Она испытующе смотрела на меня, боясь, что я не одобрю ее поступка.
— Ты поступила совершенно правильно, — сказала я. — Было бы жестоко продолжать хранить секрет, когда все волновались. Так как мисс Осборн все равно скрылась, это ей уже не могло повредить.
Кларисса обрадовалась.
— Я тоже так думала.
Все же я чувствовала, что она сказала не все. Она налетела на трюфель с такой решительностью, что я поняла: она борется с желанием сказать что-то еще.
— Я тоже умею хранить секреты, — заверила я. — Если тебе нужно будет поделиться тайной, знай, что я никому не скажу.
Она пытливо посмотрела на меня. Губы ее дрожали, но она молчала и нервно теребила вилку. Обеспокоенная, что ей может стать плохо, я положила свою руку на ее.
— Ты не обязана мне рассказывать то, что не хочешь. Но, если есть желание поговорить, я охотно выслушаю.
Она глубоко вздохнула, доля напряжения исчезла.
Я пожалела, что мне не в ком искать облегчения. Она меня все больше беспокоила. Какие тайны жизни в этой маленькой головке не находят выхода?
И какой вред они причиняли ей?
Ночь прошла спокойно, и на следующее утро Кларисса вошла в классную комнату хорошо отдохнувшей и более оживленной, чем накануне. Снова она фанатично набросилась на книги. Вопросы, которые она задавала, говорили о тонком понимании материала. У нее был такой склад ума, что надо было поставлять пищу для размышлений. Только это могло уберечь ее от мрачных мыслей.
Вскоре после начала занятий в дверь постучала экономка. За ее спиной стояла высокая сухая дама, хорошо одетая; по ее глазам видно было, что она не любит шутить, знает себе цену.
Миссис Пендавс провела ее в комнату и представила.
— Мисс Риджер. Надеюсь, Вы извините нас за вторжение, она пришла, чтобы снять мерку с Клариссы. И Вашу тоже, — добавила она менее официально.
— Мою? — от удивления я поднялась со стула.
— Его Светлость говорит, что Вам тоже нужно сделать несколько платьев.
— Но мне хватает своих, — пыталась защищаться я. — А если понадобятся еще, я куплю их на заработанные деньги.
Миссис Пендавс сложила руки и стояла в позе послушной школьницы.
— Конечно, Вы правы поступать, как считаете нужным. Но лучше поговорите с хозяином. Он не терпит непослушания.
По ее едва уловимой улыбке я поняла — она уверена, что я сдамся, лишь бы не предстать перед ним лишний раз.
— Немедленно поговорю с ним. Он в кабинете? — решительно заявила я.
Она кивнула.
— Мисс Риджер может сначала заняться Клариссой. Здесь достаточно светло, можно не переходить в другую комнату.
Она, конечно, была уверена в моем поражении. Я направилась к двери, вызывающе задрав нос, в полной решимости удивить и разочаровать ее.
Дверь в кабинет была открыта. Не успела я постучать, как услышала голос лорда Вульфберна, приглашавший меня войти.
Он сидел за письменным столом, водрузив на него ноги и ехидно посмеиваясь.
— А! Мисс Лейн! Я ждал Вас. Миссис Пендавс сообщила, что прибыла портниха, — он едва сдерживал смех.
Его вид и тон меня раздражали. Он снова провоцировал меня.
— У Вас совершенно отсутствует понятие приличий, — сказала я.
— Отсутствует? Совершенно точно, я никогда не думал обратное. Если вы когда-то и считали меня приличным человеком, это было предубеждение. Но в чем я виноват в данном случае? В том, что хочу видеть свою воспитанницу прилично одетой?
Он сделал ударение на слово «прилично», и я подумала, что истинные его намерения совсем в другом. Но меня не эта часть его заявления выводила из себя.
— Пора уже прекратить эту игру, — сказала я. — Я не Ваша воспитанница, а не больше, чем молодая женщина сомнительного происхождения, которую воспитали из жалости. Сомневаюсь, что мои предки занимали более респектабельное положение, чем, скажем, у Вашей служанки Мэри. Я ничего не требую, кроме положенной мне зарплаты. Из этих денег я буду покупать себе такую одежду, какую сочту нужной. И сама буду решать, когда и как часто пополнять свой гардероб.
К моему ужасу, он скинул ноги со стола и поднялся с кресла. Это движение было столь же стремительным и решительным, как в тот первый раз, когда мы имели беседу в кабинете. В нем с трудом можно было узнать развалившегося нагловатого барина, которого я видела перед собой минуту тому назад. В мгновение ока он оказался рядом со мной, впился в меня сверлящими темными глазами, как варвар-завоеватель. Мне пришлось собрать все мужество, чтобы сохранить ровную осанку, сидя на диване, а не вдавиться в спинку.
— Принимаю Ваше предложение, мисс Лейн. Давайте покончим с играми. Возможно, мое предложение не удовлетворяет требованиям приличного поведения. Тем лучше. Я уже много лет не забочусь о приличиях, но не стал от этого хуже, — в его голосе появилась твердость, которой можно было бы восхищаться, если бы она была направлена на более благородные цели. — Однако должен признаться, я действительно считаю Вас своей воспитанницей. Именно поэтому полагаю, что имею право, точнее, в мои обязанности входит заботиться о Вашем обеспечении.
— Но…
— Что касается денег, то я намеревался назначить Вам пособие. Просто я еще не посвятил Вас в свои планы, потому что считал, что Вам не нужны деньги в данный момент.
Я раскрыла рот от удивления.
— Пособие?!
— Это более соответствует Вашему положению в доме.
— Напротив. Совсем не соответствует.
Он помрачнел и выпрямился. Мне казалось, что мускулы напряглись под сюртуком. Чувствовалось, что ему стоит труда сдерживаться. Голосом, таким мягким, что в нем звучала угроза, он произнес:
— Прошу не путать меня с братом, мисс Лейн. В целом я нахожу, что он вел себя самым неподобающим образом, а то, что Вы рассказали о нем, не может убедить меня в обратном.
У меня взмокли ладони, сердце бешено колотилось. Мне хотелось только одного — скорее убежать, скрыться от его сверлящих зрачков. Но этот же взгляд приковывал меня к дивану. Нервно сглотнув, я заставила себя понять, что он сказал о брате. Заключение, к которому я пришла, было неутешительным — я сама дала ему повод так отзываться о родственнике.
— Я тогда говорила не подумав, — старалась оправдаться я, во рту пересохло. — Не имела права критиковать.
Опустив глаза, я надеялась, что это положит конец пререканиям. Но Его Светлость не унимался.
— Должен ли я считать, что Вы мне лгали? — властно спросил он.
Я разозлилась.
— Конечно, нет.
Наши взгляда встретились. Вместо упрека и отвращения я прочла в его глазах сострадание. Но не только. Он хорошо понимал, что, если выразит сочувствие, я могу разрыдаться. Поэтому он сознательно старался меня разозлить.
— Так Вы говорили правду? — переспросил он, словно не догадываясь, какие чувства бушевали во мне.
— Возможно, и так. Но это была только часть правды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72