— Если бы и остальные думали так же! — Маурик даже не потрудился показать, что доволен. Балор высказал вслух те мысли, которые вскоре будут на устах у многих. Подражая Балору, он сжал его плечо. — Уже скоро, скоро все увидят, какие глупцы эти миротворцы.
— Мечи скоро покинут свои ножны и тогда… — Балор убрал руку с плеча Маурика, но не опустил ее, а поднес к лицу и провел вдоль неровного шрама. — И тогда те, кто чувствуют себя под защитой, узнают, что такое удар обнаженного клинка.
Маурик впился пальцами в плечо воина.
— Это я тебе обещаю. Первый мой королевский приказ — и пес, изуродовавший твое лицо и обесчестивший тебя, будет твоим и только твоим.
Балор молча и напряженно смотрел на него. Потом медленно покачал головой и, сжав его руку, убрал ее с плеча.
— Нет, он будет нашим. Мы поделим его, ведь он обесчестил и тебя тоже. А то, что он делает сейчас, чернит твое имя и унижает твою мужскую честь, как ничто другое.
— Что ты сказал? — Маурик замер, холодная волна подозрения окатила его. — Что-нибудь произошло в мое отсутствие?
— Многое. Вдова твоего брата… — повернув голову, Балор посмотрел на южную стену крепости, около которой на влажной от росы земле расположился рынок. — Найди ее и скажи, увидишь ли то, что увидели все и о чем шепчутся в твое отсутствие уже неделю.
Маурик тотчас посмотрел в указанном направлении. Взгляд скользнул мимо сбившихся в кучки сплетничающих женщин. Рики среди них не будет. Вряд ли ее можно найти и возле больших костров или ям. На кострах жарилось мясо на вертелах, в ямах оно варилось в бульоне, кипящем от брошенных в воду раскаленных углей. Такие места привлекали воинов. Они сидели группами и передавали по кругу большие деревянные кружки с медом, весь день наполнявшиеся из ближайшего бочонка.
Его внимание привлекла женщина в красном платье. Что-то в ней было ему знакомо. Она стояла к нему спиной на краю рыночной площади и разговаривала с человеком, в котором Маурик узнал пастуха. Одного из тех двадцати, кто отгонял стада и отары племени на высокогорные летние пастбища. По наступлению осени они приводили животных вниз, возвращая их владельцам.
— Ты все еще не видишь ее? — спросил Балор. Маурик услышал насмешку в его голосе и продолжал поиски. И вдруг краем глаза заметил фигуру, которую невозможно было не узнать. Невозможно было спутать его с кем-нибудь ни по росту, ни по темному цвету кожи, ни по гордой осанке.
Не глядя по сторонам, раб-центурион шел сквозь толпу, направляясь к женщине в красном. Все произошло одновременно: римлянин подошел к женщине, она обернулась, и Маурик наконец-то смог увидеть ее лицо и фигуру. И тут он понял: «Ребенок, которого она носила…» — и вопросительно посмотрел на Балора.
— Мертв, — кивнул головой тот в ответ на невысказанный вопрос. — Неделю назад. Говорят, он родился мертвым.
Мысли лихорадочно крутились в голове Маурика. Слухи о том, что ребенок — результат изнасилования, ходили давно, но на самом деле никто ничего не знал с уверенностью. Никто, кроме него. Он один знал, что его брат — импотент и боялся рождения ублюдка. Тогда все могли бы узнать правду. Но теперь, когда ребенок мертв, должна умереть и тайна его зачатия. Это избавит его хотя бы от этого унижения. Достаточно того, что его родственница была изнасилована врагом!
Он снова взглянул на женщину, само существование которой доставляло ему столько неприятностей.
— А кто принимал роды? — спросил он, стараясь, чтобы голос звучал спокойно, и опять скользнул взглядом по ее стройной фигуре.
Балор насмешливо крякнул и хрипло рассмеялся, и Маурик догадался об ответе прежде, чем получил его.
— Ее любовник-римлянин — кто же еще? Чего ради мужчина будет делать подобные вещи, если не обладает женщиной? Посмотри, — подзадорил его Балор. — Посмотри, как он стоит рядом с ней. Понаблюдай подольше и ты увидишь, как он касается ее. Я говорю тебе… он сделал ее своей, и ему все равно, знает ли кто-нибудь об этом. После твоего отбытия он откровенно щеголяет своей победой.
Ярость охватила Маурика. Слова его брата по оружию были правдой. Но пока он не станет королем, должен молчаливо терпеть это новое оскорбление. Маурик был не в состоянии больше смотреть на эту пару, отвернулся и нарочно остановил взгляд на шраме.
— Ты один знаешь и понимаешь жажду мести, горящую в моем сердце. Ты один пострадал так же, как я. И все же ты прав, когда говоришь о терпении. Сейчас еще не время, но скоро оно наступит.
Гален смотрел на одетого в кожаное пастуха, но слышал только половину из того, что Рика говорила ему. Цена за то, чтобы привести скот с летнего пастбища, продать и зарезать лишних животных, уже ненужных весной, имела гораздо меньшее значение, чем два воина, которых он заметил рядом с хижиной Церрикса. Балор и Маурик вместе составляли опасную комбинацию. Можно только догадываться, какие новости принес Совету Маурик и его разведывательный патруль. Сегодня на устах у всех была только одна новость — непредусмотренная утренняя встреча старейшин и короля.
— Одно слово, центурион. — Тихие и невнятные слова на латыни моментально отвлекли Галена от его мыслей. В полдюжине метров слева от себя он заметил лысую голову и массивные плечи Ситы, мелькающие позади телеги, груженной высокими глиняными горшками. Позади фракийца и телеги находилась открытая площадка, на которой несколько мальчиков разного возраста играли в байн — кельтскую игру с мячом и палкой. Позднее, подогретые вином и медом воины из крепости тоже покажут свое искусство и удаль на игровом поле. Пока оно, однако, принадлежало их сыновьям.
Гален спокойно подождал паузы в разговоре Рики с пастухом и склонил голову, показывая, что желает отойти. Она кивнула, и он медленно двинулся по направлению к игрокам и позвавшему его человеку.
Гален надеялся, что уловка удалась. С тех пор как их распределили среди ордовикских хозяев, контакты между ним и его людьми не допускались. Все общение было сведено к нескольким фразам в присутствии других людей и взглядам исподтишка при встречах. Такая изоляция упрощала задачу Галена, поскольку уменьшалась возможность сговора против него, но он не знал настроения каждого и не мог влиять на их поступки. Оставалось лишь верить, что они будут продолжать подчиняться его приказам.
В нескольких футах от телеги он остановился. Расставив ноги, скрестив руки на груди и глядя на игроков, он олицетворял собой заинтересованного зрителя, не обращающего внимания на бородатого раба, разгружающего наполненные вином горшки из телеги.
Вскоре он услышал голос Ситы.
— Ты слышал о том, что вернулся этот подонок, Маурик?
Гален заслонил рот рукой и кашлянул, при этом утвердительно кивнув.
Сита громко крякнул от усилия, затем послышался стук и всплеск, означающие, что еще один тяжелый сосуд с вином оказался на земле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82