Они перешли от двери к восьмиугольному пространству: четыре плоские стены и четыре двери, посредине потолка висела та самая вторая люстра. По-видимому, это был центр квартиры.
– Архитектор называет это галереей, – сказал Майкл, останавливаясь в центре комнаты.
Бесс повернулась кругом и посмотрела на люстру:
– Это очень выразительно… или может стать выразительным.
Они вошли в галерею через дверь холла. Майкл указал на остальные двери:
– Кухня, столовая-гостиная, удобства через этот маленький холл. Что ты посмотришь сначала?
– Давай посмотрим гостиную.
Бесс шагнула в комнату и оказалась в царстве света. Это привело ее в восторг. Комната смотрела на юг – юго-восток. На северной стене камин, еще одна люстра – с южной. Две раздвижные стеклянные двери – тройная и двойная – вели на террасу, с которой открывался вид на замерзшее озеро. Между двумя дверями стены сходились под тупым углом.
– Я только сейчас поняла, Майкл. Это здание – не прямоугольник.
– Нет. Оно построено в форме стрелы, и вот то место, где мы сейчас находимся, как бы ее наконечник. Вот такое косое, что ли, здание с тупыми углами.
– Это великолепно. Если бы ты только знал, сколько скучных прямоугольников мне пришлось оформлять.
Комнаты для гостей были квадратными, эта же клином врезалась в террасу.
– Покажи мне остальное.
Кухня, отделанная белой плиткой и светлым дубом, соединялась со столовой – из нее раздвижная дверь тоже выходила на террасу, опоясывающую все здание со стороны озера. Бытовая комната находилась в том косяке, за туалетной. Спальня хозяина примыкала к гостиной, у них был общий дымоход для камина. Стеклянные двери вели на террасу. Шкаф для одежды – целая гардеробная. В этой спальне вполне можно было играть в баскетбол.
В ванной запах косметики Майкла волновал, как запах свежесрезанной травы, напоминающей о детстве. Над туалетной полочкой горела крошечная красная лампочка, слабо освещающая бритву со сменными лезвиями и тюбик пасты «Клоуз-ап». Дверь в душевую была мокрой, на полке лежало пляжное полотенце с яркими цветами на черном фоне. Губки не было. Он всегда мылся руками.
«Стыдись, Бесс, тебя тянет к прошлому».
В спальне она скользнула взглядом по его сваленным на полу матрасам, потом еще раз и отвела глаза, отгоняя навеянные их видом воспоминания. Видимо, он ушел от Дарлы, не взяв буквально ничего. Даже простыни у него были новые, еще со складками. «Какая ирония, – подумала Бесс, – возможно, я опять буду выбирать ему постельное белье». Она уже представила себе, как будет выглядеть кровать и какие к ней подобрать шторы на окна.
– Ну, вот так. – Майкл обвел рукой стены.
– Что ж. Должна сказать, что на меня твое жилье произвело большое впечатление.
– Спасибо.
Они вернулись в гостиную с ее великолепным видом из окна.
– Здание гармонично вписывается в пейзаж, тут архитектор использовал старые деревья, контур берега озера и даже маленький парк рядом, он сделал все это частью интерьера. Из-за стеклянных дверей такое ощущение, что и парк, и озеро проникают в комнаты, но в то же время деревья создают чувство уединения.
Бесс шагами мерила гостиную, не переставая восхищаться видом из окна. Майкл стоял возле камина, засунув руки в карманы.
– Интересно, – рассуждала Бесс вслух. – Клиента удивляет, что архитектор и дизайнер по интерьеру не всегда согласны друг с другом. Дело в том, что лишь немногие из них создают дизайн снаружи, так, как сделал этот, и нас часто приглашают исправлять его ошибки. Но здесь не тот случай. Парень хорошо представлял себе, что он делает.
Майкл улыбнулся:
– Скажу ему это. Он у меня работает.
Она смотрела на него с удивлением.
– Ты построил этот дом?
– Не совсем. Я нашел место и организовал строительство. Меня попросил об этом городок Уайт-Бер-Лэйк.
– О! – Бесс одобрительно подняла брови. – Я не знала, что у тебя теперь такие крупные проекты. Поздравляю.
Майкл слегка поклонился. Приятно было видеть, как скромность сочеталась с гордостью.
Она не была специалистом по продаже недвижимости, но и ей было очевидно, что дом обошелся в несколько миллионов долларов, и, если город обратился к нему с предложением выполнить эту работу, значит, репутация его была безупречной. Итак, они оба – Майкл и она – далеко ушли после развода, каждый своим путем.
– Давай поговорим, потом осмотрим все еще раз. Ты не против?
– Нет, конечно.
– Это поможет мне лучше запомнить психологическую атмосферу каждой комнаты: как свет падает, какое пространство надо заполнять, какое оставить свободным. Это все равно что попинать ногой покрышки, прежде чем купить их.
Они оба усмехнулись и перешли в галерею, где остановились под люстрой. Бесс взяла в руки блокнот:
– Продолжим вопросы. Пока что говорила лишь я, а по правилам все должно быть наоборот. Я тебя слушаю.
– Спрашивай.
– Я вижу, ты уже выбрал ковры?
Она заметила, что пол везде был один и тот же, кроме ванных комнат и кухни, и удивилась, что ему понравился именно этот цвет. Отсюда, с галереи, ей были видны и солнечные, и затененные части квартиры.
– Нет, тут так и было, когда я сюда въехал. Квартира была продана какой-то семейной паре, их фамилия Сойер, они собирались тут жить после выхода на пенсию. Миссис Сойер выбрала ковры, но ее муж умер, и она от квартиры отказалась, а ковры оставила, таким образом я их унаследовал.
– Не хочешь другие?
Он подумал немного.
– Наверное, сойдут и эти.
– Ты должен решить точно. Знай, что цвет влияет на твою энергию, работоспособность, расслабление, на многое. Как и ткани, освещенность, вообще все пространство. Цвет должен давать ощущение комфорта.
– Сойдет, – повторил он.
– Я могу приглушить цвет, сделать его более подходящим для дома мужчины, выявить в нем больше серое, чем розовое, может быть, использовать глубокий серый свет и акцентировать пастельную лаванду. Добавить черные пятна. Что ты думаешь?
– Хорошо.
– У тебя есть образцы ковра, которые я могла бы захватить с собой?
– Да, в шкафу на полке.
– Как ты относишься к зеркальным стенам?
– Вот здесь?
Они все еще стояли в восьмигранной галерее.
– Это увеличит пространство. Очень эффектно, если люстра будет отражаться в четырех зеркальных панелях.
– Это звучит заманчиво. Дай мне подумать.
Они перешли в комнату, где стоял чертежный стол.
– Ты здесь работаешь?
– Да.
– Много?
– В основном вечерами. Днем я в офисе.
Бесс подошла ближе к столу.
– Ты работаешь… – начала она, но слова замерли у нее на губах. К подвижной лампе была прикреплена фотография их детей. Им тогда было семь и девять лет. Они стояли во дворе дома, после того как напрыгались перед поливочным шлангом, веснушчатые и щурящиеся от яркого солнца. Рэнди без переднего зуба, Лизины мокрые волосы смешно топорщились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
– Архитектор называет это галереей, – сказал Майкл, останавливаясь в центре комнаты.
Бесс повернулась кругом и посмотрела на люстру:
– Это очень выразительно… или может стать выразительным.
Они вошли в галерею через дверь холла. Майкл указал на остальные двери:
– Кухня, столовая-гостиная, удобства через этот маленький холл. Что ты посмотришь сначала?
– Давай посмотрим гостиную.
Бесс шагнула в комнату и оказалась в царстве света. Это привело ее в восторг. Комната смотрела на юг – юго-восток. На северной стене камин, еще одна люстра – с южной. Две раздвижные стеклянные двери – тройная и двойная – вели на террасу, с которой открывался вид на замерзшее озеро. Между двумя дверями стены сходились под тупым углом.
– Я только сейчас поняла, Майкл. Это здание – не прямоугольник.
– Нет. Оно построено в форме стрелы, и вот то место, где мы сейчас находимся, как бы ее наконечник. Вот такое косое, что ли, здание с тупыми углами.
– Это великолепно. Если бы ты только знал, сколько скучных прямоугольников мне пришлось оформлять.
Комнаты для гостей были квадратными, эта же клином врезалась в террасу.
– Покажи мне остальное.
Кухня, отделанная белой плиткой и светлым дубом, соединялась со столовой – из нее раздвижная дверь тоже выходила на террасу, опоясывающую все здание со стороны озера. Бытовая комната находилась в том косяке, за туалетной. Спальня хозяина примыкала к гостиной, у них был общий дымоход для камина. Стеклянные двери вели на террасу. Шкаф для одежды – целая гардеробная. В этой спальне вполне можно было играть в баскетбол.
В ванной запах косметики Майкла волновал, как запах свежесрезанной травы, напоминающей о детстве. Над туалетной полочкой горела крошечная красная лампочка, слабо освещающая бритву со сменными лезвиями и тюбик пасты «Клоуз-ап». Дверь в душевую была мокрой, на полке лежало пляжное полотенце с яркими цветами на черном фоне. Губки не было. Он всегда мылся руками.
«Стыдись, Бесс, тебя тянет к прошлому».
В спальне она скользнула взглядом по его сваленным на полу матрасам, потом еще раз и отвела глаза, отгоняя навеянные их видом воспоминания. Видимо, он ушел от Дарлы, не взяв буквально ничего. Даже простыни у него были новые, еще со складками. «Какая ирония, – подумала Бесс, – возможно, я опять буду выбирать ему постельное белье». Она уже представила себе, как будет выглядеть кровать и какие к ней подобрать шторы на окна.
– Ну, вот так. – Майкл обвел рукой стены.
– Что ж. Должна сказать, что на меня твое жилье произвело большое впечатление.
– Спасибо.
Они вернулись в гостиную с ее великолепным видом из окна.
– Здание гармонично вписывается в пейзаж, тут архитектор использовал старые деревья, контур берега озера и даже маленький парк рядом, он сделал все это частью интерьера. Из-за стеклянных дверей такое ощущение, что и парк, и озеро проникают в комнаты, но в то же время деревья создают чувство уединения.
Бесс шагами мерила гостиную, не переставая восхищаться видом из окна. Майкл стоял возле камина, засунув руки в карманы.
– Интересно, – рассуждала Бесс вслух. – Клиента удивляет, что архитектор и дизайнер по интерьеру не всегда согласны друг с другом. Дело в том, что лишь немногие из них создают дизайн снаружи, так, как сделал этот, и нас часто приглашают исправлять его ошибки. Но здесь не тот случай. Парень хорошо представлял себе, что он делает.
Майкл улыбнулся:
– Скажу ему это. Он у меня работает.
Она смотрела на него с удивлением.
– Ты построил этот дом?
– Не совсем. Я нашел место и организовал строительство. Меня попросил об этом городок Уайт-Бер-Лэйк.
– О! – Бесс одобрительно подняла брови. – Я не знала, что у тебя теперь такие крупные проекты. Поздравляю.
Майкл слегка поклонился. Приятно было видеть, как скромность сочеталась с гордостью.
Она не была специалистом по продаже недвижимости, но и ей было очевидно, что дом обошелся в несколько миллионов долларов, и, если город обратился к нему с предложением выполнить эту работу, значит, репутация его была безупречной. Итак, они оба – Майкл и она – далеко ушли после развода, каждый своим путем.
– Давай поговорим, потом осмотрим все еще раз. Ты не против?
– Нет, конечно.
– Это поможет мне лучше запомнить психологическую атмосферу каждой комнаты: как свет падает, какое пространство надо заполнять, какое оставить свободным. Это все равно что попинать ногой покрышки, прежде чем купить их.
Они оба усмехнулись и перешли в галерею, где остановились под люстрой. Бесс взяла в руки блокнот:
– Продолжим вопросы. Пока что говорила лишь я, а по правилам все должно быть наоборот. Я тебя слушаю.
– Спрашивай.
– Я вижу, ты уже выбрал ковры?
Она заметила, что пол везде был один и тот же, кроме ванных комнат и кухни, и удивилась, что ему понравился именно этот цвет. Отсюда, с галереи, ей были видны и солнечные, и затененные части квартиры.
– Нет, тут так и было, когда я сюда въехал. Квартира была продана какой-то семейной паре, их фамилия Сойер, они собирались тут жить после выхода на пенсию. Миссис Сойер выбрала ковры, но ее муж умер, и она от квартиры отказалась, а ковры оставила, таким образом я их унаследовал.
– Не хочешь другие?
Он подумал немного.
– Наверное, сойдут и эти.
– Ты должен решить точно. Знай, что цвет влияет на твою энергию, работоспособность, расслабление, на многое. Как и ткани, освещенность, вообще все пространство. Цвет должен давать ощущение комфорта.
– Сойдет, – повторил он.
– Я могу приглушить цвет, сделать его более подходящим для дома мужчины, выявить в нем больше серое, чем розовое, может быть, использовать глубокий серый свет и акцентировать пастельную лаванду. Добавить черные пятна. Что ты думаешь?
– Хорошо.
– У тебя есть образцы ковра, которые я могла бы захватить с собой?
– Да, в шкафу на полке.
– Как ты относишься к зеркальным стенам?
– Вот здесь?
Они все еще стояли в восьмигранной галерее.
– Это увеличит пространство. Очень эффектно, если люстра будет отражаться в четырех зеркальных панелях.
– Это звучит заманчиво. Дай мне подумать.
Они перешли в комнату, где стоял чертежный стол.
– Ты здесь работаешь?
– Да.
– Много?
– В основном вечерами. Днем я в офисе.
Бесс подошла ближе к столу.
– Ты работаешь… – начала она, но слова замерли у нее на губах. К подвижной лампе была прикреплена фотография их детей. Им тогда было семь и девять лет. Они стояли во дворе дома, после того как напрыгались перед поливочным шлангом, веснушчатые и щурящиеся от яркого солнца. Рэнди без переднего зуба, Лизины мокрые волосы смешно топорщились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86