Тогда Н. К. Сапронов послал меня за подкреплением в Севастополь. Как только паровоз, на котором мы ехали, миновал Бельбек, показалась бронеплощадка с людьми. Это и была желанная помощь, добровольцы-севастопольцы. Паровозы поравнялись, и в это время показалась вражеская конная разведка. Мы начали стрелять, но враги скрылись, только один человек упал с лошади. Матросы во мгновение ока были на месте, и вскоре пленный немец, разутый и раздетый, стоял и с ужасом ждал смерти, лопоча что-то по-своему.
Когда я сообразил, что перед нами солдат немецкой армии, то, выхватив маузер, загородил его и сказал, что не дам убить немца, потребовал, чтобы ему вернули его одежду.
Матросы зашумели:
— Вот ещё командир выискался!
— Много вас, начальников, развелось!!
— Поймите, — кричал я, — немец этот для нас — клад! Его немедленно надо в ревком: он может дать ценные показания. И пусть те, кто верят, что в Крым идут братья-украинцы, посмотрят на пленного.
Немцу вернули его одежду. Я ему сделал знак — одевайся, мол, пошли. Забрались мы с ним на бронеплощадку и вскоре были в Севастополе.
Дважды Герой Советского Союза, начальник дрейфующей станции «СП-1» контр-адмирал И. Д. Папанин.
Бойцы бригады бронепоездов 14-й армии. Слева направо: Филипп Арсентьев, Иван Папанин, Всеволод Вишневский, Пётр Попов.
Комиссар Заднепровской дивизии.
Почтовое отделение на ледоколе «Малыгин».
Бухта Тихая; знаменитый «Седов» доставил сюда на год очередную смену полярников.
Первомайская демонстрация на полярной станции.
Запуск радиозонда.
На острове Рудольфа в ожидании лётной погоды. Начальник экспедиции О. Ю. Шмидт (справа) и начальник «СП-1» И. Д. Папанин. Май 1937 года.
Впервые в истории наш самолёт Н-170, созданный в KB A . H . Туполева, сел в районе Северного полюса.
На снимке: командир отряда Михаил Васильевич Водопьянов и штурман Иван Тимофеевич Спирин.
На Северном полюсе. И. Д. Папанин и полярный лётчик Илья Павлович Мазурук
В этой палатке жили на полюсе.
Будни на станции «СП-1». Так брали гидрологические станции, или, как говорили первые жители полюса, «крутили разлуку».
Эрнст Кренкель — дежурный повар.
Натягивается антенна для радиостанции Э. Т. Кренкеля
Ледокол «Таймыр» подходит к дрейфующей льдине, где располагался лагерь папанинцев
Последний снимок на льдине.
Незабываемая встреча в Москве. И. Д. Папанин, Г. К. Папанина.
М. И. Калинин вручает начальнику «СП-1» заслуженную награду.
Заместитель председателя Совнаркома Розалия Самойловна Землячка и И. Д. Папанин. 1939 год.
В пионерском лагере с Мариной Расковой. 1940 год.
Знаменитый полярный капитан Владимир Иванович Воронин.
А. А. Жданов и И. Д. Папанин.
А. А. Жданов и И. Д. Папанин вместе с героическим экипажем ледокола «Седов».
Таким был «Георгий Седов» в последние дни своего дрейфа.
Бойцам вручается танковая колонна.
В кулуарах Академии наук. Слева — президент Академии Владимир Леонтьевич Комаров.
Капитан Николай Иванович Хромцов отдал Арктике всю свою жизнь.
Он и умер на капитанском мостике во время проводки конвоя по Белому морю тяжкой зимой 1943 года.
Александр Сергеевич Буданов. В 1941 году он был секретарём Архангельского обкома партии по транспорту.
Секретарь парторганизации мурманского порта в 1942—1944 годах Тимофей Борисович Гуженко. Фотография военных лет.
Я не боялся, что немец сбежит, шёл к ревкому быстро, так что пленный едва за мной поспевал. В ревкоме я сразу кинулся в кабинет к Ю. П. Гавену. Немца протолкнул первым. У Гавена шло совещание.
— Что за явление? — Гавен показал на немца. — У нас серьёзный разговор!
— Немец, товарищ председатель ревкома. В плен взяли. Я и доставил сюда, думал, допрос вести будете.
Гавен встал.
— Вот он, самый сильный аргумент против Саблина и Украинской рады. Товарищ Папанин, — повернулся он ко мне, — немедленно на Графскую пристань, на катер — и на «Волю». С немцем. Там сейчас идёт митинг.
— Разрешите выполнять?
— Действуйте.
Вытолкнул я немца из кабинета. На машине нас отвезли на Графскую пристань, быстренько подали катер, и я сказал мотористу:
— На «Волю» — полный вперёд!
Мы поднялись на «Волю». Там, как и сказал Гавен, шёл митинг команды — полутора тысяч человек. Шёл спор о том, уходить или нет кораблям из Севастополя.
Я попросил слова:
— Только что у Бельбека мы взяли пленного. Тут нам всё время втолковывают, что к нам братья-украинцы идут. Помогите ему на кнехт подняться и спросите, кто он такой.
Тут все зашумели:
— Зачем его приволок?
— Скажу. Но сначала спросить хочу: кто-нибудь умеет говорить по-немецки?
— Вон что! — ахнула толпа. Один из офицеров спросил:
— Кто вы?
— Солдат его величества кайзера Вильгельма Второго! — чётко отрапортовал пленный.
— Вот это «брат»! — снова ахнула толпа.
— Идут ли с вами части Украинской рады?
— Идёт регулярная армия кайзера Вильгельма Второго. Немец рассказал, что каждому из них кайзер обещал: весь Крым будет немецким, так же как и Черноморский флот.
Что тут поднялось на корабле! Настроение сразу переменилось:
— Поднимать пары, и немедленно!
Матросы к нам подходили поближе, чтобы ещё раз удостовериться, что со мной действительно немец.
Дальше опять на катер. Моторист только спросил:
— Теперь куда?
— На «Георгий Победоносец». Жми, браток.
На втором корабле повторилось то же самое. Матросы воочию убедились, что их обманывали. Пленный был веским аргументом в поддержку позиции большевиков. Митинг затянулся, я сдал немца под расписку судовому комитету «Георгия Победоносца» и отправился на берег.
В тот же день, 29 апреля, курс на Новороссийск взяли крейсер «Троя», 12 миноносцев, 65 моторных катеров, и буксиров, несколько десятков вспомогательных судов. Экипажи эсминцев повесили сигнал: корабли, попытающиеся воспрепятствовать их выходу в море, получат залп торпедами.
Но ушли не все корабли.
Об этом эпизоде много позже мне напомнил мой старый друг Никита Кириллович Сапронов, герой гражданской войны, один из самых бесстрашных людей, каких я знаю. Незадолго до его кончины я получил от него письмо.
«Дорогие и глубокоуважаемые Галина Кирилловна и Иван Дмитриевич! Прежде всего разрешите, дорогая Галина Кирилловна, поздравить горячо Вас с днём Вашего рождения 29 апреля!… Это — особый для нас день. Он останется в моей памяти на всю мою жизнь так же, как и в памяти Ивана Дмитриевича. Именно тогда он доставил военнопленного немца на дредноут „Воля“, где решалась судьба о выводе или невыводе флота из Севастопольской бухты, и убедил колеблющихся, что мы боремся не с „братьями-украинцами“, а с немецкими захватчиками. Героическая смелость и находчивость Вани Папанина 29 апреля 1918 года способствовала тому, что в этот же день ночью с нами вышла первая очередь, а потом, 30 апреля, и вторая очередь — Военно-Черноморского флота из Севастополя в Новороссийск.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
Когда я сообразил, что перед нами солдат немецкой армии, то, выхватив маузер, загородил его и сказал, что не дам убить немца, потребовал, чтобы ему вернули его одежду.
Матросы зашумели:
— Вот ещё командир выискался!
— Много вас, начальников, развелось!!
— Поймите, — кричал я, — немец этот для нас — клад! Его немедленно надо в ревком: он может дать ценные показания. И пусть те, кто верят, что в Крым идут братья-украинцы, посмотрят на пленного.
Немцу вернули его одежду. Я ему сделал знак — одевайся, мол, пошли. Забрались мы с ним на бронеплощадку и вскоре были в Севастополе.
Дважды Герой Советского Союза, начальник дрейфующей станции «СП-1» контр-адмирал И. Д. Папанин.
Бойцы бригады бронепоездов 14-й армии. Слева направо: Филипп Арсентьев, Иван Папанин, Всеволод Вишневский, Пётр Попов.
Комиссар Заднепровской дивизии.
Почтовое отделение на ледоколе «Малыгин».
Бухта Тихая; знаменитый «Седов» доставил сюда на год очередную смену полярников.
Первомайская демонстрация на полярной станции.
Запуск радиозонда.
На острове Рудольфа в ожидании лётной погоды. Начальник экспедиции О. Ю. Шмидт (справа) и начальник «СП-1» И. Д. Папанин. Май 1937 года.
Впервые в истории наш самолёт Н-170, созданный в KB A . H . Туполева, сел в районе Северного полюса.
На снимке: командир отряда Михаил Васильевич Водопьянов и штурман Иван Тимофеевич Спирин.
На Северном полюсе. И. Д. Папанин и полярный лётчик Илья Павлович Мазурук
В этой палатке жили на полюсе.
Будни на станции «СП-1». Так брали гидрологические станции, или, как говорили первые жители полюса, «крутили разлуку».
Эрнст Кренкель — дежурный повар.
Натягивается антенна для радиостанции Э. Т. Кренкеля
Ледокол «Таймыр» подходит к дрейфующей льдине, где располагался лагерь папанинцев
Последний снимок на льдине.
Незабываемая встреча в Москве. И. Д. Папанин, Г. К. Папанина.
М. И. Калинин вручает начальнику «СП-1» заслуженную награду.
Заместитель председателя Совнаркома Розалия Самойловна Землячка и И. Д. Папанин. 1939 год.
В пионерском лагере с Мариной Расковой. 1940 год.
Знаменитый полярный капитан Владимир Иванович Воронин.
А. А. Жданов и И. Д. Папанин.
А. А. Жданов и И. Д. Папанин вместе с героическим экипажем ледокола «Седов».
Таким был «Георгий Седов» в последние дни своего дрейфа.
Бойцам вручается танковая колонна.
В кулуарах Академии наук. Слева — президент Академии Владимир Леонтьевич Комаров.
Капитан Николай Иванович Хромцов отдал Арктике всю свою жизнь.
Он и умер на капитанском мостике во время проводки конвоя по Белому морю тяжкой зимой 1943 года.
Александр Сергеевич Буданов. В 1941 году он был секретарём Архангельского обкома партии по транспорту.
Секретарь парторганизации мурманского порта в 1942—1944 годах Тимофей Борисович Гуженко. Фотография военных лет.
Я не боялся, что немец сбежит, шёл к ревкому быстро, так что пленный едва за мной поспевал. В ревкоме я сразу кинулся в кабинет к Ю. П. Гавену. Немца протолкнул первым. У Гавена шло совещание.
— Что за явление? — Гавен показал на немца. — У нас серьёзный разговор!
— Немец, товарищ председатель ревкома. В плен взяли. Я и доставил сюда, думал, допрос вести будете.
Гавен встал.
— Вот он, самый сильный аргумент против Саблина и Украинской рады. Товарищ Папанин, — повернулся он ко мне, — немедленно на Графскую пристань, на катер — и на «Волю». С немцем. Там сейчас идёт митинг.
— Разрешите выполнять?
— Действуйте.
Вытолкнул я немца из кабинета. На машине нас отвезли на Графскую пристань, быстренько подали катер, и я сказал мотористу:
— На «Волю» — полный вперёд!
Мы поднялись на «Волю». Там, как и сказал Гавен, шёл митинг команды — полутора тысяч человек. Шёл спор о том, уходить или нет кораблям из Севастополя.
Я попросил слова:
— Только что у Бельбека мы взяли пленного. Тут нам всё время втолковывают, что к нам братья-украинцы идут. Помогите ему на кнехт подняться и спросите, кто он такой.
Тут все зашумели:
— Зачем его приволок?
— Скажу. Но сначала спросить хочу: кто-нибудь умеет говорить по-немецки?
— Вон что! — ахнула толпа. Один из офицеров спросил:
— Кто вы?
— Солдат его величества кайзера Вильгельма Второго! — чётко отрапортовал пленный.
— Вот это «брат»! — снова ахнула толпа.
— Идут ли с вами части Украинской рады?
— Идёт регулярная армия кайзера Вильгельма Второго. Немец рассказал, что каждому из них кайзер обещал: весь Крым будет немецким, так же как и Черноморский флот.
Что тут поднялось на корабле! Настроение сразу переменилось:
— Поднимать пары, и немедленно!
Матросы к нам подходили поближе, чтобы ещё раз удостовериться, что со мной действительно немец.
Дальше опять на катер. Моторист только спросил:
— Теперь куда?
— На «Георгий Победоносец». Жми, браток.
На втором корабле повторилось то же самое. Матросы воочию убедились, что их обманывали. Пленный был веским аргументом в поддержку позиции большевиков. Митинг затянулся, я сдал немца под расписку судовому комитету «Георгия Победоносца» и отправился на берег.
В тот же день, 29 апреля, курс на Новороссийск взяли крейсер «Троя», 12 миноносцев, 65 моторных катеров, и буксиров, несколько десятков вспомогательных судов. Экипажи эсминцев повесили сигнал: корабли, попытающиеся воспрепятствовать их выходу в море, получат залп торпедами.
Но ушли не все корабли.
Об этом эпизоде много позже мне напомнил мой старый друг Никита Кириллович Сапронов, герой гражданской войны, один из самых бесстрашных людей, каких я знаю. Незадолго до его кончины я получил от него письмо.
«Дорогие и глубокоуважаемые Галина Кирилловна и Иван Дмитриевич! Прежде всего разрешите, дорогая Галина Кирилловна, поздравить горячо Вас с днём Вашего рождения 29 апреля!… Это — особый для нас день. Он останется в моей памяти на всю мою жизнь так же, как и в памяти Ивана Дмитриевича. Именно тогда он доставил военнопленного немца на дредноут „Воля“, где решалась судьба о выводе или невыводе флота из Севастопольской бухты, и убедил колеблющихся, что мы боремся не с „братьями-украинцами“, а с немецкими захватчиками. Героическая смелость и находчивость Вани Папанина 29 апреля 1918 года способствовала тому, что в этот же день ночью с нами вышла первая очередь, а потом, 30 апреля, и вторая очередь — Военно-Черноморского флота из Севастополя в Новороссийск.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146