В его глазах появился страх и стыд, что его распознали. Люди попятились, задыхаясь от ужаса. Сами, владелец букмекерской конторы, послал охрану отнести домой ведерки с деньгами. Нищая девочка захлопала в ладоши. Все женщины разинули рты.
Мужчина поднялся в ярости. На нем были самые странные трусы, какие мне доводилось видеть. Он бросился на Папу и не смог его достать. Он бросился снова и обдал Папу градом мощных ударов. Целых десять минут они бились с яростным упорством. Папа колотил его изо всех сил, но он не падал. Мужчина ответил апперкотом, и папина голова отшатнулась.
— Бей его в грудь, Черный Тигр! — крикнул Адэ.
Папа не обратил на крик внимания. К нему вернулась усталость. Он пыжился, он качался из стороны в сторону, но его удары не имели силы. Мужчина замахнулся, чтобы нанести мощный свингующий удар, но в это время задул ветер, тент закачался, и лампочки внезапно погасли. И когда они зажглись, человек стоял ошеломленный с поднятой рукой. Папа, выкрикнув свое имя и призвав весь свой дух, исполнил один из самых сокрушительных ударов, какие я видел, и мужчина полетел через тент, сбивая на своем пути столы, тарелки, жареное мясо. Папа стоял в ожидании, покачиваясь, переминаясь с ноги на ногу. Мы все ждали, что человек встанет, но он уже не поднялся. Проститутки старались привести его в чувство, но человек не двигался. Они даже не смогли поднять его. Мы слышали, как они говорили, что он слишком тяжелый. Его тело так и осталось снаружи тента, в потусторонней тьме. Больше мы его никогда не видели.
Сами бросился к центру арены и провозгласил Папу победителем состязания. Жители нашего района, которые снаружи наблюдали за схваткой, окружили Папу. Нищая девочка, я и Адэ все время трогали его, вытирая потоки пота с его тела. Как громом пораженный своей победой, обессиленный от боли, Папа лег на землю. Мы старались оживить его, но это было бесполезно. Никто не пришел нам на помощь.
Пока все это происходило, слепой старик отыскал путь из леса и подкатил на своей каталке под тент. Он ругал всех колдунов и костлявых детей дьявола. Он катился то в одну сторону, то в другую. Его помощники пытались успокоить его, но он отбрасывал всех со своего пути. Его ярость была пугающей.
Мы пытались поставить Папу на ноги. Он лежал холодный. Нищая девочка позвала на помощь других нищих. И пока мы пытались оживить Папу, старик гонялся за мной под всем тентом. Никто не мог остановить его. Я проползал под столами. Я бросался в него предметами, но он преследовал меня с кошмарной настойчивостью. Я подбежал к Папе, стараясь его разбудить, но слепой старик догнал меня, как дьявольский лунатик, раскинув перед собой руки. Затем внезапно он отвернулся от меня и с быстрым движением змеи, которая бросается на случайную добычу, мертвой хваткой вцепился в Адэ.
— Ага, попался, летучий колдун, — триумфально крикнул он.
Адэ закричал. Я ударил старика палкой. Его помощники обрушили на меня град затрещин. Я стал бросаться в них костями и палками. Затем старик, еще крепче сжимая руку Адэ, сказал мерзким скрипучим голоском:
— Дай мне посмотреть твоими глазами!
И затем случилось самое необычное. Адэ начал корчиться, извиваться, биться в конвульсиях. Его глаза вращались в орбитах, пока от них не остались одни белки. Он открыл рот, и язык его вывалился, он стал задыхаться и издавать хрипящие звуки. Люди пытались освободить Адэ из мертвой хватки старика. Я прыгнул старику на спину, и он закричал:
— Слезай с моей спины!
— Оставь в покое моего друга, — сказал я.
— А ты тяжелый, ребенок-дух! — крикнул он.
Я висел на его спине, и его кости врезались в меня. Я схватил руками его за шею и пытался задушить, но он метался из стороны в сторону. Я пытался расцарапать ему глаза, но он укусил меня и сбросил с себя с силой пяти здоровых мужчин. Слыша как хрустнула его шея, я полетел и упал среди разбитых столов, мешанины из фруктов и бобовых пирогов, и тогда все прояснилось. Старик стоял, покачиваясь. Адэ извивался в жутком эпилептическом припадке. Толпа почти разошлась. Мадам Кото нигде не было видно. Громкоговорители были упакованы. Проститутки сидели на складных стульях, поглядывая на нас. Старик надел желтые очки и заиграл на гармони. Его помощники увозили его. Я встал на ноги. Нищие, Сами и его охрана, люди из нашего района и Элен подняли Папу на плечи, словно он был поверженный в битве король, и понесли его в ночь. Я помог Адэ встать. Он дрожал. Припадок отпустил его, но он шел так, как будто ноги его были резиновыми. Уходя из-под разоренного тента, мы слышали, как проститутки обзывают нас. Впереди я слышал диссонирующую гармонь старика. Мы замыкали процессию, которая несла Папу домой. Лицом он был повернут к звездам. И затем звук хлопающего тента заставил меня обернуться.
Поднялся ветер. Автомобили разъезжались. Деревья скрипели. Уродливая музыка гармони увядала на ветру, скрежещущие аккорды затихали в кустах буша. Контрапункты ветра свистели в проводах. Яркие желтые и голубые лампы то вспыхивали, то гасли. Затем они стали гореть ровно, Адэ сказал голосом кота:
— Что-то происходит.
Ветер стих. И снова подул. Я увидел, как тент скособочило на сторону и подняло в воздух. Его раздуло, снова перевернуло, и затем ветер погнал его дальше, над домами; необъятная ткань хлопала, ее формы менялись, и наконец тент свалился на чью-то крышу, и тогда небо треснуло, блеснули две молнии и полил дождь. Он лил как из ведра, превращая в грязь землю, залаяли собаки, запах горелой резины наполнил воздух, и мы услышали короткий душераздирающий крик Мадам Кото. Затем все огни погасли.
Глава 9
Темнота была наполнена голосами. Нищие и Сами несли Папу домой. Когда мы дошли до нашей комнаты, Мама была невменяема. Папу положили на кровать и прикрыли белой тканью. Люди ушли, но я слышал, как они, уходя по улице, басом распевают героические песни. Папин рот был перекошен. Белый шрам шел по всему лицу. Глаза исчезли. Губы были похожи на распухшие цветы. Состояние было хуже, чем после всех его предыдущих боев вместе взятых. Он не двигался. Казалось, что он даже не дышит. Мама продолжала плакать. Нищая девочка зажгла еще три свечки. Сами сел на папин стул. Нищие расселись на полу. Я уложил Адэ на свой мат. Кроме Мамы, все молчали.
Мама выбежала, вскипятила воду, вернулась и наложила на папино лицо теплые компрессы. Ей не пришло в голову, что синякам нужен холод. Нищая девочка гладила папину ногу. Больше никто не двигался. Через какое-то время Мама успокоилась. Она посмотрела на всех нас.
— Ну-ка слезай со стула моего мужа, — крикнула она Сами.
Тот подскочил, как ужаленный змеей. И встал около окна. Затем он подошел ко мне и прошептал:
— Когда он выздоровеет, зайдите ко мне. У меня все деньги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
Мужчина поднялся в ярости. На нем были самые странные трусы, какие мне доводилось видеть. Он бросился на Папу и не смог его достать. Он бросился снова и обдал Папу градом мощных ударов. Целых десять минут они бились с яростным упорством. Папа колотил его изо всех сил, но он не падал. Мужчина ответил апперкотом, и папина голова отшатнулась.
— Бей его в грудь, Черный Тигр! — крикнул Адэ.
Папа не обратил на крик внимания. К нему вернулась усталость. Он пыжился, он качался из стороны в сторону, но его удары не имели силы. Мужчина замахнулся, чтобы нанести мощный свингующий удар, но в это время задул ветер, тент закачался, и лампочки внезапно погасли. И когда они зажглись, человек стоял ошеломленный с поднятой рукой. Папа, выкрикнув свое имя и призвав весь свой дух, исполнил один из самых сокрушительных ударов, какие я видел, и мужчина полетел через тент, сбивая на своем пути столы, тарелки, жареное мясо. Папа стоял в ожидании, покачиваясь, переминаясь с ноги на ногу. Мы все ждали, что человек встанет, но он уже не поднялся. Проститутки старались привести его в чувство, но человек не двигался. Они даже не смогли поднять его. Мы слышали, как они говорили, что он слишком тяжелый. Его тело так и осталось снаружи тента, в потусторонней тьме. Больше мы его никогда не видели.
Сами бросился к центру арены и провозгласил Папу победителем состязания. Жители нашего района, которые снаружи наблюдали за схваткой, окружили Папу. Нищая девочка, я и Адэ все время трогали его, вытирая потоки пота с его тела. Как громом пораженный своей победой, обессиленный от боли, Папа лег на землю. Мы старались оживить его, но это было бесполезно. Никто не пришел нам на помощь.
Пока все это происходило, слепой старик отыскал путь из леса и подкатил на своей каталке под тент. Он ругал всех колдунов и костлявых детей дьявола. Он катился то в одну сторону, то в другую. Его помощники пытались успокоить его, но он отбрасывал всех со своего пути. Его ярость была пугающей.
Мы пытались поставить Папу на ноги. Он лежал холодный. Нищая девочка позвала на помощь других нищих. И пока мы пытались оживить Папу, старик гонялся за мной под всем тентом. Никто не мог остановить его. Я проползал под столами. Я бросался в него предметами, но он преследовал меня с кошмарной настойчивостью. Я подбежал к Папе, стараясь его разбудить, но слепой старик догнал меня, как дьявольский лунатик, раскинув перед собой руки. Затем внезапно он отвернулся от меня и с быстрым движением змеи, которая бросается на случайную добычу, мертвой хваткой вцепился в Адэ.
— Ага, попался, летучий колдун, — триумфально крикнул он.
Адэ закричал. Я ударил старика палкой. Его помощники обрушили на меня град затрещин. Я стал бросаться в них костями и палками. Затем старик, еще крепче сжимая руку Адэ, сказал мерзким скрипучим голоском:
— Дай мне посмотреть твоими глазами!
И затем случилось самое необычное. Адэ начал корчиться, извиваться, биться в конвульсиях. Его глаза вращались в орбитах, пока от них не остались одни белки. Он открыл рот, и язык его вывалился, он стал задыхаться и издавать хрипящие звуки. Люди пытались освободить Адэ из мертвой хватки старика. Я прыгнул старику на спину, и он закричал:
— Слезай с моей спины!
— Оставь в покое моего друга, — сказал я.
— А ты тяжелый, ребенок-дух! — крикнул он.
Я висел на его спине, и его кости врезались в меня. Я схватил руками его за шею и пытался задушить, но он метался из стороны в сторону. Я пытался расцарапать ему глаза, но он укусил меня и сбросил с себя с силой пяти здоровых мужчин. Слыша как хрустнула его шея, я полетел и упал среди разбитых столов, мешанины из фруктов и бобовых пирогов, и тогда все прояснилось. Старик стоял, покачиваясь. Адэ извивался в жутком эпилептическом припадке. Толпа почти разошлась. Мадам Кото нигде не было видно. Громкоговорители были упакованы. Проститутки сидели на складных стульях, поглядывая на нас. Старик надел желтые очки и заиграл на гармони. Его помощники увозили его. Я встал на ноги. Нищие, Сами и его охрана, люди из нашего района и Элен подняли Папу на плечи, словно он был поверженный в битве король, и понесли его в ночь. Я помог Адэ встать. Он дрожал. Припадок отпустил его, но он шел так, как будто ноги его были резиновыми. Уходя из-под разоренного тента, мы слышали, как проститутки обзывают нас. Впереди я слышал диссонирующую гармонь старика. Мы замыкали процессию, которая несла Папу домой. Лицом он был повернут к звездам. И затем звук хлопающего тента заставил меня обернуться.
Поднялся ветер. Автомобили разъезжались. Деревья скрипели. Уродливая музыка гармони увядала на ветру, скрежещущие аккорды затихали в кустах буша. Контрапункты ветра свистели в проводах. Яркие желтые и голубые лампы то вспыхивали, то гасли. Затем они стали гореть ровно, Адэ сказал голосом кота:
— Что-то происходит.
Ветер стих. И снова подул. Я увидел, как тент скособочило на сторону и подняло в воздух. Его раздуло, снова перевернуло, и затем ветер погнал его дальше, над домами; необъятная ткань хлопала, ее формы менялись, и наконец тент свалился на чью-то крышу, и тогда небо треснуло, блеснули две молнии и полил дождь. Он лил как из ведра, превращая в грязь землю, залаяли собаки, запах горелой резины наполнил воздух, и мы услышали короткий душераздирающий крик Мадам Кото. Затем все огни погасли.
Глава 9
Темнота была наполнена голосами. Нищие и Сами несли Папу домой. Когда мы дошли до нашей комнаты, Мама была невменяема. Папу положили на кровать и прикрыли белой тканью. Люди ушли, но я слышал, как они, уходя по улице, басом распевают героические песни. Папин рот был перекошен. Белый шрам шел по всему лицу. Глаза исчезли. Губы были похожи на распухшие цветы. Состояние было хуже, чем после всех его предыдущих боев вместе взятых. Он не двигался. Казалось, что он даже не дышит. Мама продолжала плакать. Нищая девочка зажгла еще три свечки. Сами сел на папин стул. Нищие расселись на полу. Я уложил Адэ на свой мат. Кроме Мамы, все молчали.
Мама выбежала, вскипятила воду, вернулась и наложила на папино лицо теплые компрессы. Ей не пришло в голову, что синякам нужен холод. Нищая девочка гладила папину ногу. Больше никто не двигался. Через какое-то время Мама успокоилась. Она посмотрела на всех нас.
— Ну-ка слезай со стула моего мужа, — крикнула она Сами.
Тот подскочил, как ужаленный змеей. И встал около окна. Затем он подошел ко мне и прошептал:
— Когда он выздоровеет, зайдите ко мне. У меня все деньги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145