Стул у письменного стола был перевернут вверх ногами, а она даже не успела заметить этого. Мягкая подстилка, слетевшая со стула, валялась на полу по соседству с туфлей. Насмотревшись на этот разгром, Паскаль вновь впился взглядом в ее лицо, а пальцы его вцепились ей в руку. Он смотрел на ее рот, на ее шею, и его глаза наполнялись недоверием.
– Что случилось? – спросил он наконец. – Что здесь произошло?
– Произошло так много… Да Бог с ним, Паскаль. Все это сейчас не имеет значения. Я тебе потом все объясню. Ты ушибся, у тебя лицо в крови…
– Что за чертовщина здесь происходит?
Она попыталась обвить его шею, но он, схватив ее за запястья, отвел в сторону руки, готовые обнять его. Глаза Паскаля по-прежнему настороженно изучали ее лицо. Вопрос прозвучал, как щелчок кнута. В глазах стояли боль и замешательство.
Джини почувствовала, что краснеет. Неужели на шее остались следы? Наверное, так оно и было. От этой мысли она ощутила себя виноватой. Прикрыв шею ладонью, она увидела, что на лице Паскаля застыла неподвижная маска непонимания.
– Кто здесь был? – сделав несколько шагов, он поднял один стакан из-под виски, потом другой. Его руки подрагивали. Паскаль обернулся и снова непонимающе уставился на нее. – Кто здесь был, Джини?
– Здесь был Джон Хоторн… – Всплеснув руками, она сделала порывистое движение, намереваясь подойти к нему. – Не надо сейчас об этом, Паскаль. Ты не приехал, а мне нужно было уходить от Мэри. Вот он и подвез меня…
– И ты хочешь сказать мне, что впустила его к себе, когда никого больше рядом не было? Господи Иисусе, да что же здесь происходило? Ты позволила этому человеку здесь находиться? И даже дала ему выпить?
– Послушай же, Паскаль. Ты ничего не понял. Я все объясню. Ничего такого не было.
– Ничего такого? – его голос внезапно стал ледяным. – Да у тебя блузка разорвана. И чулки тоже. А на волосы свои посмотри, на лицо свое! Гос-споди… – Еще раз беспомощно осмотрев все вокруг, он схватил ее за руку. – Так что же случилось, Джини?
– Он… Мы разговаривали. Просто разговаривали, Паскаль. А ты все никак не возвращался. А потом телефон зазвонил. Это был опять все тот же мужчина, все тот же ужасный шепот. А потом…
– Джини, Джини… – Он прижал ее к себе и начал гладить по голове, как ребенка. – Все в порядке, любимая, успокойся. Скажи: он не обидел тебя? Что он сделал с тобой, Джини?
– Ничего. – Джини отвернулась и, с трудом подбирая слова, закончила: – Говорил всякое, приставал даже. Но потом взял себя в руки и вскоре ушел. Со мной все в порядке, Паскаль. Я не хочу сейчас говорить об этом. Но что случилось с тобой, куда ты пропал? Почему у тебя разбито лицо?
– Уйдем отсюда! Немедленно! – Паскаль заходил по комнате. Поднял и поставил стул возле письменного стола. Еще раз посмотрел на предметы, в беспорядке разбросанные на столе, на валяющийся на полу плед, на одинокую туфлю рядом с ним. – Обувайся и приведи себя в порядок, – распорядился он. – Возьми пальто. Да еще что-нибудь из одежды. Вон сколько ее здесь набросано.
– Прекрати! – Резко повернувшись на месте, она яростно поглядела ему в глаза. – Не надо разговаривать со мной таким тоном. Не люблю, когда мною командуют…
– Послушай, – быстро подошел к ней Паскаль и взял ее за руку. Его лицо осунулось от усталости. Неловко двинув правой рукой, он поморщился от боли и вполголоса выругался. – Послушай же, – попросил он снова. – У меня сейчас нет времени на идиотские споры. Собирай вещи, да поживее. Пока вы тут с Хоторном рассиживались да попивали виски, меня едва не убили. Причем это не было простой случайностью.
– Паскаль…
– Да слушай же ты меня! У меня рука разбита, болит ужасно, черт ее подери! Мне Бог знает сколько пришлось объясняться с полицией и докторами. На мотоцикле можно ставить крест – теперь уже не починишь. Когда я наконец от них отделался, первым делом помчался к Мэри, но там уже никого не было. Тогда я двинул в Хэмпстед, однако и там тебя не нашел. Я едва не рехнулся, пока искал тебя, Где ты? Что с тобой? Наконец прилетаю сюда, и что же я вижу? Ты провела вечер с этим типом. Более того, пригласила его к себе. Сидела с ним, да еще, черт возьми, выпивала! Блузка разорвана, губы распухли. Отметины от поцелуев – по всей шее… Что же я, по-твоему, должен подумать? Так что не вздумай сейчас спорить со мной. – Резко оборвав фразу, он раздраженно отвернулся. – В общем, собирай вещи и не дергайся. Договорились?
Джини молчаливо подчинилась. Она надела туфлю, слетевшую с ноги, взяла в охапку пальто. Паскаль вытащил ее за руку на улицу, хлопнув при этом дверью так, что задрожал весь дом.
Допрос возобновился, когда они добрались до Хэмпстеда. Джини не могла собраться с мыслями – у нее раскалывалась голова. Она еле убедила Паскаля снять разорванную куртку. Его рубашка тоже оказалась рваной. Вся рука была в ссадинах и порезах, правое плечо от сильного ушиба стало фиолетовым.
– Je m'en fiche, je m'en fiche, – яростно шептал Паскаль и морщился от боли, пытаясь согнуть руку в локте. – Завтра без рук мне не обойтись. Нужно будет настроить фотоаппаратуру, а то, глядишь, и снимать ею. О Господи…
Джини обмыла его раны и принесла свежую рубашку. Паскаль немного успокоился, однако он ненавидел моменты, когда физические силы оставляли его. И Джини знала, что сейчас он чертовски зол на самого себя.
– Не могу взять в толк, что же случилось, – сказал он, шевеля рукой, в то время как она пыталась помочь ему застегнуть пуговицу. – Дай-ка я сам. Я не инвалид какой-нибудь. Говорю же тебе: завтра мне все равно понадобятся руки. Так пусть и сейчас поработают…
– Паскаль, тебе же больно. Дай руке отдых…
– Не дам.
– Как это произошло? Ничего не понимаю…
– Я же говорил тебе, – отодвинулся от нее Паскаль, – слева от меня шел грузовик, а сзади здоровенный «форд». Гнал за мной так, что едва не задевал заднее колесо. А грузовик меня подрезал, и я слетел с мотоцикла. Ну я и проехал по асфальту на собственной шкуре. Смотрю, а «форд» прямо на меня несется. Фары включил на полную мощность. Тут уж мне ничего не оставалось делать. Я и пошевелиться-то как следует не мог. И все-таки мне как-то удалось откатиться. Совсем немного и явно недостаточно, чтобы избежать смерти. «Форд» пронесся совсем рядом со мной – сантиметрах в пятнадцати. Может, он, конечно, и не рассчитал чуть-чуть, однако я так не думаю. Они легко могли убить меня, а все же не стали. Почему?
Он снова яростно рубанул воздух рукой, а потом пожал плечами.
– Может, еще одно предупреждение? Уж не последнее ли? Если так, то нам теперь известно, кто нас подобным образом предупреждает. Хотя бы с этим все ясно. Вот, полюбуйся…
Он поднял с пола истерзанную куртку, вынул из ее внутреннего кармана вечерний номер газеты и сунул его в руки Джини.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
– Что случилось? – спросил он наконец. – Что здесь произошло?
– Произошло так много… Да Бог с ним, Паскаль. Все это сейчас не имеет значения. Я тебе потом все объясню. Ты ушибся, у тебя лицо в крови…
– Что за чертовщина здесь происходит?
Она попыталась обвить его шею, но он, схватив ее за запястья, отвел в сторону руки, готовые обнять его. Глаза Паскаля по-прежнему настороженно изучали ее лицо. Вопрос прозвучал, как щелчок кнута. В глазах стояли боль и замешательство.
Джини почувствовала, что краснеет. Неужели на шее остались следы? Наверное, так оно и было. От этой мысли она ощутила себя виноватой. Прикрыв шею ладонью, она увидела, что на лице Паскаля застыла неподвижная маска непонимания.
– Кто здесь был? – сделав несколько шагов, он поднял один стакан из-под виски, потом другой. Его руки подрагивали. Паскаль обернулся и снова непонимающе уставился на нее. – Кто здесь был, Джини?
– Здесь был Джон Хоторн… – Всплеснув руками, она сделала порывистое движение, намереваясь подойти к нему. – Не надо сейчас об этом, Паскаль. Ты не приехал, а мне нужно было уходить от Мэри. Вот он и подвез меня…
– И ты хочешь сказать мне, что впустила его к себе, когда никого больше рядом не было? Господи Иисусе, да что же здесь происходило? Ты позволила этому человеку здесь находиться? И даже дала ему выпить?
– Послушай же, Паскаль. Ты ничего не понял. Я все объясню. Ничего такого не было.
– Ничего такого? – его голос внезапно стал ледяным. – Да у тебя блузка разорвана. И чулки тоже. А на волосы свои посмотри, на лицо свое! Гос-споди… – Еще раз беспомощно осмотрев все вокруг, он схватил ее за руку. – Так что же случилось, Джини?
– Он… Мы разговаривали. Просто разговаривали, Паскаль. А ты все никак не возвращался. А потом телефон зазвонил. Это был опять все тот же мужчина, все тот же ужасный шепот. А потом…
– Джини, Джини… – Он прижал ее к себе и начал гладить по голове, как ребенка. – Все в порядке, любимая, успокойся. Скажи: он не обидел тебя? Что он сделал с тобой, Джини?
– Ничего. – Джини отвернулась и, с трудом подбирая слова, закончила: – Говорил всякое, приставал даже. Но потом взял себя в руки и вскоре ушел. Со мной все в порядке, Паскаль. Я не хочу сейчас говорить об этом. Но что случилось с тобой, куда ты пропал? Почему у тебя разбито лицо?
– Уйдем отсюда! Немедленно! – Паскаль заходил по комнате. Поднял и поставил стул возле письменного стола. Еще раз посмотрел на предметы, в беспорядке разбросанные на столе, на валяющийся на полу плед, на одинокую туфлю рядом с ним. – Обувайся и приведи себя в порядок, – распорядился он. – Возьми пальто. Да еще что-нибудь из одежды. Вон сколько ее здесь набросано.
– Прекрати! – Резко повернувшись на месте, она яростно поглядела ему в глаза. – Не надо разговаривать со мной таким тоном. Не люблю, когда мною командуют…
– Послушай, – быстро подошел к ней Паскаль и взял ее за руку. Его лицо осунулось от усталости. Неловко двинув правой рукой, он поморщился от боли и вполголоса выругался. – Послушай же, – попросил он снова. – У меня сейчас нет времени на идиотские споры. Собирай вещи, да поживее. Пока вы тут с Хоторном рассиживались да попивали виски, меня едва не убили. Причем это не было простой случайностью.
– Паскаль…
– Да слушай же ты меня! У меня рука разбита, болит ужасно, черт ее подери! Мне Бог знает сколько пришлось объясняться с полицией и докторами. На мотоцикле можно ставить крест – теперь уже не починишь. Когда я наконец от них отделался, первым делом помчался к Мэри, но там уже никого не было. Тогда я двинул в Хэмпстед, однако и там тебя не нашел. Я едва не рехнулся, пока искал тебя, Где ты? Что с тобой? Наконец прилетаю сюда, и что же я вижу? Ты провела вечер с этим типом. Более того, пригласила его к себе. Сидела с ним, да еще, черт возьми, выпивала! Блузка разорвана, губы распухли. Отметины от поцелуев – по всей шее… Что же я, по-твоему, должен подумать? Так что не вздумай сейчас спорить со мной. – Резко оборвав фразу, он раздраженно отвернулся. – В общем, собирай вещи и не дергайся. Договорились?
Джини молчаливо подчинилась. Она надела туфлю, слетевшую с ноги, взяла в охапку пальто. Паскаль вытащил ее за руку на улицу, хлопнув при этом дверью так, что задрожал весь дом.
Допрос возобновился, когда они добрались до Хэмпстеда. Джини не могла собраться с мыслями – у нее раскалывалась голова. Она еле убедила Паскаля снять разорванную куртку. Его рубашка тоже оказалась рваной. Вся рука была в ссадинах и порезах, правое плечо от сильного ушиба стало фиолетовым.
– Je m'en fiche, je m'en fiche, – яростно шептал Паскаль и морщился от боли, пытаясь согнуть руку в локте. – Завтра без рук мне не обойтись. Нужно будет настроить фотоаппаратуру, а то, глядишь, и снимать ею. О Господи…
Джини обмыла его раны и принесла свежую рубашку. Паскаль немного успокоился, однако он ненавидел моменты, когда физические силы оставляли его. И Джини знала, что сейчас он чертовски зол на самого себя.
– Не могу взять в толк, что же случилось, – сказал он, шевеля рукой, в то время как она пыталась помочь ему застегнуть пуговицу. – Дай-ка я сам. Я не инвалид какой-нибудь. Говорю же тебе: завтра мне все равно понадобятся руки. Так пусть и сейчас поработают…
– Паскаль, тебе же больно. Дай руке отдых…
– Не дам.
– Как это произошло? Ничего не понимаю…
– Я же говорил тебе, – отодвинулся от нее Паскаль, – слева от меня шел грузовик, а сзади здоровенный «форд». Гнал за мной так, что едва не задевал заднее колесо. А грузовик меня подрезал, и я слетел с мотоцикла. Ну я и проехал по асфальту на собственной шкуре. Смотрю, а «форд» прямо на меня несется. Фары включил на полную мощность. Тут уж мне ничего не оставалось делать. Я и пошевелиться-то как следует не мог. И все-таки мне как-то удалось откатиться. Совсем немного и явно недостаточно, чтобы избежать смерти. «Форд» пронесся совсем рядом со мной – сантиметрах в пятнадцати. Может, он, конечно, и не рассчитал чуть-чуть, однако я так не думаю. Они легко могли убить меня, а все же не стали. Почему?
Он снова яростно рубанул воздух рукой, а потом пожал плечами.
– Может, еще одно предупреждение? Уж не последнее ли? Если так, то нам теперь известно, кто нас подобным образом предупреждает. Хотя бы с этим все ясно. Вот, полюбуйся…
Он поднял с пола истерзанную куртку, вынул из ее внутреннего кармана вечерний номер газеты и сунул его в руки Джини.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117