– орала она, оттягивая его руки за запястья, но он тогда обвил Абигейл за талию и крепко прижал к своему возбужденному телу.
– Чувствуешь? Скажи мне, что ты не хочешь этого? Скажи, что я не знаю, что для тебя лучше?
На мгновение она сникла. Джесси ослабил объятие, она вырвалась и повернулась к нему:
– Откуда ты можешь знать, что для меня лучше, если я сама не знаю?
Она покосилась на дверь, которую Дэвид оставил открытой.
– Тогда, я думаю, пришло время мне показать тебе, – сказал он тоном, в котором смешались угроза и нежность, и сделал шаг к ней.
Сердце Абигейл бешено билось. Она была смущена лавиной чувств, которые Джесси всегда пробуждал в ней. Они смотрели друг на друга, как коты в мае, начав медленно, очень медленно кружить, пока Абигейл не оказалась ближе к двери. Она внезапно повернулась и бросилась к ней, но Джесси быстро захлопнул ее прямо перед носом Абигейл. Широко раскрыв глаза и задыхаясь, она попятилась. Каждый нерв ее тела, казалось, пульсировал.
Джесси прижался спиной к двери и схватился за дверную ручку. Он ничуть не запыхался и стоял, заложив ногу за ногу. Он родился с этой расслабленной позой. Улыбка коснулась уголка его губ, а веселые глаза в коричневую крапинку оценивающим, знающим взглядом осматривали Абигейл. Раздался его мягкий, вкрадчивый, соблазнительный голос.
– Ты знаешь, что мы сделаем это снова, правда? Устроим старые заигрывания, которые нам так нравятся. Мы всегда так начинаем, Эбби, – я преследую, ты отбиваешься. Но это не драка, и ты это знаешь, потому что в конце концов выигрываем мы оба. – Он медленным движением отнял плечи от двери. – Иди же ко мне, моя кошечка-чертенок, – закончил он хриплым шепотом, – потому что я уже очень давно подкрадывался, и настало время прыгнуть.
Ей нравилось это, она предвкушала сладостный поток чувств, который возбуждал ее как ничто другое. Ее грудь напряглась, глаза засверкали, но как настоящая кошка она зашипела:
– Давай-давай! Сделай так! Женись на мне! И что тогда? Терпеть это все до конца жизни?
Ухмылка Джесси стала более откровенной.
– Ты чертовски права, – сказал он низким голосом.
– Ох, ты... ты...
Но ему надоело ждать.
– Проклятье... – пробормотал он и – прыгнул! Он ухватил запястья Абигейл и свирепо скрутил ее, стукнув спиной о закрытую дверь. Джесси взял ее за подмышки, и Абигейл ощутила, что ее ноги оторвались от пола. Широкие ладони Джесси смяли ее грудь, его губы – ее губы, и он держал ее, свою пленницу, заставляя извиваться в спазмах желания, нахлынувших на нее под умелым языком Джесси.
Чувства бушевали в ее душе. Джесси бушевал над ее телом. Дыша как ураган, осыпая поцелуями, Джесси пригвоздил Абигейл своим неистовым языком к двери. Наконец он освободил ее рот и посмотрел темными, буйными глазами ей в лицо.
– Проклятье, Эбби, я люблю тебя. Я говорил, я люблю тебя, не за Дэвида, а за себя.
Она не могла говорить. Оба внезапно поняли, что Джесси все еще держит ее, прислонив к двери. Он позволил ей съехать медленно вниз, и последняя заколка упала на пол. Когда ее пальцы коснулись пола, Джесси продолжал легонько придерживать ее, вглядываясь в глаза в поисках сердечного согласия.
– Что скажешь, Эбби?
Ее глаза, обрамленные копной распустившихся волос, сверкали от смущения.
– Как я могу выйти за мужчину, которого боюсь, который швыряет меня прямо на дверь?
Лицо Джесси омрачилось болью, он опустил руки от груди к талии и нежно ласкал.
– О Боже, разве я сделал тебе больно, Эбби? Я совсем не хотел.
Он поцеловал ее в одно веко, потом в другое, потом отстранился, чтобы посмотреть в ее голубые глаза. В его голосе звучала такая мука, которой Эбби никогда не слышала.
– Ты действительно боишься меня, Эбби? Тебе незачем меня бояться. Я всего лишь хочу сделать тебя счастливой, заставить тебя смеяться, может быть, стонать... но не от боли. А от этого...
Он опять закрыл ей глаза своими губами, потом прикоснулся к носу, щеке, вдоль изящной скулы к подбородку и, наконец, припал к губам, которые уже открылись. Руки Джесси легли на плечи Абигейл и сжали их так, что Эбби подумала, что он сломает ей кости. Но рот Джесси был полной противоположностью его рук – мягкий, нежный, теплый язык Джесси легко скользил по губам, потом по зубам и затем передвинулся к уху, в которое Джесси прошептал:
– Признай это, Эбби, ты этого хочешь. Будь честна со мной и сама с собой.
– Как я могу быть честной, если ты так вцепился в меня? Джесси, я не могу даже думать.
Он опустил руки и стал так нежно гладить Абигейл, словно все еще боялся, что она убежит. Вглядываясь в лицо Абигейл, Джесси большим пальцем поглаживал ее груди.
– Эбби, ты говорила, что кричала в пустых комнатах, когда я уехал, пытаясь освободиться от меня. Это тебе ни о чем не говорит?
Ее глаза наполнились мольбой, но Джесси не отпустил ее. Вместо этого, тепло его пальцев просочилось сквозь слой хлопка к коже Абигейл. Руки Джесси оказались внутри блузки, и большой палец, двигаясь, возбуждал Абигейл.
– Я так запуталась, – сказала она дрожащим голосом, закрыв глаза и устало прислонившись головой к двери.
– У тебя есть такое право. Я совершенно не такой, каким должен быть подходящий для тебя человек, как тебе говорили всю жизнь. Но я подхожу, Эб, подхожу.
Абигейл покачала головой и сглотнула:
– Я не знаю, я не знаю.
– Нет, знаешь, Эбби. Ты знаешь, какую жизнь мы будем вести. Мы подходим друг другу во всем, чем бы ни занимались. В разговоре, в споре, в занятиях любовью, в размышлениях... и дурачествах. Эбби, ты боишься, что тебе опять будет больно? Это Дэвид так сказал?
Она открыла глаза и посмотрела через его плечо на кружевную занавеску на окне и снег за окном.
– Я сделала больно Дэвиду, и очень больно.
Ноздри Абигейл затрепетали, глаза закрылись.
– Может быть, ты должна была это сделать ради собственного спасения.
– Нет, никто не заслуживает такой боли.
– А ты, тринадцать лет назад? Она снова посмотрела ему в глаза.
– Я не могу успокоить свою совесть, сказав, что за несправедливость надо платить несправедливостью.
– Тогда позволь мне разделить с тобой стыд, который ты испытываешь, причинив Дэвиду боль. Какого черта, я даже могу выйти на улицу и извиниться перед ним, если от этого тебе станет легче. Ты хочешь, чтобы я это сделал, Эбби?
– Слезы внезапно обожгли ее нос. Слезы из– за потери Дэвида, из-за преданности этого человека. Она почему-то поверила Джесси и подумала, что он действительно встретится с Дэвидом и извинится. В конце концов, Джесси был человеком, который достигает того, что хочет, любыми средствами. Абигейл вдруг почувствовала, как сильно он ее хочет. Замерев у двери, она позволила ему убеждать ее, и ей было сладостно видеть перед собой его смуглое лицо и руки по сторонам от ее головы, которыми он оперся о дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
– Чувствуешь? Скажи мне, что ты не хочешь этого? Скажи, что я не знаю, что для тебя лучше?
На мгновение она сникла. Джесси ослабил объятие, она вырвалась и повернулась к нему:
– Откуда ты можешь знать, что для меня лучше, если я сама не знаю?
Она покосилась на дверь, которую Дэвид оставил открытой.
– Тогда, я думаю, пришло время мне показать тебе, – сказал он тоном, в котором смешались угроза и нежность, и сделал шаг к ней.
Сердце Абигейл бешено билось. Она была смущена лавиной чувств, которые Джесси всегда пробуждал в ней. Они смотрели друг на друга, как коты в мае, начав медленно, очень медленно кружить, пока Абигейл не оказалась ближе к двери. Она внезапно повернулась и бросилась к ней, но Джесси быстро захлопнул ее прямо перед носом Абигейл. Широко раскрыв глаза и задыхаясь, она попятилась. Каждый нерв ее тела, казалось, пульсировал.
Джесси прижался спиной к двери и схватился за дверную ручку. Он ничуть не запыхался и стоял, заложив ногу за ногу. Он родился с этой расслабленной позой. Улыбка коснулась уголка его губ, а веселые глаза в коричневую крапинку оценивающим, знающим взглядом осматривали Абигейл. Раздался его мягкий, вкрадчивый, соблазнительный голос.
– Ты знаешь, что мы сделаем это снова, правда? Устроим старые заигрывания, которые нам так нравятся. Мы всегда так начинаем, Эбби, – я преследую, ты отбиваешься. Но это не драка, и ты это знаешь, потому что в конце концов выигрываем мы оба. – Он медленным движением отнял плечи от двери. – Иди же ко мне, моя кошечка-чертенок, – закончил он хриплым шепотом, – потому что я уже очень давно подкрадывался, и настало время прыгнуть.
Ей нравилось это, она предвкушала сладостный поток чувств, который возбуждал ее как ничто другое. Ее грудь напряглась, глаза засверкали, но как настоящая кошка она зашипела:
– Давай-давай! Сделай так! Женись на мне! И что тогда? Терпеть это все до конца жизни?
Ухмылка Джесси стала более откровенной.
– Ты чертовски права, – сказал он низким голосом.
– Ох, ты... ты...
Но ему надоело ждать.
– Проклятье... – пробормотал он и – прыгнул! Он ухватил запястья Абигейл и свирепо скрутил ее, стукнув спиной о закрытую дверь. Джесси взял ее за подмышки, и Абигейл ощутила, что ее ноги оторвались от пола. Широкие ладони Джесси смяли ее грудь, его губы – ее губы, и он держал ее, свою пленницу, заставляя извиваться в спазмах желания, нахлынувших на нее под умелым языком Джесси.
Чувства бушевали в ее душе. Джесси бушевал над ее телом. Дыша как ураган, осыпая поцелуями, Джесси пригвоздил Абигейл своим неистовым языком к двери. Наконец он освободил ее рот и посмотрел темными, буйными глазами ей в лицо.
– Проклятье, Эбби, я люблю тебя. Я говорил, я люблю тебя, не за Дэвида, а за себя.
Она не могла говорить. Оба внезапно поняли, что Джесси все еще держит ее, прислонив к двери. Он позволил ей съехать медленно вниз, и последняя заколка упала на пол. Когда ее пальцы коснулись пола, Джесси продолжал легонько придерживать ее, вглядываясь в глаза в поисках сердечного согласия.
– Что скажешь, Эбби?
Ее глаза, обрамленные копной распустившихся волос, сверкали от смущения.
– Как я могу выйти за мужчину, которого боюсь, который швыряет меня прямо на дверь?
Лицо Джесси омрачилось болью, он опустил руки от груди к талии и нежно ласкал.
– О Боже, разве я сделал тебе больно, Эбби? Я совсем не хотел.
Он поцеловал ее в одно веко, потом в другое, потом отстранился, чтобы посмотреть в ее голубые глаза. В его голосе звучала такая мука, которой Эбби никогда не слышала.
– Ты действительно боишься меня, Эбби? Тебе незачем меня бояться. Я всего лишь хочу сделать тебя счастливой, заставить тебя смеяться, может быть, стонать... но не от боли. А от этого...
Он опять закрыл ей глаза своими губами, потом прикоснулся к носу, щеке, вдоль изящной скулы к подбородку и, наконец, припал к губам, которые уже открылись. Руки Джесси легли на плечи Абигейл и сжали их так, что Эбби подумала, что он сломает ей кости. Но рот Джесси был полной противоположностью его рук – мягкий, нежный, теплый язык Джесси легко скользил по губам, потом по зубам и затем передвинулся к уху, в которое Джесси прошептал:
– Признай это, Эбби, ты этого хочешь. Будь честна со мной и сама с собой.
– Как я могу быть честной, если ты так вцепился в меня? Джесси, я не могу даже думать.
Он опустил руки и стал так нежно гладить Абигейл, словно все еще боялся, что она убежит. Вглядываясь в лицо Абигейл, Джесси большим пальцем поглаживал ее груди.
– Эбби, ты говорила, что кричала в пустых комнатах, когда я уехал, пытаясь освободиться от меня. Это тебе ни о чем не говорит?
Ее глаза наполнились мольбой, но Джесси не отпустил ее. Вместо этого, тепло его пальцев просочилось сквозь слой хлопка к коже Абигейл. Руки Джесси оказались внутри блузки, и большой палец, двигаясь, возбуждал Абигейл.
– Я так запуталась, – сказала она дрожащим голосом, закрыв глаза и устало прислонившись головой к двери.
– У тебя есть такое право. Я совершенно не такой, каким должен быть подходящий для тебя человек, как тебе говорили всю жизнь. Но я подхожу, Эб, подхожу.
Абигейл покачала головой и сглотнула:
– Я не знаю, я не знаю.
– Нет, знаешь, Эбби. Ты знаешь, какую жизнь мы будем вести. Мы подходим друг другу во всем, чем бы ни занимались. В разговоре, в споре, в занятиях любовью, в размышлениях... и дурачествах. Эбби, ты боишься, что тебе опять будет больно? Это Дэвид так сказал?
Она открыла глаза и посмотрела через его плечо на кружевную занавеску на окне и снег за окном.
– Я сделала больно Дэвиду, и очень больно.
Ноздри Абигейл затрепетали, глаза закрылись.
– Может быть, ты должна была это сделать ради собственного спасения.
– Нет, никто не заслуживает такой боли.
– А ты, тринадцать лет назад? Она снова посмотрела ему в глаза.
– Я не могу успокоить свою совесть, сказав, что за несправедливость надо платить несправедливостью.
– Тогда позволь мне разделить с тобой стыд, который ты испытываешь, причинив Дэвиду боль. Какого черта, я даже могу выйти на улицу и извиниться перед ним, если от этого тебе станет легче. Ты хочешь, чтобы я это сделал, Эбби?
– Слезы внезапно обожгли ее нос. Слезы из– за потери Дэвида, из-за преданности этого человека. Она почему-то поверила Джесси и подумала, что он действительно встретится с Дэвидом и извинится. В конце концов, Джесси был человеком, который достигает того, что хочет, любыми средствами. Абигейл вдруг почувствовала, как сильно он ее хочет. Замерев у двери, она позволила ему убеждать ее, и ей было сладостно видеть перед собой его смуглое лицо и руки по сторонам от ее головы, которыми он оперся о дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119