Это означало переезды из гостиницы в гостиницу, несколько спектаклей в одном городе, потом в другом, и так, пока не натянем план.
Закулисный дал мне денег на жратву, дорогу, гостиницу и отправил на заделку в портовый город Мухоморовку. Левшин обещал приехать дней через пять на помощь.
Появление «мойдодыровца» было как снег на голову. В единственной гостинице «Медовый месяц», все места были заняты.
— Мест нет, — строго сказала мне администратор, пожилая вальяжная дама. — Не было и до конца XX века не будет!
Я улыбнулся ее наивности: что с нее возьмешь… с мухоморовки…
— Может, все-таки найдете? — поинтересовался я робко.
— Как не стыдно?! — опешила администратор. — Я же вам русским языком говорю: мест нет и не будет!
— Жаль, — вздохнул я. — А мне так хотелось пригласить вас на наше представление.
— Какое представление? — живо спросила вальяжная дама.
«Вот и все, — с грустью подумал я. — Как прост этот мир… интересно, где в этой гостинице солнечная сторона?»
После небольшого рассказа о летающих лилипутиках, «черном кабинете» Станиславского, ниточках, веревочках… я получил ключ от номера на самом респектабельном третьем этаже, забронировал номера на остальных и оставил пригласительный администратору.
— Где у вас тут неплохо кормят? — небрежно спросил я после того, как освоился в гостинице.
Хозяйка «Медового месяца» надолго задумалась.
— У нас, конечно, кухня не такая, к какой вы привыкли, — ответила она наконец извиняющимся тоном, — но сходите в наш ресторан, может быть, вам и понравится.
— Ну что ж, — понимающе вздохнул я. — Если ничего другого нет…
— Кто это? — услышал я голоса за своей спиной, направляясь к дверям ресторана,
— Это единственный в мире черный администратор лилипутов! — восхищенным голосом воскликнула вальяжная дама. — Феерия летающих красок!
Времени было около восьми, но народу в ресторане оказалось крайне мало. Я сел за свободный столик, за который официантка посадила еще двоих мужчин.
В годах, добродушный, чуть лысоватый Боря из Москвы и его сосед по номеру Леня из Пицунды, высокий, спортивного сложения парень лет тридцати пяти, с резкими чертами лица, с выпирающим вперед подбородком. Говорил он с небольшим акцентом, свойственным той местности, из которой Леня приехал к своим друзьям спелеологам договариваться о предстоящей экспедиции. Мы без особых церемоний перешли на «ты». Спелеолог рассказывал о пещерах, доисторических черепах медведей, саблезубых тигров, о том, как они лезли туда не зная куда, не ведая, найдут ли дорогу назад,
Боря, который только сегодня с ним познакомился, восхищенно шептал:
— Вот это жизнь, вот это жизнь, а здесь… Эх, свою бы пещеру открыть!
Леня весело расхохотался:
— Старик! — хлопнул он его по плечу. — Это было два года назад в одном альплагере. В группе новичков, которых учили вязать узлы и не падать позвоночником с двухметровой высоты, оказалась молодая женщина, которая, как она считала, была уже большим спелеологом, Ей тоже хотелось открыть свою пещеру. И вот как-то раз находит она трещину, недалеко от альплагеря, по пояс влезает в нее головой — и все, дальше ни с места.
Мы с Борей весело рассмеялись, живо представив горчащую из-под земли бездумную половину женского туловища.
— Она залезла туда утром, — продолжил улыбающийся Леня, — а наткнулись на нее совершенно случайно. Снежный барс дед Рауль, который один ходил на 8 тысяч, увидев это зрелище, упал в обморок. Он два раза приходил в себя и два раза терял сознание. На его крик сбежался весь альплагерь. Женщина требовала, чтобы ее вытащили, но как только начинали тащить, она кричала, чтобы отпустили.
— Зацепилась, что ли? — угорал со смеху Боря.
— Слушай дальше. Перепробовали все. Бесполезно. А она же замерзает, ей холодно. Решили жечь костры. Обложили ее дровами… — здесь Леня улыбнулся, видимо, вспомнив, как весело они провели ту ночь (костры, песни, горы, гитара и в центре этого туристического пикника — экзотическая репа, перебирающая ногами). — Начальник альплагеря вызывает саперов, — продолжил он.
— Саперов-то зачем? — еле выговорил Боря.
— Этого начальник и сам не знал, — ухмыльнулся Леня. — Приехал грузовик с солдатами и динамитом… тоже подергали за ноги…
— Как же ее вытащили? — спросил я.
— Утром приехал альпинист-врач, отдохнуть на несколько дней. Это просто надо было видеть… огромная толпа сбежавшихся из аулов горцев, весь альплагерь сидит возле спелеолога и решает, что делать? А врач подошел и камнем ей так… — тюк по копчику, за ноги дерг — и готово! А через пять дней весь альплагерь гулял на свадьбе!
— Вот это жизнь! — смеялся от души Боря. — А здесь… — начал он вдруг рассказывать, как пробивал сегодня номер в гостинице. — Я и так, и этак! — радовался, как мальчик. — И за цветами сбегал, и коробку шоколадных конфет подарил…
— Ты что, первый раз в командировке? — покровительственно хлопнул я его по плечу.
— Не первый… — замялся Боря.
— А я пошел, отковырнул булыжник на мостовой, — оборвал его Леня, — и администратору гостиницы подарил, сказал, что этот камень из Новоафонской пещеры — святого места, еще кусок смолы со стройки подарил.
— А про смолу что сказал?! — захлопал в ладоши Боря.
— Про смолу сказал, что это на стоянке питекантропов со времен мезозойской эры осталось… на дне высохшего горного озера нашел.
— Неужели и в это поверила? — улыбнулся я.
— Попробуй мне не поверь — зарэжу! — сделал страшное лицо Леня.
— Вот это жизнь! — в который раз за вечер повторил Боря. — А здесь…
В тот вечер мы решили, что ужин непременно нужно продолжить в номере.
— Ну, можно я куплю? — плакал Боря. — Я вас очень прошу!
— Как ты можешь такое говорить! — горячился Леня. — Я плачу!
— Нет, я! — размахивая своим единственным чет-вертным билетом, который мне дали на пять дней, прыгал и возле них.
— Ребята, — ныл Боря, — я ведь уже забыл, когда друзей угощал, все меня и меня, что я не человек, что ли? Друзей-то не осталось…
Швейцар мотал головой, не понимая, у кого вырвать дружно протянутые деньги.
Боря заплакал от обиды, когда заплатил Леня.
— Хотел угостить, — растирал он слезы, — не дали… Через несколько часов до нас дошло, что без швейцара
опять не обойтись, мы с Борей, обнявшись, гордо оставили Леню одного в номере и с песней устремились по коридору, чтоб, наконец расстаться с презренным металлом и показать, что тоже не лыком шиты, тоже можем угостить — не жлобы!
Ночь пролетела, как мгновенье. Леня пообещал Боре, что возьмет его в связку и тот обязательно откроет свою пещеру, еще никому не известную и самую большую в мире. Боря все рассказывал о девушке с золотыми глазами, приговаривая одно и то же: «Ребята, не бросайте меня, первый раз в жизни душу свою друзьям открываю».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Закулисный дал мне денег на жратву, дорогу, гостиницу и отправил на заделку в портовый город Мухоморовку. Левшин обещал приехать дней через пять на помощь.
Появление «мойдодыровца» было как снег на голову. В единственной гостинице «Медовый месяц», все места были заняты.
— Мест нет, — строго сказала мне администратор, пожилая вальяжная дама. — Не было и до конца XX века не будет!
Я улыбнулся ее наивности: что с нее возьмешь… с мухоморовки…
— Может, все-таки найдете? — поинтересовался я робко.
— Как не стыдно?! — опешила администратор. — Я же вам русским языком говорю: мест нет и не будет!
— Жаль, — вздохнул я. — А мне так хотелось пригласить вас на наше представление.
— Какое представление? — живо спросила вальяжная дама.
«Вот и все, — с грустью подумал я. — Как прост этот мир… интересно, где в этой гостинице солнечная сторона?»
После небольшого рассказа о летающих лилипутиках, «черном кабинете» Станиславского, ниточках, веревочках… я получил ключ от номера на самом респектабельном третьем этаже, забронировал номера на остальных и оставил пригласительный администратору.
— Где у вас тут неплохо кормят? — небрежно спросил я после того, как освоился в гостинице.
Хозяйка «Медового месяца» надолго задумалась.
— У нас, конечно, кухня не такая, к какой вы привыкли, — ответила она наконец извиняющимся тоном, — но сходите в наш ресторан, может быть, вам и понравится.
— Ну что ж, — понимающе вздохнул я. — Если ничего другого нет…
— Кто это? — услышал я голоса за своей спиной, направляясь к дверям ресторана,
— Это единственный в мире черный администратор лилипутов! — восхищенным голосом воскликнула вальяжная дама. — Феерия летающих красок!
Времени было около восьми, но народу в ресторане оказалось крайне мало. Я сел за свободный столик, за который официантка посадила еще двоих мужчин.
В годах, добродушный, чуть лысоватый Боря из Москвы и его сосед по номеру Леня из Пицунды, высокий, спортивного сложения парень лет тридцати пяти, с резкими чертами лица, с выпирающим вперед подбородком. Говорил он с небольшим акцентом, свойственным той местности, из которой Леня приехал к своим друзьям спелеологам договариваться о предстоящей экспедиции. Мы без особых церемоний перешли на «ты». Спелеолог рассказывал о пещерах, доисторических черепах медведей, саблезубых тигров, о том, как они лезли туда не зная куда, не ведая, найдут ли дорогу назад,
Боря, который только сегодня с ним познакомился, восхищенно шептал:
— Вот это жизнь, вот это жизнь, а здесь… Эх, свою бы пещеру открыть!
Леня весело расхохотался:
— Старик! — хлопнул он его по плечу. — Это было два года назад в одном альплагере. В группе новичков, которых учили вязать узлы и не падать позвоночником с двухметровой высоты, оказалась молодая женщина, которая, как она считала, была уже большим спелеологом, Ей тоже хотелось открыть свою пещеру. И вот как-то раз находит она трещину, недалеко от альплагеря, по пояс влезает в нее головой — и все, дальше ни с места.
Мы с Борей весело рассмеялись, живо представив горчащую из-под земли бездумную половину женского туловища.
— Она залезла туда утром, — продолжил улыбающийся Леня, — а наткнулись на нее совершенно случайно. Снежный барс дед Рауль, который один ходил на 8 тысяч, увидев это зрелище, упал в обморок. Он два раза приходил в себя и два раза терял сознание. На его крик сбежался весь альплагерь. Женщина требовала, чтобы ее вытащили, но как только начинали тащить, она кричала, чтобы отпустили.
— Зацепилась, что ли? — угорал со смеху Боря.
— Слушай дальше. Перепробовали все. Бесполезно. А она же замерзает, ей холодно. Решили жечь костры. Обложили ее дровами… — здесь Леня улыбнулся, видимо, вспомнив, как весело они провели ту ночь (костры, песни, горы, гитара и в центре этого туристического пикника — экзотическая репа, перебирающая ногами). — Начальник альплагеря вызывает саперов, — продолжил он.
— Саперов-то зачем? — еле выговорил Боря.
— Этого начальник и сам не знал, — ухмыльнулся Леня. — Приехал грузовик с солдатами и динамитом… тоже подергали за ноги…
— Как же ее вытащили? — спросил я.
— Утром приехал альпинист-врач, отдохнуть на несколько дней. Это просто надо было видеть… огромная толпа сбежавшихся из аулов горцев, весь альплагерь сидит возле спелеолога и решает, что делать? А врач подошел и камнем ей так… — тюк по копчику, за ноги дерг — и готово! А через пять дней весь альплагерь гулял на свадьбе!
— Вот это жизнь! — смеялся от души Боря. — А здесь… — начал он вдруг рассказывать, как пробивал сегодня номер в гостинице. — Я и так, и этак! — радовался, как мальчик. — И за цветами сбегал, и коробку шоколадных конфет подарил…
— Ты что, первый раз в командировке? — покровительственно хлопнул я его по плечу.
— Не первый… — замялся Боря.
— А я пошел, отковырнул булыжник на мостовой, — оборвал его Леня, — и администратору гостиницы подарил, сказал, что этот камень из Новоафонской пещеры — святого места, еще кусок смолы со стройки подарил.
— А про смолу что сказал?! — захлопал в ладоши Боря.
— Про смолу сказал, что это на стоянке питекантропов со времен мезозойской эры осталось… на дне высохшего горного озера нашел.
— Неужели и в это поверила? — улыбнулся я.
— Попробуй мне не поверь — зарэжу! — сделал страшное лицо Леня.
— Вот это жизнь! — в который раз за вечер повторил Боря. — А здесь…
В тот вечер мы решили, что ужин непременно нужно продолжить в номере.
— Ну, можно я куплю? — плакал Боря. — Я вас очень прошу!
— Как ты можешь такое говорить! — горячился Леня. — Я плачу!
— Нет, я! — размахивая своим единственным чет-вертным билетом, который мне дали на пять дней, прыгал и возле них.
— Ребята, — ныл Боря, — я ведь уже забыл, когда друзей угощал, все меня и меня, что я не человек, что ли? Друзей-то не осталось…
Швейцар мотал головой, не понимая, у кого вырвать дружно протянутые деньги.
Боря заплакал от обиды, когда заплатил Леня.
— Хотел угостить, — растирал он слезы, — не дали… Через несколько часов до нас дошло, что без швейцара
опять не обойтись, мы с Борей, обнявшись, гордо оставили Леню одного в номере и с песней устремились по коридору, чтоб, наконец расстаться с презренным металлом и показать, что тоже не лыком шиты, тоже можем угостить — не жлобы!
Ночь пролетела, как мгновенье. Леня пообещал Боре, что возьмет его в связку и тот обязательно откроет свою пещеру, еще никому не известную и самую большую в мире. Боря все рассказывал о девушке с золотыми глазами, приговаривая одно и то же: «Ребята, не бросайте меня, первый раз в жизни душу свою друзьям открываю».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63