Джини остановилась и оглянулась вокруг. Она чувствовала злость и растерянность. Зачем Макмаллен играет с ней в кошки-мышки! Теперь она стояла у подножия задней лестницы, на маленькой и плохо освещенной лестничной площадке. Перед ней открывался весь зал, в котором она только что услышала неясные звуки. Она видела и тот самый горельеф с процессией воинов и жрецов, который рассматривала минутой раньше. Джини уже собралась уходить, когда на скульптуру упала тень, и в зал вошел мужчина.
На нем был все тот же темный плащ, что и раньше, а передвигался он, вопреки утверждению Мэри о скрипучих башмаках, совершенно бесшумно. Фрэнк Ромеро. На секунду задержавшись возле горельефа, он потрогал его рукой, заглянул назад и, наклонившись, стал внимательно рассматривать пол. Затем он бесшумно и крадучись пошел по залу, пристально вглядываясь в каждый экспонат, словно что-то искал. Возможно, какое-то послание. Джини отпрянула назад, к темной лестнице. Сзади, из темноты, протянулась рука и зажала ей рот. От страха у Джини едва не выпрыгнуло сердце, и прежде, чем оказать сопротивление или хотя бы подумать об этом, она почувствовала, как мужчина тянет ее назад, крепко прижимая к себе. Она почувствовала на своем лице его дыхание.
– Не кричите и ничего не говорите, – тихо произнес голос на безупречном английском, голос Макмаллена. – Сейчас я назову вам номер телефона. Запомните его и позвоните завтра в полдень. Поняли? – Джини кивнула. – Не оглядывайтесь. Вы умеете запоминать номера? – Джини кивнула еще раз.
Макмаллен медленно и тихо повторил номер несколько раз.
– Запомнили? Завтра в полдень. Звоните с телефона, в котором уверены. В полдень. Ни пятью минутами раньше, ни пятью минутами позже. А теперь поднимитесь на три лестничных пролета, сверните направо и на втором повороте налево. Окажетесь в центральном зале. Купите несколько открыток, как если бы это было обычным посещением музея, потом уходите. Не оглядывайтесь. Все поняли?
Макмаллен отпустил ее, и Джини сделала все, как он велел. Она бесшумно побежала по лестнице, твердя про себя услышанный номер. Уже сидя в машине, она открыла блокнот и дрожащей рукой записала его. Перед номером стояли цифры 0865. Телефонный код Оксфорда.
Номер в Оксфорде тоже был ей знаком, по крайней мере, ей так казалось, но Джини не могла вспомнить, откуда, а свою телефонную книжку она оставила дома.
Она ехала так быстро, как только могла, но сильный дождь и пробки на дорогах сводили все ее усилия на нет Джини использовала все известные ей объездные пути и закоулки, и все равно, чтобы проехать восемь километров, ей понадобился час.
Запарковав машину на площади, она добежала до своей квартиры и вставила ключ в замочную скважину. Записная книжка лежала на столе, рядом с телефоном. Джини распахнула дверь в гостиную, а когда закрыла ее, что-то мягкое коснулось ее лица.
Девушка сделала несколько шагов по направлению к письменному столу, но внезапно остановилась. Ее полоснуло по сердцу пронзительное ощущение опасности. В ее доме что-то случилось. Внутри ее стала подниматься тошнота. Когда она закрывала дверь, что-то мягкое задело ее по лицу. Что там могло быть? С внутренней стороны двери был привинчен крючок, но Джини ничего не вешала на него.
Она обернулась и закричала, рванулась к двери, но было поздно. Она опоздала по крайней мере на час.
Кем бы ни был тот человек, который убил Наполеона, он рассчитал все точно. Животное задушили тем самым черным чулком, который ей прислали на прошлой неделе. Нейлоновый чулок обернули вокруг его шеи и подвесили на этой удавке к крючку на двери. Тельце животного уже начало коченеть. Вокруг рта и ноздрей запеклась кровь. Когти Наполеона оставили глубокие царапины на двери.
«Сколько же времени он умирал?» – подумала Джини. Она взяла его тело, приподняла его и крепко прижала к себе. А потом заплакала. Кошачьи глаза были закрыты. Трясущимися пальцами Джини пыталась развязать узел на его горле. Она дергала чулок и плакала, слезы застилали глаза, руки плохо слушались ее, но в конце концов ей удалось снять удавку. После этого Джини села на пол и склонилась над Наполеоном. Она гладила его мягкую шерсть, словно веря, что сможет оживить своего любимца. Прошло много времени, прежде чем ее отпустило отчаяние и иссякли слезы. Не поднимаясь с пола, она поклялась себе: все, теперь ее уже никто не остановит.
Когда такси с Паскалем затормозило перед ее окнами, Джини все еще сидела на полу и смотрела на Наполеона. Она не слышала, как у дома остановилась машина, не слышала шагов на тротуаре. Она не видела и не слышала ничего до тех пор, пока Паскаль не оказался в комнате. Только тогда, почувствовав, что он стоит рядом, она подняла голову. Девушка увидела, как изменилось лицо Паскаля, когда он заметил валявшийся на полу чулок и мертвое животное на руках у Джини. Она никогда не видела его в таком бешенстве, и на долю секунды в ее мозгу промелькнула мысль о том, как он прекрасен в ярости. Тот, кто превращал Паскаля в своего врага, делал ошибку. Затем его лицо смягчилось, а в глазах зажглась необычайная нежность. Он наклонился и прижал Джини к себе.
– Не плачь, милая, – тихо сказал он. – Мы найдем их. Я обещаю. Кто бы это ни был.
Глава 25
Они похоронили Наполеона в садике позади дома. После дождя земля была рыхлой, так что копать было несложно. Они работали молча, а когда все было кончено, Паскаль, наклонившись к ней, сказал чуть слышно:
– Здесь оставаться нельзя. Собери самые необходимые вещи, и поехали. У нас есть еще три дня. Нам нужно исчезнуть.
Они добирались долго, кружным путем, хотя ехать было недалеко. Сначала они заехали в небольшую гостиницу на Сент-Джеймс, где Паскаля знали и где для них был заказан двухместный номер. Паскаль сказал, что управляющий, его старый знакомый, поставлявший ему в свое время кое-какую информацию, обещал сделать так, чтобы все считали, будто номер обитаем. Оттуда будут делаться телефонные звонки, туда будут носить еду.
– Но жить там будут наши призраки, а мы с тобой отправимся в другое место, – сказал Паскаль. – В течение одного-двух дней это будет работать, а потом, если понадобится, мы придумаем что-нибудь еще.
Затем они продолжили свое путешествие уже на метро, автобусах, такси, сначала в одном направлении, затем в другом, петляя и заметая следы. Уверенные, что за ними нет «хвоста», они наконец достигли конечного пункта маршрута. Маленький коттедж в Хэмпстеде находился в зарослях вереска посередине лабиринта узких, мощенных булыжником дорожек, проехать по которым на автомобиле было невозможно, и имел три выхода. Позади домика, в тени, уже стоял мотоцикл Паскаля.
– Я заезжал сюда раньше и все проверил, – сказал он. – Про это место никто не знает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117