— сказал Пол, по голосу которого было ясно, что ему в голову пришла какая-то мысль.
И он, ведя рукой по стене, двинулся в темноту, вправо.
— Чего он придумал? — поинтересовался Тедди.
— Сейчас узнаем, — ответил Вилли. Он уже понял догадку Пола, но ждал доказательств. Через минуту молодой человек появился с другой стороны.
— Это башня, — констатировал он.
— А ты говоришь: «не было»! — повернулся Вилли к пилоту. — Эта самая зараза и расстреляла головную машину.
— Вход внутрь прямо рядом с нами, — доложил Пол.
61
Новист увидел тень, загородившую отверстие люка, и бесшумно поднял свое оружие над головой. Невысокий лысый человек не спеша выбрался из люка и огляделся по сторонам. Он успел увидеть темную фигуру с поднятым над головой оружием, но предпринять ничего не смог. Страшный удар обрушился на его голое
— Еще один! — удовлетворенно ухмыльнулся Новист, прислоняя ружье к борту катера.
Он попробовал поднять пленного в трюм, но, несмотря на то, что всего-то и надо было преодолеть высоту в полметра, он не смог этого сделать. Сказывалась потеря крови и ранения. Некоторое время он упрямо боролся с неподатливым грузом, но безуспешно. Внезапно боль в животе усилилась, и начальнику гарнизона показалось, что из раны вот-вот вывалятся внутренности.
— Черт возьми! — выругался он, отпуская тяжелое тело и хватаясь за живот.
Ноги у него подкосились, и он опустился на порог трюма.
Некоторое время он сидел неподвижно, приходя в себя. Хотел было даже откинуться на пол бота, но вспомнил, что кто-то из пиратов точно так же может сторожить его, как он подсторожил Льва. Чтобы хоть как-то отвлечься от боли, он заглянул в трюм и убедился, что пленники остались на своем месте. Некоторое время он разглядывал их, пока в голову ему не пришла отличная, по его собственному мнению, мысль.
Кряхтя и шипя от возобновившейся боли, он поднялся на борт бота и прошел в конец трюма.
— Граф! Как вас там? — сказал он.
— Мастубани, — с готовностью подсказал тот.
— Мас… А черт! Короче, граф. — Новист с удивлением заметил, что и языком он ворочает с трудом. — Вы должны мне помочь.
— С какой это стати! — воскликнула Энни.
— Заткнись, дура! — беззлобно оборвал ее Новист. — Граф, мне нужно занести сюда раненого. Сам я не в состоянии.
— Но я связан, — заметил граф.
— Мне сначала нужно ваше согласие.
— Хорошо, я помогу. Это святое дело — помочь беспомощному.
— Тогда дайте слово, что не воспользуетесь моим состоянием и не удерете.
— Вам? Слово? — едва не расхохоталась Энни. — Граф, он наемный убийца, он при первой возможнести прикончит вас, безоружного. Мы живы благодаря только тому, что нашу смерть хочет видеть его паршивый босс.
— Она права, — кивнул Новист. — Но я выполняю свои обязанности… Короче, граф, вы даете слово?
— Да, даю, что не воспользуюсь вашим беспомощным положением. Но, учтите, я делаю это только ради того раненого, жизнь которого, быть может, зависит от быстроты принятого нами решения.
Новист, едва удержавшись на ногах, наклонился и неловко, одной рукой распутал узлы на руках графа.
— Дальше давай сам. — Начальник гарнизона тяжело плюхнулся на ближайшее кресло и тотчас же потерял сознание.
Лучевое ружье выпало из его руки и ударилось об пол рядом с Энни. Она вздрогнула и отодвинулась.
— Послушайте, граф, — горячо зашептала она, кося глазами в сторону Новиста. — Надо бежать!
— Бегите, — пожал плечами граф, наклоняясь к ней, чтобы развязать узлы.
— А вы?
— Я дал слово.
— Ну вот, я так и знала! Как в романе про этих… Ну… Черт с ними! Перестаньте! Другой такой возможности может и не представиться! Бежим — или умрете!
— И тем не менее, — упрямо гнул свое граф.
— Да что вы со своим словом! Кому вы его дали? Этому? — Освобожденная от пут, она резво вскочила на ноги, ловко подхватив с пола ружье. — Хотите, я сейчас его грохну, и вы не будете никому обязаны?!
— А мою совесть вы тоже грохнете?
— Послушайте, зачем вы здесь, такой благородный?
Граф не ответил. Он повернулся и пошел к выходу, но там никого не оказалось.
— Как некстати он потерял сознание, — посетовал граф.
— В чем дело? — Энни стояла позади него, окидывая подозрительным взглядом окрестности.
— Он не сказал, где раненый.
— Тем лучше! У вас теперь развязаны руки, и вы можете идти вместе со мной.
— Нет, я по-прежнему связан словом.
— Ну, как хотите, а я ухожу. — И она решительно спрыгнула на землю. — Идете?
— Нет.
Энни отошла от бота на несколько шагов и остановилась. Она не представляла себе, где находится и куда теперь идти. Единственное, что она знала, — ее спутники живы и успели уйти из своего лагеря чуть раньше, чем туда прибыли отряды Новиста и пиратов. Постояв некоторое время, она вернулась к боту.
Мастубани в глубине трюма возился с Новистом. Ему просто необходимо было чем-то заняться, чтобы отвлечься от тяжелых мыслей.
Когда-то, теперь казалось, что очень давно, он женился по большой любви. Это было удивительно для сообщества прагматиков, в котором он родился и прожил всю жизнь. Десять лет пролетели как один миг в полном согласии, и вдруг он почувствовал, что любящая супруга начала медленно отдаляться. Все больше и больше становилось расстояние между ними. Природа не терпит пустоты, и это расстояние стало заполняться какими-то посторонними, часто никчемными личностями из тех, кто постоянно крутится вокруг обеспеченных людей. Какие-то друзья, подруги, жиголо и альфонсы. И вот настал миг, когда граф понял, что уже не в состоянии контролировать ситуацию. Он предложил разойтись. Жена не возражала, но ставила условием разделение семейного капитала, который ей не принадлежал. Он отказал, и некоторое время они находились в состоянии холодной войны. Потом был бракоразводный процесс, на котором его бывшей жене досталось всего лишь пожизненное содержание, этакая пенсия, не более того. Ее и ее окружение такое решение, разумеется, не устроило. И вот тогда Мастубани почувствовал, что смерть ходит за ним по пятам. Ответить он мог только тем же.
Дилемма «она или я» разрешилась только вчера на обгорелом льняном поле. Он видел, как граундер обрушился на машину бывшей его жены и похоронил под собой все их семейные проблемы и неурядицы. Однако совесть все равно не давала ему покоя. Штальнагель напомнил о том, кто заплатил за эту смерть, каким бы несчастным случаем она ни выглядела.
Теперь он пребывал в полном отчаянии. Конечно, мадам Гамма оказалась выдающейся стервой. Но это не умаляло вины графа, по крайней мере в его собственных глазах. Он казнил себя уже только за то, что она прибыла на эту проклятую Богом и людьми планету, чтобы лично убедиться в смерти бывшего мужа. Может быть, от неразрешимости этого морального казуса на графа снизошла хандра, которая делает человека совершенно безразличным к своему будущему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
И он, ведя рукой по стене, двинулся в темноту, вправо.
— Чего он придумал? — поинтересовался Тедди.
— Сейчас узнаем, — ответил Вилли. Он уже понял догадку Пола, но ждал доказательств. Через минуту молодой человек появился с другой стороны.
— Это башня, — констатировал он.
— А ты говоришь: «не было»! — повернулся Вилли к пилоту. — Эта самая зараза и расстреляла головную машину.
— Вход внутрь прямо рядом с нами, — доложил Пол.
61
Новист увидел тень, загородившую отверстие люка, и бесшумно поднял свое оружие над головой. Невысокий лысый человек не спеша выбрался из люка и огляделся по сторонам. Он успел увидеть темную фигуру с поднятым над головой оружием, но предпринять ничего не смог. Страшный удар обрушился на его голое
— Еще один! — удовлетворенно ухмыльнулся Новист, прислоняя ружье к борту катера.
Он попробовал поднять пленного в трюм, но, несмотря на то, что всего-то и надо было преодолеть высоту в полметра, он не смог этого сделать. Сказывалась потеря крови и ранения. Некоторое время он упрямо боролся с неподатливым грузом, но безуспешно. Внезапно боль в животе усилилась, и начальнику гарнизона показалось, что из раны вот-вот вывалятся внутренности.
— Черт возьми! — выругался он, отпуская тяжелое тело и хватаясь за живот.
Ноги у него подкосились, и он опустился на порог трюма.
Некоторое время он сидел неподвижно, приходя в себя. Хотел было даже откинуться на пол бота, но вспомнил, что кто-то из пиратов точно так же может сторожить его, как он подсторожил Льва. Чтобы хоть как-то отвлечься от боли, он заглянул в трюм и убедился, что пленники остались на своем месте. Некоторое время он разглядывал их, пока в голову ему не пришла отличная, по его собственному мнению, мысль.
Кряхтя и шипя от возобновившейся боли, он поднялся на борт бота и прошел в конец трюма.
— Граф! Как вас там? — сказал он.
— Мастубани, — с готовностью подсказал тот.
— Мас… А черт! Короче, граф. — Новист с удивлением заметил, что и языком он ворочает с трудом. — Вы должны мне помочь.
— С какой это стати! — воскликнула Энни.
— Заткнись, дура! — беззлобно оборвал ее Новист. — Граф, мне нужно занести сюда раненого. Сам я не в состоянии.
— Но я связан, — заметил граф.
— Мне сначала нужно ваше согласие.
— Хорошо, я помогу. Это святое дело — помочь беспомощному.
— Тогда дайте слово, что не воспользуетесь моим состоянием и не удерете.
— Вам? Слово? — едва не расхохоталась Энни. — Граф, он наемный убийца, он при первой возможнести прикончит вас, безоружного. Мы живы благодаря только тому, что нашу смерть хочет видеть его паршивый босс.
— Она права, — кивнул Новист. — Но я выполняю свои обязанности… Короче, граф, вы даете слово?
— Да, даю, что не воспользуюсь вашим беспомощным положением. Но, учтите, я делаю это только ради того раненого, жизнь которого, быть может, зависит от быстроты принятого нами решения.
Новист, едва удержавшись на ногах, наклонился и неловко, одной рукой распутал узлы на руках графа.
— Дальше давай сам. — Начальник гарнизона тяжело плюхнулся на ближайшее кресло и тотчас же потерял сознание.
Лучевое ружье выпало из его руки и ударилось об пол рядом с Энни. Она вздрогнула и отодвинулась.
— Послушайте, граф, — горячо зашептала она, кося глазами в сторону Новиста. — Надо бежать!
— Бегите, — пожал плечами граф, наклоняясь к ней, чтобы развязать узлы.
— А вы?
— Я дал слово.
— Ну вот, я так и знала! Как в романе про этих… Ну… Черт с ними! Перестаньте! Другой такой возможности может и не представиться! Бежим — или умрете!
— И тем не менее, — упрямо гнул свое граф.
— Да что вы со своим словом! Кому вы его дали? Этому? — Освобожденная от пут, она резво вскочила на ноги, ловко подхватив с пола ружье. — Хотите, я сейчас его грохну, и вы не будете никому обязаны?!
— А мою совесть вы тоже грохнете?
— Послушайте, зачем вы здесь, такой благородный?
Граф не ответил. Он повернулся и пошел к выходу, но там никого не оказалось.
— Как некстати он потерял сознание, — посетовал граф.
— В чем дело? — Энни стояла позади него, окидывая подозрительным взглядом окрестности.
— Он не сказал, где раненый.
— Тем лучше! У вас теперь развязаны руки, и вы можете идти вместе со мной.
— Нет, я по-прежнему связан словом.
— Ну, как хотите, а я ухожу. — И она решительно спрыгнула на землю. — Идете?
— Нет.
Энни отошла от бота на несколько шагов и остановилась. Она не представляла себе, где находится и куда теперь идти. Единственное, что она знала, — ее спутники живы и успели уйти из своего лагеря чуть раньше, чем туда прибыли отряды Новиста и пиратов. Постояв некоторое время, она вернулась к боту.
Мастубани в глубине трюма возился с Новистом. Ему просто необходимо было чем-то заняться, чтобы отвлечься от тяжелых мыслей.
Когда-то, теперь казалось, что очень давно, он женился по большой любви. Это было удивительно для сообщества прагматиков, в котором он родился и прожил всю жизнь. Десять лет пролетели как один миг в полном согласии, и вдруг он почувствовал, что любящая супруга начала медленно отдаляться. Все больше и больше становилось расстояние между ними. Природа не терпит пустоты, и это расстояние стало заполняться какими-то посторонними, часто никчемными личностями из тех, кто постоянно крутится вокруг обеспеченных людей. Какие-то друзья, подруги, жиголо и альфонсы. И вот настал миг, когда граф понял, что уже не в состоянии контролировать ситуацию. Он предложил разойтись. Жена не возражала, но ставила условием разделение семейного капитала, который ей не принадлежал. Он отказал, и некоторое время они находились в состоянии холодной войны. Потом был бракоразводный процесс, на котором его бывшей жене досталось всего лишь пожизненное содержание, этакая пенсия, не более того. Ее и ее окружение такое решение, разумеется, не устроило. И вот тогда Мастубани почувствовал, что смерть ходит за ним по пятам. Ответить он мог только тем же.
Дилемма «она или я» разрешилась только вчера на обгорелом льняном поле. Он видел, как граундер обрушился на машину бывшей его жены и похоронил под собой все их семейные проблемы и неурядицы. Однако совесть все равно не давала ему покоя. Штальнагель напомнил о том, кто заплатил за эту смерть, каким бы несчастным случаем она ни выглядела.
Теперь он пребывал в полном отчаянии. Конечно, мадам Гамма оказалась выдающейся стервой. Но это не умаляло вины графа, по крайней мере в его собственных глазах. Он казнил себя уже только за то, что она прибыла на эту проклятую Богом и людьми планету, чтобы лично убедиться в смерти бывшего мужа. Может быть, от неразрешимости этого морального казуса на графа снизошла хандра, которая делает человека совершенно безразличным к своему будущему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93