— Ты упряма, домина.
При этих словах внезапное головокружение прошло. Она оглянулась, посмотрев на соседние поля. Многие мужчины прекратили работу, наблюдая за ними.
— А ты привлекаешь внимание, — яростно прошипела она.
— Я привлеку еще большее внимание, если ты не сядешь в тени и не отдохнешь. — Его черная голова кивнула на смотревших. — Как ты думаешь, какие слухи возникнут, если я подниму тебя и отнесу туда?
Она вздрогнула. Он знал. Он знал о разговорах, на которые она старалась не обращать внимания, хотя с каждым днем они распространялись все шире.
— Ты не осмелишься.
— Не осмелюсь? — Черная бровь приподнялась. — Я думал, ты уже лучше меня знаешь.
Она махнула рукой и пошла через засеянный участок к западной: границе поли, где рос гигантский дуб. Возраст и толщина спасли его от вырубки, и теперь густая крона давала прохладу даже в полдень. Рика услышала, как римлянин позвал Дафидда.
Она ни за что бы не призналась, но была рада наконец сесть. Прислонившись к стволу, она закрыла глаза, но одиночество длилось недолго.
— Взгляни, Рика! — донесся через поле крик и смех Дафидда. — Смотри, что он делает!
Она выпрямилась и посмотрела в направлении протянутой руки. На соседнем поле вокруг стоящего человека собралась кучка детей. Он бросал небольшие, с кулак, камни в воздух. Они падали, он ловил их и снова бросал вверх. Однако камней было много больше, чем рук. И все же он успевал и точно рассчитывал, когда бросить, чтобы поймать и бросить следующий.
— Фацил, — знакомый голос неожиданно прозвучал рядом, — он обожает, когда его трюки имеют успех. Ребятишки, конечно, поражены.
При этих словах Рика узнала человека на поле — пленник с торчащими ушами и веснушчатым лицом. Дафидд подошел, хромая, и, устроившись рядом, сбросил мешок с плеча.
— Гален, ты видишь? — спросил он, указывая на рыжего раба.
— Конечно, — улыбнулся римлянин. — Может быть, когда-нибудь он покажет тебе, как глотает огонь.
— Правда? — глаза ребенка восторженно и недоверчиво округлились.
Римлянин кивнул и с удовольствием растянулся во весь рост на земле у ее ног, сцепив руки за головой. В Рике опять вспыхнуло раздражение. Правда, и на других полях все, включая охранников, которые уделяли своим обязанностям небольшое внимание, если вообще его уделяли, прервали работу, чтобы отдохнуть. Но его она не приглашала и не разрешала ему отдыхать. Она уже обдумывала резкую команду, когда снова раздался голос Дафидда.
— Рика, может ли человек действительно глотать огонь?
Она сама хотела знать. Выражение лица римлянина было достаточно правдивым.
— Не знаю, может ли человек, — ответила она, — но демон — без сомнения.
Тихий смешок удвоил ее раздражение.
— Фацил не демон, домина. Просто человек, которого странствия научили искусству обмана, недоступному большинству.
— Странствия, — повторила она с холодной из девкой. — Так вы называете военные походы ваших армий?
— Солдат должен идти, куда прикажут, — тон был по-прежнему любезным, но он приподнялся и, опираясь на локти, сверлил ее своим темным взглядом.
— Он забавный. — Дафидд не заметил перемены и продолжал весело:
— Я никогда не видел волос такого цвета. Он нравится мне больше, чем тот, у которого совсем нет волос! — Он засмеялся. — На него страшно смотреть. А маленький и смуглый всегда сердится. Почему это, Гален?
— Ты о чем? — спросил римлянин, наконец оторвав свой взгляд от Рики и ласково улыбаясь ребенку.
— Почему они все такие разные? Твои люди? И ты? — Мальчик приподнялся на коленях и подполз поближе. Протянул свою руку и положил ее рядом с массивной рукой римлянина. — Взгляни. Моя кожа похожа на молоко, а твоя — на бронзу. Твои волосы черные, а у того, не старого, волосы такие же, как у нас. Он даже похож на нас, если не считать одежду.
— Это потому, что он родом из Галлии. Там живут люди, очень похожие на ордовиков — по наружности, одежде, даже по языку. Другие — Фацил, Сита, Валерий и Друз — они родились в разных частях Империи. Если раньше, сотню лет назад, легионеры набирались в основном в Италии, сейчас добрая их половина — уроженцы западных и северных провинций.
Непонимающий взгляд мальчика заставил Галена сесть прямо.
— Рим на самом деле только город, но его границы достигают далеких окраин мира. Все это и называется Римской империей. Я покажу тебе.
Дафидд с восхищением и любопытством смотрел, как он разровнял рукой землю между ними и начал чертить на ней линии.
— Это картина мира, называемая картой.
— Мира? — В голосе мальчика слышалось недоверие.
— Того, что мы знаем о нем. За пределами ваших гор, Дафидд, есть еще много всего. Скажи, когда ты смотришь из горной крепости, деревня кажется маленькой?
Ответом был молчаливый кивок.
— Тогда представь, что ты птица и летишь высоко в небе.
— Так высоко, как солнце?
— Да. Тогда ты бы не видел больше людей, деревни и даже горы и леса. Ты видел бы границы земли и моря. Смотри… вот империя.
Не в силах сдержать любопытства, Рика взглянула через плечо мальчика на то, что нарисовал римлянин. Рисунок выглядел странно — припавшее к земле животное с круглой головой, повернутой налево. Тонкая нога со ступней, рядом гораздо более толстая вторая нога, потом тело, которое утолщалось и загибалось, как длинный хвост. Не удивительно, что их империя похожа на зверя — Вот это, похожее на ботинок, это Италия. А тут… — Он показал на то, что казалось похожим на колено первой ноги животного, — расположен город Рим. Фапил родом отсюда, с севера. Друз родился в Испании.
Голова зверя, отметила она, уставившись на «карту» и на палец римлянина, который передвинулся к плечу, затем еще выше.
— Гай, юный блондин, называет своей родиной Галлию, Валерий — из Нижних Земель. А Сита, — он улыбнулся и взглянул на мальчика, — тот, что без волос, — фракиец. Его родина, Фракия, здесь.
Пятка второй ноги.
— А ты? Где твоя родина?
— Мой отец родился на земле за морем. — Он начертил еще линию ниже зверя. — Здесь. Она зовется Мавритания.
— А где я? — Дафидд пододвинулся ближе, очарованный. — Покажи.
— Ты на острове, вот тут. Эта провинция называется Британия, самая отдаленная граница империи. Так как вы находитесь далеко к северу, солнце светит не так жарко, поэтому твоя кожа не темная и волосы светлые. Друз и я — на нашей родине не бывает зимы, и солнце греет очень сильно.
— Солнце греет сильнее? — Значит пот у него на лбу — это пустяк.
— Не так жарко, как в других местах. А здесь и здесь, — показал он, — нет ни рек, ни лесов, только огромные моря песка, тянущиеся на многие дни пути.
— А откуда ты это знаешь? — Сомнение опять вернулось к Дафидду. До сих пор он был готов принять слова римлянина за правду, но земля без рек и лесов…
— Потому что я видел это, был там.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82