– Привет, Дилан, – сказал Ной, – опаздываешь на занятия?
– Вот хрень. Вы не видели, когда шли, нет там снаружи разъездных машин?
– Их там несколько. Не знаю, за кем они.
– Вот хрень.
Дилан сгреб со стола пригоршню пилюль и отхлебнул молока из недоеденной тарелки. К подбородку прилипли хлопья. Он выскочил за дверь.
Едва закрывшись, дверь открылась снова, появилась рука Дилана, схватила рюкзак и исчезла. Дверь осталась открытой. Ной закрыл ее. Раздался щелчок. Он медленно побрел вверх по лестнице к спальне Таскани. Эбеновые панели были только недавно заново отполированы, и блики утреннего солнца, пробивавшиеся сквозь плотно зашторенные окна, украсили их прозрачным, недолговечным узором.
– Ной? – послышался слабый голос из спальни доктора Тейер.
Он вошел в комнату. Доктор Тейер куталась в шелковые покрывала. Снаружи оставалась только ее голова, она притулилась между двумя черными шелковыми подушками и напоминала головку без тела, повисшую в пустоте. Единственным источником света была бледная тусклая лампа, театрально подсвечивавшая ее осунувшееся лицо и отбрасывавшая прихотливые тени, так что лицо казалось фотографией с музейной выставки. Она, должно быть, полдня провела в постели, ничего не делая и глотая таблетки.
Ной остановился у входа в спальню, нервно теребя пуговицы на рубашке. Он словно попал в покои забытой всеми вдовствующей королевы. Каждый раз, когда он входил в эту спальню, ему представлялось, что он балансирует на краю пропасти и один щелчок доктора Тейер может столкнуть его вниз.
– Который час? – простонала она.
– Примерно без десяти девять.
– Вы ведь должны были прийти в девять, не так ли?
В ее голосе сквозило какое-то блеклое, неуверенное обвинение, но Ною и в голову не приходило, что он причинил ей неудобство и что, явись он на десять минут позже, она была бы уже на ногах и встретила его.
– Я хотел быть уверен, что приеду вовремя. Не так-то просто просчитать дорогу.
Он хотел добавить «из Гарлема», но не стал. Он не знал, сочтет ли доктор Тейер такое соседство неприличным или решит, что оно придает ему особый шарм, и почел за благо не рисковать.
Не говоря ни слова, доктор Тейер приподнялась. Из-под атласного одеяла показались две белые кружевные бретели сорочки. Она водрузила на нос большие очки в золотой оправе.
– Слишком рано так же плохо, как слишком поздно, так, кажется, говорят. Я сожалею, что оказалась не готова к вашему приходу, но, полагаю, вы знаете, что делать, и в моей опеке не нуждаетесь. Ведь не так много времени прошло с тех пор, как вы сами изучали этот материал, не правда ли?
Ной замолчал, силясь уследить за скороговоркой доктора Тейер.
– Да, не так уж много. Несколько лет, но все-таки…
Она снова приподнялась, распрямилась, и из-под одеяла показалось еще немного белого кружева.
– Видите ли, есть кое-что, что я хотела бы с вами обсудить. Поскольку то, для чего вас сюда пригласили, это, строго говоря, не репетиторство, ведь мы не к экзамену готовимся, я думаю, будет только справедливо, если мы обо всем договоримся, не привлекая агентство.
Ной предвидел такой поворот – родители частенько возмущались высокими расценками и предлагали устроить дело как-нибудь в обход работодателя, однако он, поскольку уже попадался на нарушении правил и получал испытательный срок, прежде всегда отказывался. Но на этот раз он не был уверен, как поступить. Ведь сейчас ему предстоит стать не репетитором, а самым настоящим учителем, так? А это совсем другое дело. И насколько быстрее он сможет избавиться от восьмидесяти одной тысячи своего долга, если агентство не будет забирать две трети его заработка!
– Я был бы не против обсудить это, – сказал он, – возможно, частично мы уведомим агентство о наших занятиях, но не обо всех.
Доктор Тейер сощурилась и поджала губы:
– Прекрасно. Так сколько вы обычно получаете?
Ной быстренько подсчитал: доктор Тейер платила агентству триста девяносто пять долларов за час, но не имела понятия, какой процент от этой суммы получает Ной. Это значило, что цифра, которую он ей назовет, должна быть значительно ниже 395, которые она обязывалась платить агентству, но выше ста.
– Думаю, долларов двести двадцать пять в час. Это обычная расценка.
Обычная расценка! Двести двадцать пять в час! Его учителя, наверное, получали столько за неделю. А они все были уже немолодые, почтенные, в очочках. А он обычный парень из Принстона в адидасовских кроссовках, и ему платят за то, чтобы он заслужил расположение шестнадцатилетних молокососов.
– Двести двадцать пять? – переспросила доктор Тейер. Она подняла руку, отбросила за спину копну белокурых ломких волос, откинулась назад и прижала их к изголовью. – Ну что ж, пусть пока так. Я поспрашиваю своих друзей о том, сколько обычно платят в подобной ситуации, но поскольку я нуждаюсь в вас, думаю, я буду платить в любом случае.
Она издала сдавленный смешок. Тут только Ною стало ясно, что он мог бы запросить и тысячу двадцать пять долларов в час, если столько берут другие репетиторы, – доктора Тейер не заботило, сколько денег она тратит, она лишь боялась, как бы ее не надули.
– Не хотел бы показаться любопытным… – начал Ной.
– Я бы предпочла, чтобы вы не расспрашивали Таскани о том, что случилось, – перебила доктор Тейер, – мы до сих пор не можем оправиться. Достаточно сказать, что ей придется пробыть какое-то время дома, прежде чем мы подыщем ей другую школу.
– А она не может просто вернуться на прежнее место учебы?
Нет, – устало сказала доктор Тейер. – Я бы это устроила, но Таскани наотрез отказывается. Но я не хочу, чтобы она чувствовала, что выпала из колеи, так что все, что мне от вас нужно, – это чтобы вы занимались с ней, поддерживали в ней хорошее настроение и не создавали мне проблем.
– Вы не думали насчет Ротмана? Это школа в Ист-Сайде, у них развитая воспитательная система, и они специализируются на… – Ной чуть не сказал «на трудных случаях», – на таких, как Таскани.
Доктор Тейер посмотрела на него с подозрением.
– Мы узнавали про эту школу, – она скрестила руки на груди, словно сомневаясь, что Ной станет принимать участие в образовании Таскани еще до того, как ему заплачено, – но сейчас все зависит от вас.
– А Таскани проснулась? – спросил Ной. Ему бы не хотелось входить в комнату, где спит шестнадцатилетняя красотка.
– Агнесс ее разбудит. Вы знакомы с Агнесс? Нет, вряд ли, она работает только днем. Она ухаживает за ребятами. И она будет давать вам ваш чек в конце каждой недели.
– Прекрасно, – ответил Ной. Он подумал, не живет ли Агнесс где-нибудь в недрах этой квартиры и они с ней все время были где-то рядом, вот только пути до сих пор не пересекались. Он направился к двери.
– Да, и последнее, – сказала доктор Тейер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86