Он неуклюже поднялся, тут же забыв про свою игрушку. Рика сжала губы и недовольно смотрела, как мальчик проковылял к двери, открыл одну, а потом и другую, чтобы вошел римлянин. Пламя тут же вспыхнуло, и столб серого дыма, до этого спокойно поднимавшийся к отверстию в крыше, начал метаться и клубиться по комнате.
— Дверь, Дафидд! — резко крикнула она, рассерженная не столько поднявшимся дымом, сколько присутствием на ее пороге бронзовокожего мужчины.
Римлянин сделал шаг вперед, чтобы пропустить Дафидда. Закрыл внешнюю дверь и остановился, не глядя ни на что. Но Рика знала — он увидел все и теперь ждет приглашения войти. Ему придется ждать до завтра! Рика высыпала овсянку в котелок, поглядывая на римлянина и заставляя его тем самым попросить разрешения войти. Сосредоточившись на своем молчаливом вызове, Рика забыла о деревянной ложке с длинной ручкой, опущенной в кашу, которая начала убегать.
Каша выплеснулась, попав на руку. Рика вскрикнула от внезапной боли, отбросила ложку и схватилась за кисть.
Римлянин мгновенно оказался рядом. Схватив ошпаренную руку, он окунул ее в бадью с водой, что стояла слева от очага. Холодная вода прекратила кипение овсянки на руке, но Рика была не в состоянии этого понять.
— Ты делаешь мне больно! — крикнула она, стараясь высвободить руку, но хватка только усилилась. Рика в ужасе поняла, что он склонился над ней, что его мускулистая грудь давит ей на спину, и она не может вырваться.
— Успокойся! — Гален сжал левой рукой ее плечо, вынуждая подчиниться. Прижав еще сильнее, он использовал свой вес, чтобы удержать ее в согнутом положении, оставляя обожженную руку в лохани с водой. Прикоснувшись к ней, Гален почувствовал, как ее тело содрогнулось. Минуту спустя Рика перестала сопротивляться и медленно повернулась, чтобы взглянуть на него через плечо. Ее безжизненные глаза были наполнены жгучей ненавистью.
— Мне не нужна твоя помощь. Не нужна. От таких, как ты, римлянин, — прошипела она, превращая это слово в отвратительное ругательство, — мне не нужно ничего!
Гален тут же освободил захват и встал.
— Ты должна держать руку в воде, пока не пройдет боль, — холодно ответил он. — И тебе нужно сухое топливо. — Отступив, он указал рукой на клубы дыма, поднимающиеся от очага. — Я буду снаружи.
Наконец ее отвращение вылилось в яростный крик.
— Тебе место там, вместе с другими вьючными животными, там и оставайся!
Гален прошел мимо мальчика, стоящего на его пути, и захлопнул за собой внутреннюю дверь хижины. Раньше он заметил инструменты, висящие на стене в маленьком проходе между двумя дверьми. Он, несмотря на темноту, нащупал лопату, та его кисть сомкнулась вокруг рукоятка, словно она была эфесом меча.
Замешательство от собственной реакции на ее ненависть, желание прорваться сквозь нее, гнев и расстройство, которые он чувствовал из-за неспособности сделать это, терзали его.
Когда Гален коснулся женщины, пытаясь успокоить, он почувствовал волнение. Хотя эта женщина презирала это и все связанное с ним.
Гален толчком открыл наружную дверь и поднял лопату на плечо. Он не был с женщиной со времени прибытия в Британию. Все его внимание и силы были сосредоточены на плане Агриколы. У него не было ни времени, ни желания воспользоваться услугами одной из многочисленных женщин, обитавших за воротами Дэвы именно для этих целей. И хотя под ним лежало множество как лагерных шлюх, так и знатных римских дам, удовольствие, полученное от их мягкой, бледной плоти, никогда не значило для него больше, чем простое удовлетворение потребности. Такой же, как пища или питье. Чтобы удовлетворить эту потребность, Гален, как и другие, пользовался военной добычей, положенной солдату, — право на женщин побежденного противника, но он никогда не допускал, чтобы его побуждения выходили из-под контроля. И теперь не должно быть иначе. То влечение, которое возникло в нем к этой женщине, не должно возникнуть снова. И он не должен позволять, чтобы чувство вины за случившееся с нею терзало его мозг и дальше.
Гален вышел во двор, и его взгляд остановился на куче земли, вынутой из вчерашней ямы и теперь уплотненной прошедшим дождем. Он на мгновение подумал о своем больном плече, потом покачал головой. С этой раной вырыты мили траншей. Что значит маленькая куча земли? Кроме того, боль даст ему возможность сконцентрироваться и не думать об этой женщине, которую нужно выкинуть из своих мыслей. Когда он закончит рубить и складывать дрова, то засыплет старую яму.
— Рика… почему? — В хижине раздался хриплый шепот Дафидда, смущенный и тревожный. Его лицо, искаженное этими чувствами, поразило Рику. То, чему мальчик оказался свидетелем, не должно было случиться при нем.
— Он только хотел помочь… Почему?.. Зачем? — Голос затих, однако лицо выражало то, чего Дафидд не хотел произнести вслух: Рика была не права.
— Дафидд, есть вещи, которые ты не поймешь. — Тщетно Рика пыталась найти слова. Она взглянула на маленькую фигурку, которая не подошла к ней даже после безмолвного кивка. — Ты слишком мал, чтобы понять…
— Я знаю, Гален не обижал тебя. Он старался помочь тебе, когда ты обожгла руку.
— Пожалуйста, Дафидд… Постарайся…
— Нет. — Мальчик плотно сжал губы, словно пытаясь удержаться от рыданий. — Я… пойду и помогу Галену.
Рика молча смотрела, как он уходил. Ребенок сделал свой выбор, и звук захлопнувшейся двери отозвался болью в ее одиноком сердце. Только теперь Рика почувствовала боль в левой руке. Вынув ее из бадьи с водой, взглянула на нее. Кожа покраснела, но была цела, пузырей тоже не было. Его мгновенная реакция спасла ее от худших последствий. Дафидд был прав. Что с ней творится, если даже ребенок способен ясно увидеть то, чего она не видела из-за своей ненависти? Рика медленно погрузила руку обратно в воду, чтобы унять остатки боли.
От ненависти. Эти слова опять прозвучали в ее мыслях, и наконец она поняла причину. Рика воспринимала все слова и поступки римлянина в искаженном виде. Ее ненависть была слишком глубока. Если она будет терпеть его присутствие дальше, то сойдет с ума. Его не послали на поля, как она надеялась, и теперь, как и в те два дня, его темные глаза будут следить за нею с твердостью и холодным любопытством, которые заставляли ее ненавидеть его еще сильнее. Церрикс должен выслушать ее! Он должен понять, что приказал невозможное. Если она должна иметь раба, пусть это будет другой, а не этот!
Решив так, она сразу успокоилась. Накладывая на больную руку припарку из болеутоляющих трав и оборачивая ее куском чистого полотна, обдумывала, что надо сделать. Уверенность, возникшая после принятия решения, не поколебалась, когда она открыла дверь и услышала стук его топора. Она скоро избавится от его Присутствия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
— Дверь, Дафидд! — резко крикнула она, рассерженная не столько поднявшимся дымом, сколько присутствием на ее пороге бронзовокожего мужчины.
Римлянин сделал шаг вперед, чтобы пропустить Дафидда. Закрыл внешнюю дверь и остановился, не глядя ни на что. Но Рика знала — он увидел все и теперь ждет приглашения войти. Ему придется ждать до завтра! Рика высыпала овсянку в котелок, поглядывая на римлянина и заставляя его тем самым попросить разрешения войти. Сосредоточившись на своем молчаливом вызове, Рика забыла о деревянной ложке с длинной ручкой, опущенной в кашу, которая начала убегать.
Каша выплеснулась, попав на руку. Рика вскрикнула от внезапной боли, отбросила ложку и схватилась за кисть.
Римлянин мгновенно оказался рядом. Схватив ошпаренную руку, он окунул ее в бадью с водой, что стояла слева от очага. Холодная вода прекратила кипение овсянки на руке, но Рика была не в состоянии этого понять.
— Ты делаешь мне больно! — крикнула она, стараясь высвободить руку, но хватка только усилилась. Рика в ужасе поняла, что он склонился над ней, что его мускулистая грудь давит ей на спину, и она не может вырваться.
— Успокойся! — Гален сжал левой рукой ее плечо, вынуждая подчиниться. Прижав еще сильнее, он использовал свой вес, чтобы удержать ее в согнутом положении, оставляя обожженную руку в лохани с водой. Прикоснувшись к ней, Гален почувствовал, как ее тело содрогнулось. Минуту спустя Рика перестала сопротивляться и медленно повернулась, чтобы взглянуть на него через плечо. Ее безжизненные глаза были наполнены жгучей ненавистью.
— Мне не нужна твоя помощь. Не нужна. От таких, как ты, римлянин, — прошипела она, превращая это слово в отвратительное ругательство, — мне не нужно ничего!
Гален тут же освободил захват и встал.
— Ты должна держать руку в воде, пока не пройдет боль, — холодно ответил он. — И тебе нужно сухое топливо. — Отступив, он указал рукой на клубы дыма, поднимающиеся от очага. — Я буду снаружи.
Наконец ее отвращение вылилось в яростный крик.
— Тебе место там, вместе с другими вьючными животными, там и оставайся!
Гален прошел мимо мальчика, стоящего на его пути, и захлопнул за собой внутреннюю дверь хижины. Раньше он заметил инструменты, висящие на стене в маленьком проходе между двумя дверьми. Он, несмотря на темноту, нащупал лопату, та его кисть сомкнулась вокруг рукоятка, словно она была эфесом меча.
Замешательство от собственной реакции на ее ненависть, желание прорваться сквозь нее, гнев и расстройство, которые он чувствовал из-за неспособности сделать это, терзали его.
Когда Гален коснулся женщины, пытаясь успокоить, он почувствовал волнение. Хотя эта женщина презирала это и все связанное с ним.
Гален толчком открыл наружную дверь и поднял лопату на плечо. Он не был с женщиной со времени прибытия в Британию. Все его внимание и силы были сосредоточены на плане Агриколы. У него не было ни времени, ни желания воспользоваться услугами одной из многочисленных женщин, обитавших за воротами Дэвы именно для этих целей. И хотя под ним лежало множество как лагерных шлюх, так и знатных римских дам, удовольствие, полученное от их мягкой, бледной плоти, никогда не значило для него больше, чем простое удовлетворение потребности. Такой же, как пища или питье. Чтобы удовлетворить эту потребность, Гален, как и другие, пользовался военной добычей, положенной солдату, — право на женщин побежденного противника, но он никогда не допускал, чтобы его побуждения выходили из-под контроля. И теперь не должно быть иначе. То влечение, которое возникло в нем к этой женщине, не должно возникнуть снова. И он не должен позволять, чтобы чувство вины за случившееся с нею терзало его мозг и дальше.
Гален вышел во двор, и его взгляд остановился на куче земли, вынутой из вчерашней ямы и теперь уплотненной прошедшим дождем. Он на мгновение подумал о своем больном плече, потом покачал головой. С этой раной вырыты мили траншей. Что значит маленькая куча земли? Кроме того, боль даст ему возможность сконцентрироваться и не думать об этой женщине, которую нужно выкинуть из своих мыслей. Когда он закончит рубить и складывать дрова, то засыплет старую яму.
— Рика… почему? — В хижине раздался хриплый шепот Дафидда, смущенный и тревожный. Его лицо, искаженное этими чувствами, поразило Рику. То, чему мальчик оказался свидетелем, не должно было случиться при нем.
— Он только хотел помочь… Почему?.. Зачем? — Голос затих, однако лицо выражало то, чего Дафидд не хотел произнести вслух: Рика была не права.
— Дафидд, есть вещи, которые ты не поймешь. — Тщетно Рика пыталась найти слова. Она взглянула на маленькую фигурку, которая не подошла к ней даже после безмолвного кивка. — Ты слишком мал, чтобы понять…
— Я знаю, Гален не обижал тебя. Он старался помочь тебе, когда ты обожгла руку.
— Пожалуйста, Дафидд… Постарайся…
— Нет. — Мальчик плотно сжал губы, словно пытаясь удержаться от рыданий. — Я… пойду и помогу Галену.
Рика молча смотрела, как он уходил. Ребенок сделал свой выбор, и звук захлопнувшейся двери отозвался болью в ее одиноком сердце. Только теперь Рика почувствовала боль в левой руке. Вынув ее из бадьи с водой, взглянула на нее. Кожа покраснела, но была цела, пузырей тоже не было. Его мгновенная реакция спасла ее от худших последствий. Дафидд был прав. Что с ней творится, если даже ребенок способен ясно увидеть то, чего она не видела из-за своей ненависти? Рика медленно погрузила руку обратно в воду, чтобы унять остатки боли.
От ненависти. Эти слова опять прозвучали в ее мыслях, и наконец она поняла причину. Рика воспринимала все слова и поступки римлянина в искаженном виде. Ее ненависть была слишком глубока. Если она будет терпеть его присутствие дальше, то сойдет с ума. Его не послали на поля, как она надеялась, и теперь, как и в те два дня, его темные глаза будут следить за нею с твердостью и холодным любопытством, которые заставляли ее ненавидеть его еще сильнее. Церрикс должен выслушать ее! Он должен понять, что приказал невозможное. Если она должна иметь раба, пусть это будет другой, а не этот!
Решив так, она сразу успокоилась. Накладывая на больную руку припарку из болеутоляющих трав и оборачивая ее куском чистого полотна, обдумывала, что надо сделать. Уверенность, возникшая после принятия решения, не поколебалась, когда она открыла дверь и услышала стук его топора. Она скоро избавится от его Присутствия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82