мещане, стоит им немного разбогатеть, а особенно дорваться до «шикарной» заграничной жизни, дают волю своим страстишкам, начинают измерять достоинство человека тем, сколько у него заграничных вещей, какие он кому делает подарки. В затуманенных алчностью мозгах валюта и тряпки становятся единственным мерилом жизненных ценностей, и эти людишки все больше задыхаются в зловонии мелочного стяжательства… Гнусная, жалкая, убийственная семейная клоака.
ГЛАВА XV
Когда старик ушел, я отправился к Троянскому, прихватив с собой Донкова.
Стажер доложил, что наблюдение за дачей ведется с восемнадцати часов вчерашнего вечера. Потом рассказал о поисках таксиста. До начала утренней смены ему не удалось напасть на нужного человека. Часам к восьми он, однако, разыскал его; тот только что вернулся из Пловдива, куда доставил какую-то парочку, «двух пьяных поросят», как он выразился. Шофер быстро вспомнил, что ездил на дачу, возил мужчину лет тридцати пяти. «С каким-то бульдожьим лицом», – сказал он.
– Парень не любит животных, – усмехнулся Троянский.
– По описанию пассажир похож на Владимира Патронева.
Фотография Патронева лежала на столе.
Нижняя часть лица действительно несколько тяжеловата: негроидные губы, массивная челюсть. Выпуклый лоб, темные глаза, цепкий взгляд. Выглядел он лет на тридцать – очевидно, фотография была старая.
– Вел он себя, по словам шофера, чудно, – продолжал Донков. – Не сказал, куда ехать. Сказал только, что едет в гости на дачу, но не знает, найдет ли ее. «А мне что, – заметил шофер, – мне лишь бы на счетчике побольше было…» Так они кружили вокруг дач, потом этот человек велел ехать обратно, потому что так и не нашел нужный дом, не мог вспомнить… «Наездили на семь с лишним левов», – сказал шофер.
– Предположим, что это был Патронев. Троянский задумался.
– Чересчур уж много совпадений… Я в такие случайности не очень верю, но посмотрим. Скажи-ка, Донков, где сейчас Патронев?
– Со вчерашнего утра не отвечает на телефонные звонки. Сегодня не ночевал дома. В Фармимпэксе тоже не показывался. Вчера, правда, предупредил, что заболел гриппом.
– Еще одно совпадение. В самый нужный момент человек исчезает, хотя до этого буквально мозолил нам глаза… И в эту «болезнь» я не верю, Донков.
Донков, недостаточно знавший характер Троянского, смутился и хотел было оправдываться, но я жестом велел ему молчать.
– Ну, там видно будет, – сказал Троянский. – Нам всегда кажется, что тот, за кем мы наблюдаем, догадывается об этом. А на самом деле он живет себе как жил, в свое удовольствие. Может, Патронев пьянствовал где-то или поехал к бабе и так далее… А мы думаем, что он с нами в кошки-мышки играет. Ну, это все не важно. Докладывай ты, – повернулся Троянский ко мне. – Что-то вид у тебя невеселый, хотя ты и надрался.
Я старался держаться подальше от Троянского, но он все-таки учуял.
– Самую малость выпил, – сказал я, – чтобы согреться. Вчера вечером была такая холодина…
– Самую малость! А за версту разит!.. Ладно, говори!
Я пересказал все, что узнал от Евы Борисовой об исключительно неблагоприятной психологической обстановке, сложившейся вокруг Ангела Борисова, а главное – о мрачной роли Патронева.
Троянский рассердился:
– Дался вам этот Патронев! Нашли виновника преступления – так отдавайте его под суд!
Я подождал, пока он насладится своим гневом. Потом продолжал:
– Девушка была в очень подавленном состоянии. Я позволил себе привести ее в гости к Неде. Она ночевала там…
Я произнес это ровным голосом, приготовившись к новой вспышке гнева.
Троянский пронзил меня коротким взглядом, потом принялся усиленно тереть нос. Ага, подумал я, не знаете, как отнестись к этому факту? Удивлены, полковник Троянский!
Троянский решил никак не реагировать на эту часть моего доклада. Он встал, сделал два шага к окну. Стоя спиной к нам, заговорил:
– Есть у меня один старый знакомый… Зовут его… Не важно, как зовут, а кличка – Питон. По поводу афер с золотом гостил у нас два раза. Последний раз получил семь лет на раздумье и трудовое перевоспитание. Он вышел на свободу лет пять назад и дал обещание, что не будет больше заниматься благородным металлом. Пока что своего обещания не нарушал. Я съездил к нему в гости в Подуяне. Занимается он поставкой дров частникам. Много зарабатывает. Талантливый мошенник, законов не нарушает. Мне панели из дуба предлагал достать. Если кому-нибудь из вас нужно, скажите.
Я представил себе стены Нединого подвала, обшитые дубовыми панелями, и засмеялся. Донков тоже. Очень нас насмешили эти панели.
– Я попросил его разузнать, – продолжал Троянский, – не вернулся ли автослесарь Спиридон Спасов к своим прежним увлечениям… Я могу, сказал Питон, разузнать, только для этого надо кое с кем повидаться, но дайте мне честное слово, что за мной не будет хвоста. Просил меня дать честное слово!..
Мы с Донковым посмеялись.
– Не буду, говорю, тебе обещать – ты все равно не поверишь. Прими соответствующие меры. Ты же знаешь, как избавиться от хвоста, не мне тебя учить! Верно, говорит, и улыбается. Когда вам доложить? Чем скорей, тем лучше. Время дорого! Через пять часов, в одиннадцать вечера, только я начал засыпать, является ко мне домой… Результат: Спиридон Спасов за последние три года скупил золота почти на десять тысяч левов. Не перепродает, не сбывает, только скупает. Человек, с которым говорил Питон, подозревает, что Спасов брал золото не только у него, но и у других. Ну, что вы на это скажете?
К двум часам слесаря доставили для беседы. Спасов сразу же узнал полковника Троянского. У Троянского действительно запоминающееся лицо, но хорошая память Спиридона объяснялась главным образом тем, что подследственный обычно на всю жизнь запоминает следователя, который заставил его признаться в совершенном преступлении. Троянский сам взялся вести его до конца. «Золотые аферы по моей части, я ими занимаюсь уже лет пятнадцать, поэтому уж не сердись, беру Спасова на себя!»
Не хочу недооценивать то обстоятельство, что Спасов уже ощутил однажды сладость быстрого и полного добровольного признания, после чего получил всего лишь год, да и то условно, в то время как его дружкам дали куда больше. Но лишь заслугой Троянского надо считать то, что Спасов не стал разыгрывать ни в чем не повинного человека. Он подробно рассказал, как два года назад взялся за старое. У него была возможность сделать это и раньше, но он обещал жить честно и старался сдержать обещание. Бывали искушения, но он устоял – десять лет не занимался этим делом. И может, потому, что столько времени прошло, перестал бояться, но все-таки – он подчеркивал свои заслуги! – целых десять лет не поддавался соблазну. Все началось снова, когда появился Патронев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
ГЛАВА XV
Когда старик ушел, я отправился к Троянскому, прихватив с собой Донкова.
Стажер доложил, что наблюдение за дачей ведется с восемнадцати часов вчерашнего вечера. Потом рассказал о поисках таксиста. До начала утренней смены ему не удалось напасть на нужного человека. Часам к восьми он, однако, разыскал его; тот только что вернулся из Пловдива, куда доставил какую-то парочку, «двух пьяных поросят», как он выразился. Шофер быстро вспомнил, что ездил на дачу, возил мужчину лет тридцати пяти. «С каким-то бульдожьим лицом», – сказал он.
– Парень не любит животных, – усмехнулся Троянский.
– По описанию пассажир похож на Владимира Патронева.
Фотография Патронева лежала на столе.
Нижняя часть лица действительно несколько тяжеловата: негроидные губы, массивная челюсть. Выпуклый лоб, темные глаза, цепкий взгляд. Выглядел он лет на тридцать – очевидно, фотография была старая.
– Вел он себя, по словам шофера, чудно, – продолжал Донков. – Не сказал, куда ехать. Сказал только, что едет в гости на дачу, но не знает, найдет ли ее. «А мне что, – заметил шофер, – мне лишь бы на счетчике побольше было…» Так они кружили вокруг дач, потом этот человек велел ехать обратно, потому что так и не нашел нужный дом, не мог вспомнить… «Наездили на семь с лишним левов», – сказал шофер.
– Предположим, что это был Патронев. Троянский задумался.
– Чересчур уж много совпадений… Я в такие случайности не очень верю, но посмотрим. Скажи-ка, Донков, где сейчас Патронев?
– Со вчерашнего утра не отвечает на телефонные звонки. Сегодня не ночевал дома. В Фармимпэксе тоже не показывался. Вчера, правда, предупредил, что заболел гриппом.
– Еще одно совпадение. В самый нужный момент человек исчезает, хотя до этого буквально мозолил нам глаза… И в эту «болезнь» я не верю, Донков.
Донков, недостаточно знавший характер Троянского, смутился и хотел было оправдываться, но я жестом велел ему молчать.
– Ну, там видно будет, – сказал Троянский. – Нам всегда кажется, что тот, за кем мы наблюдаем, догадывается об этом. А на самом деле он живет себе как жил, в свое удовольствие. Может, Патронев пьянствовал где-то или поехал к бабе и так далее… А мы думаем, что он с нами в кошки-мышки играет. Ну, это все не важно. Докладывай ты, – повернулся Троянский ко мне. – Что-то вид у тебя невеселый, хотя ты и надрался.
Я старался держаться подальше от Троянского, но он все-таки учуял.
– Самую малость выпил, – сказал я, – чтобы согреться. Вчера вечером была такая холодина…
– Самую малость! А за версту разит!.. Ладно, говори!
Я пересказал все, что узнал от Евы Борисовой об исключительно неблагоприятной психологической обстановке, сложившейся вокруг Ангела Борисова, а главное – о мрачной роли Патронева.
Троянский рассердился:
– Дался вам этот Патронев! Нашли виновника преступления – так отдавайте его под суд!
Я подождал, пока он насладится своим гневом. Потом продолжал:
– Девушка была в очень подавленном состоянии. Я позволил себе привести ее в гости к Неде. Она ночевала там…
Я произнес это ровным голосом, приготовившись к новой вспышке гнева.
Троянский пронзил меня коротким взглядом, потом принялся усиленно тереть нос. Ага, подумал я, не знаете, как отнестись к этому факту? Удивлены, полковник Троянский!
Троянский решил никак не реагировать на эту часть моего доклада. Он встал, сделал два шага к окну. Стоя спиной к нам, заговорил:
– Есть у меня один старый знакомый… Зовут его… Не важно, как зовут, а кличка – Питон. По поводу афер с золотом гостил у нас два раза. Последний раз получил семь лет на раздумье и трудовое перевоспитание. Он вышел на свободу лет пять назад и дал обещание, что не будет больше заниматься благородным металлом. Пока что своего обещания не нарушал. Я съездил к нему в гости в Подуяне. Занимается он поставкой дров частникам. Много зарабатывает. Талантливый мошенник, законов не нарушает. Мне панели из дуба предлагал достать. Если кому-нибудь из вас нужно, скажите.
Я представил себе стены Нединого подвала, обшитые дубовыми панелями, и засмеялся. Донков тоже. Очень нас насмешили эти панели.
– Я попросил его разузнать, – продолжал Троянский, – не вернулся ли автослесарь Спиридон Спасов к своим прежним увлечениям… Я могу, сказал Питон, разузнать, только для этого надо кое с кем повидаться, но дайте мне честное слово, что за мной не будет хвоста. Просил меня дать честное слово!..
Мы с Донковым посмеялись.
– Не буду, говорю, тебе обещать – ты все равно не поверишь. Прими соответствующие меры. Ты же знаешь, как избавиться от хвоста, не мне тебя учить! Верно, говорит, и улыбается. Когда вам доложить? Чем скорей, тем лучше. Время дорого! Через пять часов, в одиннадцать вечера, только я начал засыпать, является ко мне домой… Результат: Спиридон Спасов за последние три года скупил золота почти на десять тысяч левов. Не перепродает, не сбывает, только скупает. Человек, с которым говорил Питон, подозревает, что Спасов брал золото не только у него, но и у других. Ну, что вы на это скажете?
К двум часам слесаря доставили для беседы. Спасов сразу же узнал полковника Троянского. У Троянского действительно запоминающееся лицо, но хорошая память Спиридона объяснялась главным образом тем, что подследственный обычно на всю жизнь запоминает следователя, который заставил его признаться в совершенном преступлении. Троянский сам взялся вести его до конца. «Золотые аферы по моей части, я ими занимаюсь уже лет пятнадцать, поэтому уж не сердись, беру Спасова на себя!»
Не хочу недооценивать то обстоятельство, что Спасов уже ощутил однажды сладость быстрого и полного добровольного признания, после чего получил всего лишь год, да и то условно, в то время как его дружкам дали куда больше. Но лишь заслугой Троянского надо считать то, что Спасов не стал разыгрывать ни в чем не повинного человека. Он подробно рассказал, как два года назад взялся за старое. У него была возможность сделать это и раньше, но он обещал жить честно и старался сдержать обещание. Бывали искушения, но он устоял – десять лет не занимался этим делом. И может, потому, что столько времени прошло, перестал бояться, но все-таки – он подчеркивал свои заслуги! – целых десять лет не поддавался соблазну. Все началось снова, когда появился Патронев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52