Наклонив голову, она случайно коснулась губами его шеи.
Андре вздрогнул. Тэсс ощутила рокот в его широкой груди, когда он застонал. Сначала она сжалась, ошеломленная его мгновенным откликом, потом улыбнулась, взволнованная мыслью о своей власти над ним.
Андре глубоко запустил пальцы в ее волосы, откидывая ей голову назад и приподнимая ее лицо, чтобы повнимательнее вглядеться в него.
— Итак, моя боль забавляет тебя, правда? — Он сильнее сжал пальцы и пробормотал грубое ругательство. — Ты способная ученица, чайка. Я думаю, чересчур способная. — Он пошевелился, и она почувствовала, как он отодвигается от нее.
На нее ощутимо повеяло холодом. Тэсс поежилась, чувствуя, как к ней возвращается темнота. Но мгновение спустя он навалился на нее мощным, тяжелым телом, вжимая в постель.
Неожиданно темнота отступила, унесенная прочь волной роскошных ощущений и неописуемого восторга. Почувствовав его теплое дыхание над обнаженной кожей, Тэсс поняла, что Андре рассматривает родимое пятно в форме сердечка над ее правой грудью, которая судорожно поднималась и опадала. Тэсс почти чувствовала темную силу его глаз, пристально рассматривающих ее тело.
И снова ее лицо запылало румянцем. В какую распутницу он ее превращает! Надо сейчас же остановиться, а не то будет поздно!
«Может быть, уже и так слишком поздно?» — спросил насмешливый голос.
— Андре…
— Назови мое имя еще раз, англичанка, — пророкотал он.
— Ан-ндре, сделайте милость…
— Да, сердце мое, это и есть удовольствие и милость. Доставлять удовольствие тебе, сердце мое, и ожидать в ответ твоих милостей. Чувствовать, как всего меня охватывает страсть, когда ты вот так произносишь мое имя. Дьявол, я думаю, что доставить удовольствие тебе — это то, что я сумею сделать лучше всего остального.
И он попытался доказать свои слова.
Тэсс тонко застонала, погрузившись в океан жгучего наслаждения. Мучение и удовольствие слились в одно целое. Мир вокруг нее мерцал и растворялся.
— Господи, до чего же ты нежная! — прошептал француз, не отрывая губ от ее кожи. — Такая мягкая! Мне кажется, я мог бы утонуть в тебе.
От этих грубовато-нежных слов в глазах Тэсс вспыхнули маленькие солнца, погружая ее в золотистый свет.
— Скажи мне, что ты хочешь этого, сердце мое, — пророкотал Андре, — скажи мне, что ты испытываешь ту же страсть, что и я.
«Не отвечай, — предостерегал осторожный голос. — Не доверяй мужчинам».
На какое-то мгновение Тэсс вспомнила о Рейвенхерсте и задрожала. От француза не укрылась ни ее дрожь, ни нерешительность.
— У тебя есть другой? — В его голосе теперь слышался металл, а также смутные нотки ярости.
Тэсс почувствовала холодок у сердца — к ней, похоже, возвращался разум.
Как ей объяснить, что боль может связывать людей так же крепко, как и наслаждения, что первая любовь, хоть она давно умерла, бросает тень на все будущие радости? В конце концов, что она могла сказать, особенно если сама понимала далеко не все?
Над ними нависла тяжелая, гнетущая тишина; каждая секунда нерешительности Тэсс добавляла страха и сожаления.
— Ты любишь его? — прохрипел ле Бри.
— Нет! — выпалила она быстро и резко. Слишком быстро?
Тэсс услышала, как он судорожно вздохнул. Его пальцы у нее на груди слегка напряглись. Ее сердце бешено стучало, она чувствовала, как он нахмурился.
— Хотел бы я поверить в это.
— Какое это имеет значение? Прошлого нет — вы сами это сказали.
— Похоже, я ошибался.
— Но я… я обязана вам жизнью.
— Ты ничем мне не обязана, — исступленно ответил суровый моряк. — Чувство долга — это совсем не то, что мне нужно от тебя! — Он отодвинулся от нее.
Тэсс испытала при этом жгучее сожаление, сама подивившись этому. Через секунду она почувствовала, что Андре зашевелился, а кровать закачалась, когда он поднялся на ноги. Прогромыхав сапогами к двери, он остановился.
— Когда я возьму тебя, англичанка, это будет твой выбор и твое желание. В тот момент на твоих устах не будет имени, а в мыслях не будет образа другого мужчины, ты меня понимаешь? Ты будешь моей только в этом случае!
Дверь заскрипела на петлях, потом с силой захлопнулась снова погружая Тэсс в темноту и холод.
Глава 27
Долго в тихой каюте раздавалось эхо от оглушительно захлопнувшейся двери. Онемев, Тэсс села в кровати, а в голове у нее все еще шумело. Что с ней сделал этот мужчина? Боже, он ведь незнакомец. Как он получил над ней такую власть?
Пришли непрошеные мысли о его сильных руках, уверенно и со знанием дела колдовавших над ее разгоряченным телом. Даже сейчас воспоминание об этом заставляло ее кровь быстрее бежать по жилам.
Было ли это то, против чего фанатики гневно предостерегали верующих со своих кафедр, а матери — дочерей? Или она и в самом деле сходит с ума?
Тэсс провела пальцами по губам, распухшим от его поцелуев, и тут же отдернула руку. При этом резком движении она задела холодный край кувшина.
Сидр, который оставил ей Падриг!
Он сказал, что напиток сладкий, как заключенное в бутылку солнце. Тэсс подумала, что могла бы прямо сейчас выпить немного солнышка. Все, что угодно, лишь бы отогнать демонов.
Она взяла дрожащими пальцами холодный глиняный кувшин. Плотно закрыв глаза, Тэсс поднесла его к губам.
Это был ее первый глоток душистого бретонского сидра: коричневатая жидкость была некрепкой, обжигающей и пузырящейся, как и говорил Падриг. Тэсс быстро сделала еще один глоток. Темнота слегка отодвинулась, перестала душить ее; ужас к нависал больше над ней, как раньше.
Беззаботно фыркнув, она села и поставила тяжелый кувшин себе на колени. Еще один глоток — и она ощутила, как тепло приятно поднимается по рукам и пальцам. Тэсс пошевелила пальцами ног, наслаждаясь теплом, доходящим до самых их кончиков.
«Ты, моя девочка, скоро опьянеешь», — подумала она. «Ну и что? — отвечала она этому строгому голосу. — Какое это имеет значение после всего, что произошло?»
Тэсс заставила себя сделать еще один большой глоток, и потом ее осенило. Почему она остается здесь, в этой промозглой тишине? Она не из тех, кто позволяет командовать собой, пусть даже такому самоуверенному соблазнителю, как этот француз.
Сейчас она ему это докажет!
Завывал ветер, когда Тэсс медленно поднималась по трапу. В этот раз ей надо было быть осторожнее. Однажды она проскользнула мимо команды, но, испытав на себе гнев капитана, матросы наверняка будут более бдительными.
С развевающимися на ветру золотисто-каштановыми волосами Тэсс неуверенно ступила на палубу, смутно понимая, что сильно пьяна. Но сидр оживил ее, и ей казалось, что темнота не может больше причинить ей зла.
Тэсс слышала над головой резкое хлопанье парусов и где-то слева звук ударяющегося о палубу каната.
— Проверь тот кливер, ле Фюр!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
Андре вздрогнул. Тэсс ощутила рокот в его широкой груди, когда он застонал. Сначала она сжалась, ошеломленная его мгновенным откликом, потом улыбнулась, взволнованная мыслью о своей власти над ним.
Андре глубоко запустил пальцы в ее волосы, откидывая ей голову назад и приподнимая ее лицо, чтобы повнимательнее вглядеться в него.
— Итак, моя боль забавляет тебя, правда? — Он сильнее сжал пальцы и пробормотал грубое ругательство. — Ты способная ученица, чайка. Я думаю, чересчур способная. — Он пошевелился, и она почувствовала, как он отодвигается от нее.
На нее ощутимо повеяло холодом. Тэсс поежилась, чувствуя, как к ней возвращается темнота. Но мгновение спустя он навалился на нее мощным, тяжелым телом, вжимая в постель.
Неожиданно темнота отступила, унесенная прочь волной роскошных ощущений и неописуемого восторга. Почувствовав его теплое дыхание над обнаженной кожей, Тэсс поняла, что Андре рассматривает родимое пятно в форме сердечка над ее правой грудью, которая судорожно поднималась и опадала. Тэсс почти чувствовала темную силу его глаз, пристально рассматривающих ее тело.
И снова ее лицо запылало румянцем. В какую распутницу он ее превращает! Надо сейчас же остановиться, а не то будет поздно!
«Может быть, уже и так слишком поздно?» — спросил насмешливый голос.
— Андре…
— Назови мое имя еще раз, англичанка, — пророкотал он.
— Ан-ндре, сделайте милость…
— Да, сердце мое, это и есть удовольствие и милость. Доставлять удовольствие тебе, сердце мое, и ожидать в ответ твоих милостей. Чувствовать, как всего меня охватывает страсть, когда ты вот так произносишь мое имя. Дьявол, я думаю, что доставить удовольствие тебе — это то, что я сумею сделать лучше всего остального.
И он попытался доказать свои слова.
Тэсс тонко застонала, погрузившись в океан жгучего наслаждения. Мучение и удовольствие слились в одно целое. Мир вокруг нее мерцал и растворялся.
— Господи, до чего же ты нежная! — прошептал француз, не отрывая губ от ее кожи. — Такая мягкая! Мне кажется, я мог бы утонуть в тебе.
От этих грубовато-нежных слов в глазах Тэсс вспыхнули маленькие солнца, погружая ее в золотистый свет.
— Скажи мне, что ты хочешь этого, сердце мое, — пророкотал Андре, — скажи мне, что ты испытываешь ту же страсть, что и я.
«Не отвечай, — предостерегал осторожный голос. — Не доверяй мужчинам».
На какое-то мгновение Тэсс вспомнила о Рейвенхерсте и задрожала. От француза не укрылась ни ее дрожь, ни нерешительность.
— У тебя есть другой? — В его голосе теперь слышался металл, а также смутные нотки ярости.
Тэсс почувствовала холодок у сердца — к ней, похоже, возвращался разум.
Как ей объяснить, что боль может связывать людей так же крепко, как и наслаждения, что первая любовь, хоть она давно умерла, бросает тень на все будущие радости? В конце концов, что она могла сказать, особенно если сама понимала далеко не все?
Над ними нависла тяжелая, гнетущая тишина; каждая секунда нерешительности Тэсс добавляла страха и сожаления.
— Ты любишь его? — прохрипел ле Бри.
— Нет! — выпалила она быстро и резко. Слишком быстро?
Тэсс услышала, как он судорожно вздохнул. Его пальцы у нее на груди слегка напряглись. Ее сердце бешено стучало, она чувствовала, как он нахмурился.
— Хотел бы я поверить в это.
— Какое это имеет значение? Прошлого нет — вы сами это сказали.
— Похоже, я ошибался.
— Но я… я обязана вам жизнью.
— Ты ничем мне не обязана, — исступленно ответил суровый моряк. — Чувство долга — это совсем не то, что мне нужно от тебя! — Он отодвинулся от нее.
Тэсс испытала при этом жгучее сожаление, сама подивившись этому. Через секунду она почувствовала, что Андре зашевелился, а кровать закачалась, когда он поднялся на ноги. Прогромыхав сапогами к двери, он остановился.
— Когда я возьму тебя, англичанка, это будет твой выбор и твое желание. В тот момент на твоих устах не будет имени, а в мыслях не будет образа другого мужчины, ты меня понимаешь? Ты будешь моей только в этом случае!
Дверь заскрипела на петлях, потом с силой захлопнулась снова погружая Тэсс в темноту и холод.
Глава 27
Долго в тихой каюте раздавалось эхо от оглушительно захлопнувшейся двери. Онемев, Тэсс села в кровати, а в голове у нее все еще шумело. Что с ней сделал этот мужчина? Боже, он ведь незнакомец. Как он получил над ней такую власть?
Пришли непрошеные мысли о его сильных руках, уверенно и со знанием дела колдовавших над ее разгоряченным телом. Даже сейчас воспоминание об этом заставляло ее кровь быстрее бежать по жилам.
Было ли это то, против чего фанатики гневно предостерегали верующих со своих кафедр, а матери — дочерей? Или она и в самом деле сходит с ума?
Тэсс провела пальцами по губам, распухшим от его поцелуев, и тут же отдернула руку. При этом резком движении она задела холодный край кувшина.
Сидр, который оставил ей Падриг!
Он сказал, что напиток сладкий, как заключенное в бутылку солнце. Тэсс подумала, что могла бы прямо сейчас выпить немного солнышка. Все, что угодно, лишь бы отогнать демонов.
Она взяла дрожащими пальцами холодный глиняный кувшин. Плотно закрыв глаза, Тэсс поднесла его к губам.
Это был ее первый глоток душистого бретонского сидра: коричневатая жидкость была некрепкой, обжигающей и пузырящейся, как и говорил Падриг. Тэсс быстро сделала еще один глоток. Темнота слегка отодвинулась, перестала душить ее; ужас к нависал больше над ней, как раньше.
Беззаботно фыркнув, она села и поставила тяжелый кувшин себе на колени. Еще один глоток — и она ощутила, как тепло приятно поднимается по рукам и пальцам. Тэсс пошевелила пальцами ног, наслаждаясь теплом, доходящим до самых их кончиков.
«Ты, моя девочка, скоро опьянеешь», — подумала она. «Ну и что? — отвечала она этому строгому голосу. — Какое это имеет значение после всего, что произошло?»
Тэсс заставила себя сделать еще один большой глоток, и потом ее осенило. Почему она остается здесь, в этой промозглой тишине? Она не из тех, кто позволяет командовать собой, пусть даже такому самоуверенному соблазнителю, как этот француз.
Сейчас она ему это докажет!
Завывал ветер, когда Тэсс медленно поднималась по трапу. В этот раз ей надо было быть осторожнее. Однажды она проскользнула мимо команды, но, испытав на себе гнев капитана, матросы наверняка будут более бдительными.
С развевающимися на ветру золотисто-каштановыми волосами Тэсс неуверенно ступила на палубу, смутно понимая, что сильно пьяна. Но сидр оживил ее, и ей казалось, что темнота не может больше причинить ей зла.
Тэсс слышала над головой резкое хлопанье парусов и где-то слева звук ударяющегося о палубу каната.
— Проверь тот кливер, ле Фюр!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121