Большинство она видела прежде только издалека, однако все они знали о ее былой связи с королем. Кое-кто вежливо кивнул ей, понимая, что Блейз не намерена враждовать с королевой. Другие гневно уставились на вошедшую, ибо питали к королеве высочайшую преданность и относились к Блейз с подозрением. Девушки помоложе разглядывали ее с жадным любопытством, ибо любовница короля считалась среди слуг королевы дурной женщиной. Многим из девушек еще никогда не доводилось видеть распутницу. Втайне они были разочарованы — на вид в Блейз не было ничего вызывающего.
— Королева примет вас в своих внутренних покоях, леди Уиндхем, — заявила леди Эссекс и открыла дверь, пропуская Блейз. Блейз сделала глубокий вдох и вошла в маленькую комнату. В этом квадратном помещении стены были обшиты панелями, небольшое закругленное сверху окно выходило на реку, в камине пылал огонь — в Гринвиче королева всегда мерзла.
Екатерина сидела у камина в дубовом кресле с высокой спинкой и покрытыми резьбой подлокотниками, походившем на трон. Она была облачена в черное бархатное платье, квадратный низкий вырез которого окаймляли жемчуг, гагат и золотые бусины. Пышные рукава платья доходили до запястий, причем их верхняя половина была из черного бархата, а нижняя — из золотой парчи, отделанной у запястья тонким кружевом. Королева не носила колец, кроме обручального, но на ее шее красовалось великолепное жемчужное ожерелье, к которому было прикреплено распятие, инкрустированное рубинами и жемчугом. Спереди на лифе была приколота крупная брошь, осыпанная рубинами. Волосы королева прятала под богато украшенным и замысловатым головным убором, формой напоминающим алмаз. На головном уборе искрились рубины и жемчуг, с него свешивалась длинная черная вуаль.
Блейз низко присела перед Екатериной.
— Можете встать, леди Уиндхем, — прозвучал низкий мужской голос.
Блейз в удивлении поднялась и увидела рослого худощавого мужчину в облачении священника, стоящего рядом с королевой. Черные глаза на его узком лице аскета словно впивались в нее..
— Я — отец Йорге де Атека, духовник королевы, леди Уиндхем. Прежде чем вы начнете разговор с королевой, я должен знать, исповедовались ли вы в прежнем прелюбодеянии с королем и понесли ли наказание за свой грех.
— Да, отец, — ответила Блейз, испытывая неловкость, — впрочем, ничего другого она и не ожидала. — Я не смогла бы выйти замуж, пока на мне лежит эта вина, — закончила она, зная, что именно этих слов ждет от нее священник.
Он кивнул, и леденящая душу улыбка тронула его губы.
— А теперь, мадам, я призываю вас поклясться на этом распятии, — и он протянул ей серебряное распятие, отделанное темным деревом, — что на следующие мои вопросы вы будете отвечать только правду. Вы готовы поклясться?
Блейз поцеловала распятие, гадая, зачем священнику понадобилось брать с нее клятву, но не стала отказываться.
— Клянусь, — произнесла она.
— Ваш сын — незаконнорожденный ребенок короля? — напрямик спросил священник.
На лице Блейз отразилось потрясение, которое быстро сменилось яростью.
— Нет! — воскликнула она, чувствуя, как теряет сдержанность. Даже священник не имел права оскорблять ее. — Как вы смеете задавать мне подобные вопросы, отец? Я дважды была замужем за эрлами Лэнгфордскими, и я слишком люблю и уважаю их, чтобы ввести в круг семьи Уиндхемов незаконнорожденного ребенка.
— Даже ребенка короля? — коварно переспросил священник.
— А ребенка короля — в особенности! — парировала она.
— Когда родился ваш сын?
— В прошлом году, в канун Дня Всех Святых, и был окрещен на следующее утро. Можете проверить это, посмотрев записи в приходской книге. Думаете, священник способен сделать неверную запись? Если вы считаете, что Филипп — сын короля, а это не правда, то я носила его не меньше двенадцати месяцев. Вы когда-нибудь слышали, чтобы у женщины бывала столь длительная беременность? — Блейз уже не скрывала ярости. — После свадьбы я не была близка с мужем целых три месяца, чтобы ни у кого не возникло сомнений в законности, когда Бог наконец благословит нас наследником! — выпалила она.
— Довольно! — подала голос королева.
Священник поклонился и отступил в тень, но Блейз видела, как фанатично поблескивали его глаза, едва он Переводил на нее взгляд.
— Можете сесть, леди Уиндхем, — предложила королева, указывая на кресло напротив собственного. — Значит, вашего сына зовут Филиппом? У меня есть племянник по имени Филипп. Это ваш первенец?
— Нет, мадам. От первого мужа у меня есть дочь, ее зовут Нисса-Кэтрин Уиндхем.
— Как получилось, что вы побывали замужем за двумя эрлами Лэнгфордскими? — спросила королева.
— Энтони, мой второй муж, приходится племянником Эдмунду, первому мужу. Перед самой смертью Эдмунд взял с Энтони обещание жениться на мне и позаботиться о нашей дочери. Поскольку мой второй муж не был помолвлен, он согласился выполнить просьбу дяди. Разрешение на брак было получено нашим священником через кардинала Уолси, миледи.
— Ваш первый муж был стар? Пожалуй, Да, если его племянник оказался достаточно взрослым, чтобы жениться на вас.
— Разница в возрасте между ними всего четыре года.
Они были похожи скорее на братьев, мадам.
— Где находится ваш дом?
— В Херефордшире, мадам, на берегу реки Уай. Это мирное и живописное место.
— Вы любите своего мужа, леди Уиндхем? — спросила королева.
— О да, мадам! — с чувством отозвалась Блейз.
— Тогда я не могу понять, почему вы оставили любимого мужа, двоих детей и свой мирный дом на берегу реки Уай. Не понимаю, зачем королю, моему мужу, понадобилось затевать этот разговор и тем более — возвращать вас ко двору, — заметила Екатерина.
— Я прибыла ко двору по особому повелению короля, мадам. Иначе меня бы здесь не было.
Королева кивнула.
— Тогда говорите, леди Уиндхем, — позволила она.
— Король просил меня быть посредницей в разговоре с вами, хотя я и объяснила, что это не мое дело, мадам. По мнению короля, я нравлюсь вам, ибо в свое время вела себя отнюдь не вызывающе. Он уверен, что вы по крайней мере выслушаете меня и, может, слова женщины тронут вас.
Губы Екатерины сжались, превратившись в узкую линию. На мгновение она закрыла глаза, и спазм боли исказил ее черты.
— Вам незачем выслушивать все это, ваше величество, — прошипел со своего места священник. — Прогоните дерзкую тварь. Ее самонадеянность непростительна.
— Где ваше милосердие, отец Йорге? — спросила королева, открыв глаза. — Леди Уиндхем буквально вытащили из дома, оторвали от семьи — ради того, чтобы вовлечь в дело, которое ее не касается. Но если я не выслушаю ее, муж открыто и во всеуслышание будет жаловаться на мое безрассудство. Леди Уиндхем, я позволю вам говорить, но не надейтесь, что ваши слова тронут меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
— Королева примет вас в своих внутренних покоях, леди Уиндхем, — заявила леди Эссекс и открыла дверь, пропуская Блейз. Блейз сделала глубокий вдох и вошла в маленькую комнату. В этом квадратном помещении стены были обшиты панелями, небольшое закругленное сверху окно выходило на реку, в камине пылал огонь — в Гринвиче королева всегда мерзла.
Екатерина сидела у камина в дубовом кресле с высокой спинкой и покрытыми резьбой подлокотниками, походившем на трон. Она была облачена в черное бархатное платье, квадратный низкий вырез которого окаймляли жемчуг, гагат и золотые бусины. Пышные рукава платья доходили до запястий, причем их верхняя половина была из черного бархата, а нижняя — из золотой парчи, отделанной у запястья тонким кружевом. Королева не носила колец, кроме обручального, но на ее шее красовалось великолепное жемчужное ожерелье, к которому было прикреплено распятие, инкрустированное рубинами и жемчугом. Спереди на лифе была приколота крупная брошь, осыпанная рубинами. Волосы королева прятала под богато украшенным и замысловатым головным убором, формой напоминающим алмаз. На головном уборе искрились рубины и жемчуг, с него свешивалась длинная черная вуаль.
Блейз низко присела перед Екатериной.
— Можете встать, леди Уиндхем, — прозвучал низкий мужской голос.
Блейз в удивлении поднялась и увидела рослого худощавого мужчину в облачении священника, стоящего рядом с королевой. Черные глаза на его узком лице аскета словно впивались в нее..
— Я — отец Йорге де Атека, духовник королевы, леди Уиндхем. Прежде чем вы начнете разговор с королевой, я должен знать, исповедовались ли вы в прежнем прелюбодеянии с королем и понесли ли наказание за свой грех.
— Да, отец, — ответила Блейз, испытывая неловкость, — впрочем, ничего другого она и не ожидала. — Я не смогла бы выйти замуж, пока на мне лежит эта вина, — закончила она, зная, что именно этих слов ждет от нее священник.
Он кивнул, и леденящая душу улыбка тронула его губы.
— А теперь, мадам, я призываю вас поклясться на этом распятии, — и он протянул ей серебряное распятие, отделанное темным деревом, — что на следующие мои вопросы вы будете отвечать только правду. Вы готовы поклясться?
Блейз поцеловала распятие, гадая, зачем священнику понадобилось брать с нее клятву, но не стала отказываться.
— Клянусь, — произнесла она.
— Ваш сын — незаконнорожденный ребенок короля? — напрямик спросил священник.
На лице Блейз отразилось потрясение, которое быстро сменилось яростью.
— Нет! — воскликнула она, чувствуя, как теряет сдержанность. Даже священник не имел права оскорблять ее. — Как вы смеете задавать мне подобные вопросы, отец? Я дважды была замужем за эрлами Лэнгфордскими, и я слишком люблю и уважаю их, чтобы ввести в круг семьи Уиндхемов незаконнорожденного ребенка.
— Даже ребенка короля? — коварно переспросил священник.
— А ребенка короля — в особенности! — парировала она.
— Когда родился ваш сын?
— В прошлом году, в канун Дня Всех Святых, и был окрещен на следующее утро. Можете проверить это, посмотрев записи в приходской книге. Думаете, священник способен сделать неверную запись? Если вы считаете, что Филипп — сын короля, а это не правда, то я носила его не меньше двенадцати месяцев. Вы когда-нибудь слышали, чтобы у женщины бывала столь длительная беременность? — Блейз уже не скрывала ярости. — После свадьбы я не была близка с мужем целых три месяца, чтобы ни у кого не возникло сомнений в законности, когда Бог наконец благословит нас наследником! — выпалила она.
— Довольно! — подала голос королева.
Священник поклонился и отступил в тень, но Блейз видела, как фанатично поблескивали его глаза, едва он Переводил на нее взгляд.
— Можете сесть, леди Уиндхем, — предложила королева, указывая на кресло напротив собственного. — Значит, вашего сына зовут Филиппом? У меня есть племянник по имени Филипп. Это ваш первенец?
— Нет, мадам. От первого мужа у меня есть дочь, ее зовут Нисса-Кэтрин Уиндхем.
— Как получилось, что вы побывали замужем за двумя эрлами Лэнгфордскими? — спросила королева.
— Энтони, мой второй муж, приходится племянником Эдмунду, первому мужу. Перед самой смертью Эдмунд взял с Энтони обещание жениться на мне и позаботиться о нашей дочери. Поскольку мой второй муж не был помолвлен, он согласился выполнить просьбу дяди. Разрешение на брак было получено нашим священником через кардинала Уолси, миледи.
— Ваш первый муж был стар? Пожалуй, Да, если его племянник оказался достаточно взрослым, чтобы жениться на вас.
— Разница в возрасте между ними всего четыре года.
Они были похожи скорее на братьев, мадам.
— Где находится ваш дом?
— В Херефордшире, мадам, на берегу реки Уай. Это мирное и живописное место.
— Вы любите своего мужа, леди Уиндхем? — спросила королева.
— О да, мадам! — с чувством отозвалась Блейз.
— Тогда я не могу понять, почему вы оставили любимого мужа, двоих детей и свой мирный дом на берегу реки Уай. Не понимаю, зачем королю, моему мужу, понадобилось затевать этот разговор и тем более — возвращать вас ко двору, — заметила Екатерина.
— Я прибыла ко двору по особому повелению короля, мадам. Иначе меня бы здесь не было.
Королева кивнула.
— Тогда говорите, леди Уиндхем, — позволила она.
— Король просил меня быть посредницей в разговоре с вами, хотя я и объяснила, что это не мое дело, мадам. По мнению короля, я нравлюсь вам, ибо в свое время вела себя отнюдь не вызывающе. Он уверен, что вы по крайней мере выслушаете меня и, может, слова женщины тронут вас.
Губы Екатерины сжались, превратившись в узкую линию. На мгновение она закрыла глаза, и спазм боли исказил ее черты.
— Вам незачем выслушивать все это, ваше величество, — прошипел со своего места священник. — Прогоните дерзкую тварь. Ее самонадеянность непростительна.
— Где ваше милосердие, отец Йорге? — спросила королева, открыв глаза. — Леди Уиндхем буквально вытащили из дома, оторвали от семьи — ради того, чтобы вовлечь в дело, которое ее не касается. Но если я не выслушаю ее, муж открыто и во всеуслышание будет жаловаться на мое безрассудство. Леди Уиндхем, я позволю вам говорить, но не надейтесь, что ваши слова тронут меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111