И где-то там есть черные рифы, малышка, — сумрачно пробормотал ле Бра с ноткой страха в голосе. — Всего в нескольких футах под волнами они ощетиниваются оголенными, кровожадными зубами, способными разорвать человека на части, прежде чем он издаст вопль ужаса. Эти воды предательски опасны даже в хорошую, ясную погоду, — его голос посуровел, — но в такой шторм, как этот, с рассеянным капитаном…
Заключенная в темноту, Тэсс обнаружила, что ее слух стал острым и восприимчивым.
, — И вы чувствуете себя виноватым, — медленно произнесла она. — Вам надо быть на палубе с ним, а не здесь со мной. — Это было утверждение, а не вопрос.
— Да, надо, во имя всего святого! — Гортанный голос Падрига был резким от гнева. — Но Андре велел мне остаться, и я останусь, — пробурчал он. — Если только…
— Если только что?
— Если только не пообещаете, что не убежите снова. Тэсс в напряженной тишине взвешивала его предложение, зная почему-то, что бретонец доверяет ее слову. Оставь она его в каюте, все они могут погибнуть. Тэсс глубоко вздохнула.
— Хорошо, обещаю. Только… — ее пальцы беспокойно теребили холодные простыни, — не запирайте меня.
— Вы даете слово? Клянетесь Богом?
— Да.
— Тогда нет нужды в замках, — просто сказал первый помощник.
Тэсс заморгала, услышав звук наливаемой в стакан жидкости.
— Хотя сомневаюсь, что вы последуете моему совету, — продолжал первый помощник «Либерте», — я поставил на стол рядом с вами кувшин сидра святого Бриока и наполненный стакан. Он немного согреет вас. Вы нигде больше не попробуете такого сладкого напитка, вобравшего в себя все солнце, чайка.
— С-спасибо, — произнесла Тэсс, зная, что не сможет выпить, что сидр покажется ей на вкус кислым и горьким.
— Поверни против ветра, ле Фюр! Должен сказать, что самое опасное позади. Теперь не отклоняйся от курса до самого Морбиана. — Андре устало провел рукой по виску, отводя с лица темные влажные пряди.
Дьявол, как он выложился! И окончательно замерз в насквозь промокшей одежде. «Но нам это удалось!» — с ликованием думал он. Черные зубы рифов Кессана и его скалы остались позади.
Направляясь к приземистому жилистому ле Фюру, чтобы сменить его у штурвала, Андре заметил огромную фигуру первого помощника, стоящего у основания грот-мачты и разъясняющего двум матросам, как правильно укорачивать парус брам-стеньги. С губ Андре сорвалось грубое ругательство.
— Какого дьявола ты здесь делаешь, ле Бра? — Капитан сразу же зашагал к трапу. — Я велел тебе оставаться внизу с ней!
Лицо Падрига потемнело; только невероятным усилием воли ему удалось сдержать свой гнев.
— Я был нужен здесь, капитан. Женщина дала слово, что больше не сбежит. Я посчитал, что этого достаточно…
— Ну так ты ошибаешься, черт тебя побери!
С сумрачным лицом Андре прогрохотал мимо насупленного первого помощника, чувствуя на себе холодное дуновение страха. Она всегда спала при свече; он часто видел это, стоя в тени под ее окном у «Ангела». Как он мог забыть об этом? Особенно теперь, когда она заточена в мир безжалостных призраков.
Андре спустился по узким ступеням. Позади него Падриг отпустил хриплое проклятие, но Андре даже не услышал этого, стремясь поскорее достичь каюты в конце коридора.
Он распахнул дверь онемевшими пальцами.
— Малышка, — прошептал он с потемневшими глазами. — Ради всего святого, что я наделал?
Она сидела, напряженно прижавшись к стене, с искаженным от страха и боли лицом. По ее мертвенно-бледным щекам струились слезы; губы были искусаны в кровь в попытке сдержать крик.
Но страшнее всего были ее глаза. Огромные и застывшие, они слепо уставились в пустое пространство — темные колодцы, отражавшие безграничную боль.
— Матерь Божья, — выдохнул первый помощник, входя в комнату вслед за Андре.
— Рому, Падриг! — быстро приказал капитан. — И принеси мне тот ящик из нашего последнего похода. — Приближаясь к пленнице, бородатый француз испытал минутный страх. Страх, превосходящий тот, что был ему знаком в бушующем море. — Я здесь, малышка, — медленно прошептал он. — Ты больше не одна.
С напряженным лицом Андре прикоснулся к ее согнутым коленям, прижатым к груди.
Что, если она не ответит? Что, если он пришел слишком поздно?
— Поговори со мной, чайка, — настойчиво просил он, переходя на беглый французский. — Расскажи мне, что ты видишь в темноте. Когда рассказываешь, грезы иногда теряют силу.
Ему показалось, что тонкая фигурка слегка вздрогнула.
— Ну же, маленькая тигрица, как ты дерешься? — безжалостно настаивал он. — Да, я хочу, чтобы ты сейчас дралась. Кричи на меня! Можешь даже ругаться и кусаться! Все, что угодно, только не это, ибо передо мной не та женщина, которую я вытащил из моря.
Она снова содрогнулась. С потемневшим от тревоги лицом Андре присел на кровать; обняв ее за плечи сильными руками, он прижал ее к груди. Тэсс ничего не говорила. Ее сцепленные пальцы неподвижно лежали на коленях.
Они все еще сидели так, когда через несколько минут вернулся Падриг с кувшином рома. Андре без слова влил немного огненной жидкости в сжатый рот Тэсс.
Она закашлялась и попыталась отвернуть голову.
— Давай, выпей за меня, сердце мое. Это согреет тебя и принесет немного света в душную темноту. — Андре снова поднес стакан к губам Тэсс. На этот раз, когда она попыталась увернуться, он взял ее лицо и держал, пока она не проглотила огненную жидкость.
Ее глаза на мгновение закрылись, а когда открылись снова, в их серо-зеленой глубине бушевала ярость.
Капитан «Либерте» почувствовал внезапное облегчение. Это было по крайней мере начало. Ему бы сейчас еще немного разозлить ее…
— Ну же, чайка, ты пренебрегаешь хорошим ромом, и я не допущу этого — ведь мне и моей команде стоило большого труда добыть его. — Зажав пальцами холодные щеки Тэсс, он заставил ее сделать еще один глоток. — Выпей все!
Она силилась оттолкнуть его дрожащими пальцами. Сжав правую руку в кулак, Тэсс бешено размахнулась. К своей досаде, Андре обнаружил, что удар достиг цели, когда челюсть его пронзила боль.
— Дьявол! — прохрипел он, уворачиваясь. — Во имя всего святого!
— Отп-пустите меня! Я не сделаю этого, слышите? Ни за что! — Теперь она сопротивлялась всерьез; глаза ее стали огромными от страха.
На скулах Андре заиграли желваки, когда он стал вглядываться в ее белое заплаканное лицо и невидящие измученные глаза. «Да простят меня небеса», — подумал суровый моряк, протягивая руку к кувшину с ромом. Только на этот раз он собирался пить сам.
Андре быстро наклонил кувшин, делая большие глотки, пытаясь забыть темный ужас, увиденный им в слепых глазах его пленницы.
— Рома больше не будет, чайка, это я тебе обещаю, — Он накрыл длинными пальцами ее ладони и прижал их к груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
Заключенная в темноту, Тэсс обнаружила, что ее слух стал острым и восприимчивым.
, — И вы чувствуете себя виноватым, — медленно произнесла она. — Вам надо быть на палубе с ним, а не здесь со мной. — Это было утверждение, а не вопрос.
— Да, надо, во имя всего святого! — Гортанный голос Падрига был резким от гнева. — Но Андре велел мне остаться, и я останусь, — пробурчал он. — Если только…
— Если только что?
— Если только не пообещаете, что не убежите снова. Тэсс в напряженной тишине взвешивала его предложение, зная почему-то, что бретонец доверяет ее слову. Оставь она его в каюте, все они могут погибнуть. Тэсс глубоко вздохнула.
— Хорошо, обещаю. Только… — ее пальцы беспокойно теребили холодные простыни, — не запирайте меня.
— Вы даете слово? Клянетесь Богом?
— Да.
— Тогда нет нужды в замках, — просто сказал первый помощник.
Тэсс заморгала, услышав звук наливаемой в стакан жидкости.
— Хотя сомневаюсь, что вы последуете моему совету, — продолжал первый помощник «Либерте», — я поставил на стол рядом с вами кувшин сидра святого Бриока и наполненный стакан. Он немного согреет вас. Вы нигде больше не попробуете такого сладкого напитка, вобравшего в себя все солнце, чайка.
— С-спасибо, — произнесла Тэсс, зная, что не сможет выпить, что сидр покажется ей на вкус кислым и горьким.
— Поверни против ветра, ле Фюр! Должен сказать, что самое опасное позади. Теперь не отклоняйся от курса до самого Морбиана. — Андре устало провел рукой по виску, отводя с лица темные влажные пряди.
Дьявол, как он выложился! И окончательно замерз в насквозь промокшей одежде. «Но нам это удалось!» — с ликованием думал он. Черные зубы рифов Кессана и его скалы остались позади.
Направляясь к приземистому жилистому ле Фюру, чтобы сменить его у штурвала, Андре заметил огромную фигуру первого помощника, стоящего у основания грот-мачты и разъясняющего двум матросам, как правильно укорачивать парус брам-стеньги. С губ Андре сорвалось грубое ругательство.
— Какого дьявола ты здесь делаешь, ле Бра? — Капитан сразу же зашагал к трапу. — Я велел тебе оставаться внизу с ней!
Лицо Падрига потемнело; только невероятным усилием воли ему удалось сдержать свой гнев.
— Я был нужен здесь, капитан. Женщина дала слово, что больше не сбежит. Я посчитал, что этого достаточно…
— Ну так ты ошибаешься, черт тебя побери!
С сумрачным лицом Андре прогрохотал мимо насупленного первого помощника, чувствуя на себе холодное дуновение страха. Она всегда спала при свече; он часто видел это, стоя в тени под ее окном у «Ангела». Как он мог забыть об этом? Особенно теперь, когда она заточена в мир безжалостных призраков.
Андре спустился по узким ступеням. Позади него Падриг отпустил хриплое проклятие, но Андре даже не услышал этого, стремясь поскорее достичь каюты в конце коридора.
Он распахнул дверь онемевшими пальцами.
— Малышка, — прошептал он с потемневшими глазами. — Ради всего святого, что я наделал?
Она сидела, напряженно прижавшись к стене, с искаженным от страха и боли лицом. По ее мертвенно-бледным щекам струились слезы; губы были искусаны в кровь в попытке сдержать крик.
Но страшнее всего были ее глаза. Огромные и застывшие, они слепо уставились в пустое пространство — темные колодцы, отражавшие безграничную боль.
— Матерь Божья, — выдохнул первый помощник, входя в комнату вслед за Андре.
— Рому, Падриг! — быстро приказал капитан. — И принеси мне тот ящик из нашего последнего похода. — Приближаясь к пленнице, бородатый француз испытал минутный страх. Страх, превосходящий тот, что был ему знаком в бушующем море. — Я здесь, малышка, — медленно прошептал он. — Ты больше не одна.
С напряженным лицом Андре прикоснулся к ее согнутым коленям, прижатым к груди.
Что, если она не ответит? Что, если он пришел слишком поздно?
— Поговори со мной, чайка, — настойчиво просил он, переходя на беглый французский. — Расскажи мне, что ты видишь в темноте. Когда рассказываешь, грезы иногда теряют силу.
Ему показалось, что тонкая фигурка слегка вздрогнула.
— Ну же, маленькая тигрица, как ты дерешься? — безжалостно настаивал он. — Да, я хочу, чтобы ты сейчас дралась. Кричи на меня! Можешь даже ругаться и кусаться! Все, что угодно, только не это, ибо передо мной не та женщина, которую я вытащил из моря.
Она снова содрогнулась. С потемневшим от тревоги лицом Андре присел на кровать; обняв ее за плечи сильными руками, он прижал ее к груди. Тэсс ничего не говорила. Ее сцепленные пальцы неподвижно лежали на коленях.
Они все еще сидели так, когда через несколько минут вернулся Падриг с кувшином рома. Андре без слова влил немного огненной жидкости в сжатый рот Тэсс.
Она закашлялась и попыталась отвернуть голову.
— Давай, выпей за меня, сердце мое. Это согреет тебя и принесет немного света в душную темноту. — Андре снова поднес стакан к губам Тэсс. На этот раз, когда она попыталась увернуться, он взял ее лицо и держал, пока она не проглотила огненную жидкость.
Ее глаза на мгновение закрылись, а когда открылись снова, в их серо-зеленой глубине бушевала ярость.
Капитан «Либерте» почувствовал внезапное облегчение. Это было по крайней мере начало. Ему бы сейчас еще немного разозлить ее…
— Ну же, чайка, ты пренебрегаешь хорошим ромом, и я не допущу этого — ведь мне и моей команде стоило большого труда добыть его. — Зажав пальцами холодные щеки Тэсс, он заставил ее сделать еще один глоток. — Выпей все!
Она силилась оттолкнуть его дрожащими пальцами. Сжав правую руку в кулак, Тэсс бешено размахнулась. К своей досаде, Андре обнаружил, что удар достиг цели, когда челюсть его пронзила боль.
— Дьявол! — прохрипел он, уворачиваясь. — Во имя всего святого!
— Отп-пустите меня! Я не сделаю этого, слышите? Ни за что! — Теперь она сопротивлялась всерьез; глаза ее стали огромными от страха.
На скулах Андре заиграли желваки, когда он стал вглядываться в ее белое заплаканное лицо и невидящие измученные глаза. «Да простят меня небеса», — подумал суровый моряк, протягивая руку к кувшину с ромом. Только на этот раз он собирался пить сам.
Андре быстро наклонил кувшин, делая большие глотки, пытаясь забыть темный ужас, увиденный им в слепых глазах его пленницы.
— Рома больше не будет, чайка, это я тебе обещаю, — Он накрыл длинными пальцами ее ладони и прижал их к груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121