия», заметил крохотную заметку, озаглавленную «Несчастный случай под Оксфордом». Прочитав ее, он похолодел. Потом, не веря глазам, начал перечитывать вновь и вновь.
Прошептав сквозь зубы проклятие, Паскаль швырнул деньги на стол и с зажатой в кулаке газетой молнией выскочил на улицу. Там снова шел дождь, причем довольно сильный. Он подбежал к мотоциклу, вскочил на него и, крутанув рукоятку газа, полетел, рассекая лужи, в южном направлении.
Он свернул на Кенсингтон-Хай-стрит. Дом Мэри стоял в нескольких кварталах к западу от основной дороги. Автомобильный поток все еще был довольно плотным, хотя час пик давно миновал. Паскаль петлял между машинами, идущими одна за одной. Скорее, скорее! Разговор с Джини не терпел отлагательств. Он поймал себя на том, что едва не забыл о ее отце, который сейчас тоже находился в доме Мэри. Ну и Бог с ним! Главное – поскорее увидеть саму Джини и рассказать ей свежую новость.
Как назло, каждый светофор встречал его красным светом. Паскаль вполголоса клял все светофоры на свете. Впрочем, нет, вон тот светофор – вдалеке – все еще зеленый. Глянув в зеркало заднего вида, он увидел, что за ним метрах в двадцати следует большой черный «форд». Увеличив скорость, Паскаль совершил рывок вперед. Слева от него оказался крытый грузовик с посылками. Скорее, скорее, пока зеленый не погас! И тут до его сознания дошло: «форд» тоже набрал скорость и теперь едва не касался бампером заднего колеса мотоцикла. Между тем светофор уже переключился на желтый. Для принятия решения оставалась какая-то доля секунды: ехать дальше или тормозить?
В памяти молниеносно промелькнул образ парижского бульвара. «Форд» следовал по пятам – тормозить не было возможности. Прикинув, что оставшегося времени едва достаточно, чтобы проскочить перекресток, Паскаль выкрутил рукоятку газа чуть ли не до отказа. И увидел: ни «форд», ни грузовик тоже не собирались останавливаться. Они по-прежнему сопровождали его: один – сзади, другой – сбоку. Он чувствовал, как бьет в бок поток воздуха, отражающийся от борта грузовика, шедшего впритирку. Водитель не сигналил и не сбавлял скорость. Быстро и резко грузовик двинулся вправо, грозя смять переднее колесо мотоцикла.
Мотоцикл понесло юзом, Паскаль не в силах был выровнять его. В этот момент «форд» включил ослепительный дальний свет. Следующая секунда показалась Паскалю вечностью. Он видел, как медленно кренится мотоцикл и одновременно мокрый, блестящий, как стекло, асфальт поднимается навстречу. Раздался скрежет металла, визг резины. Асфальт ударил в спину. Упав навзничь, Паскаль заскользил по дороге. Его тащило по инерции – пять метров, десять… Он все еще находился в гипнотическом состоянии. Мозг лениво, медленно фиксировал происходящее. Стремительное скольжение и боль, впивающаяся в позвоночник, поначалу казались нереальными. Паскаль не потерял сознания. Он с удивительной четкостью, неправдоподобной в такой ситуации, видел, как две машины согласованно совершали маневр. Грузовик, сбивший мотоцикл, уходил на повышенной скорости. Черный «форд» направлялся прямо на человека, распластавшегося на середине мостовой. «Форд» мог не торопиться. У него была уйма времени для того, чтобы точно нанести заключительный удар.
– Я не знаю, что именно этот Макмаллен наплел вашей газете о моей личной жизни, – говорил Хоторн, – но одно мне известно наверняка: свою историю он состряпал не без помощи Лиз, а она лгала ему. Даже если бы она не была больна и не потеряла способности видеть разницу между правдой и фальшью, Лиз все равно извратила бы все, что связано с нашим браком. Она никогда не желала признать правду. Каждый факт ей надо было вывернуть так, чтобы она выступала в роли невинно пострадавшей стороны… – Он пожал плечами. – На этом поприще я не собираюсь вступать с ней в состязание. К тому же мне есть в чем винить себя. И я признаю свою вину.
Хоторн замолчал, и Джини увидела, как его взгляд скользит по комнате, цепляясь за книжные полки, камин, безделушки на каминной полке: почтовые открытки, глиняную плошку и – с самого края – кошачий ошейник, который она хранила в память о Наполеоне. Синий ошейник был сделан из настоящей кожи, к нему были прикреплены пластинка с кличкой и крохотный колокольчик. Впрочем, казалось, что, глядя на все эти предметы, Хоторн не видит их. Его взгляд был направлен внутрь самого себя, перед его глазами сейчас была собственная жизнь.
Джини в нерешительности смотрела на него. Вся эта история строилась на зле. Как говорил Паскаль, злого человека трудно распознать по его лицу, словам и жестам. Однако, как Джини ни старалась, сейчас она не могла выявить в своем собеседнике ни капли зла. Отчаяние? Да. Крайняя усталость? Да. Горечь? Возможно. Ко всему этому примешивалось столь не вязавшееся со сдержанностью Хоторна стремление к предельной точности и откровенности. Наверное, Мэри была права: это был не тот человек, который любит распространяться о собственной персоне.
Когда Хоторн отвернулся, она еще раз быстро взглянула на часы. Ее очень тревожило необъяснимое отсутствие Паскаля, но не хотелось, чтобы Хоторн заметил это. Такой возможности для разговора с ним больше не будет, и если быть честной до конца, эта возможность привлекала ее не только как журналистку. Не так уж просто было смотреть на все это со стороны, помня, что присутствуешь здесь только в качестве репортера. Да и Хоторн разговаривал с ней не как с журналисткой, а как с другом. Было ли это с его стороны всего лишь искусным ходом? Вполне вероятно. Но стоило только взглянуть на его лицо, и Джини начинала верить: нет, это не уловка.
Взгляд Хоторна остановился на ее лице.
– Мне как-то неловко говорить об этом. Такого я еще ни с кем не обсуждал. Но, думаю, проблемы были заложены в наш брак изначально. Мы с Лиз женились в первую очередь по политическим, если хотите, даже по династическим причинам. Сенатору нужна жена. Отец мой всячески способствовал нашему союзу, Лиз тоже хотела этого, и я пошел у них на поводу. Сердце мое было свободно, а Лиз была очень молода и казалась на редкость обаятельной. Со временем, думал я, все наладится… Как же я заблуждался! Практически с самого начала наш брак обернулся катастрофой. Через год мы с Лиз выяснили, что не подходим друг другу буквально по всем статьям. В первую очередь – в сексуальном плане. – Он украдкой взглянул на Джини. – Я не хочу копаться во всех этих деталях. Но, поверьте, ситуация очень скоро стала поистине невыносимой. Наша совместная жизнь превратилась для нас обоих в нечто очень больное и безобразное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117