– Да, – ответила она наконец.
– Тогда почему ты дрожишь? Тебе очень хочется заняться любовью?
Она ничего не сказала, наблюдая, как капелька воды скользнула по его шее и исчезла в мягкой, шелковистой поросли на его груди. Он смотрел так, будто в его зеленовато-карих глазах действительно таилась какая-то нежность. Или, как он выразился, это просто природный инстинкт заставляет мужчин быть неразборчивыми в выборе возлюбленных.
О, как ей хотелось коснуться его. Но осмелится ли она? Ощутить хотя бы на мгновение свою руку на его твердом, гладком теле. В конце концов, он же ее муж.
Поймав ее руку, Майлз положил ее на свою плоть. Глаза его сузились, дыхание участилось. Мощный орган зашевелился в ее пальцах, и низкий звук, похожий на рычание, вырвался из его груди.
– Хорошо, – прошептал он и мягко поводил ее рукой вперед-назад, пока этот ритм не разогрел не расплавил ее изнутри.
Кто-то застонал. Может, она. Может быть, он. Оливия не была уверена. Жара, пар, тусклый свет факелов, мерцающих во мгле, отклик собственного тела – все приводило ее в замешательство. Сдержанность проскальзывала сквозь решимость, как вода сквозь пальцы. Если она не остановится теперь, то наверняка пожалеет об этом.
Но, несмотря на все доводы рассудка, Оливия не могла сдвинуться с места. Майлз внезапно обхватил ее руками и поднял на твердый мраморный край бассейна, где она смогла лишь закрыть глаза и тряхнуть головой в тщетной попытке сопротивления.
– Пожалуйста. Она застонала.
– Пожалуйста, – повторил он тихо. – Пожалуйста, что, милая? Дать тебе почувствовать себя женщиной?
Он уложил ее спиной на плиты, а она устремила свой взор сквозь завесу пара на тусклое небо, просвечивающее сквозь стеклянную крышу, чувствуя теплые капли воды, дождем падающие на ее лицо, слыша плеск воды с каждым движением и бешеный стук собственного сердца от каждого его прикосновения.
Его прикосновения – о Боже – они были повсюду одновременно. Его руки ласкали ее грудь, живот, бедра, заставляя ее тихо вскрикивать и вздрагивать. Мысли ее были в смятении, чувства кружили вихрем незнакомых ощущений.
– Посмотри на меня, – скомандовал он, и, заставив себя открыть глаза, Оливия увидела его над собой, наполовину находящегося в воде, наполовину снаружи, словно какое-то морское божество, соблазняющее обычную женщину. Черные волосы завивались вокруг висков, ушей и шеи, а свет факела отражался от его влажного лица и плеч. Майлз коленом раздвинул ей бедра, и пальцы скользнули вверх, заставив ее громко вскрикнуть от внезапного, пугающего пробуждения.
– Скажи, что ты любишь меня, – послышался его голос сквозь застилавший ее мысли туман. – Это? – Пальцы потянули ленточки сорочки и сдвинули мокрую тонкую ткань, полностью обнажая грудь.
Опустив голову, он сомкнул губы сначала вокруг одного соска, затем другого, втягивая затвердевшие розовые орешки в рот, покусывая их зубами до тех пор, пока она не изогнулась навстречу и не задышала резко, прерывисто, мысленно молясь о том, чтобы это не было фантазией – одной из тех, которые так часто мучили ее со дня их свадьбы.
Но это была реальность. Явь. Реальность восхитительной волной прихлынула к чувственным берегам сосков, разбросав нежные любовные покусывания вдоль всего живота, горячим дыханием обдав прозрачную ткань, прикрывающую ее женственность.
Ей захотелось кричать, плакать, смеяться. Каким греховным, восхитительно порочным был этот поцелуй!
Голова ее металась из стороны в сторону. Она погрузила пальцы в его мокрые черные волосы и почувствовала, как приподнимается навстречу, приглашая его ближе, глубже – это действительно было куда прекраснее фантазий. Никогда в самых безумных грезах не представляла она этого...
Он приподнялся и вгляделся в нее с чем-то сродни пляшущему пламени в глазах. Он, должно быть, сам дьявол, подумала она, если пробуждает в ней такие порочные, распутные чувства. Ей захотелось прикрыться. Захотелось раздвинуть ноги шире и умолять его продолжать.
Вода заколыхалась, когда он подтянулся еще выше.
Затем последовал нажим, ошеломляющее подталкивание, ощупывание, обследование его плоти в ее влажном, томящемся сладостной болью преддверии страсти и на мгновение мысль поддаться искушению момента заставила глаза женщины встретиться с его глазами в неприкрытом желании и приглашении.
Потерявшись в пространстве и времени, сцепленные в клубок взаимного желания, они смотрели друг на друга, как им показалось, целую вечность – хотя это длилось не больше нескольких мгновений, – прежде чем Оливия покачала головой и тихо всхлипнула:
– Я не могу.
Она откатилась в сторону и прижала сорочку к груди.
– Я не могу, – повторила она, слыша, как ее слова эхом отразились от мраморных стен. – Пожалуйста, не проси меня. Я не могу до тех пор пока не...
– Пока что? – закричал он позади нее.
Кое-как поднявшись по ступенькам бассейна, она оглянулась и увидела на его лице лишь недоумение и ярость.
– Пока что? – снова закричал он, прижав ее к своему мокрому возбужденному телу так, что грудь ее прижалась к его груди, а лицо оказалось чуть ниже его. – Что с тобой, черт тебя побери? Ты моя жена, Оливия. Я имею полное право ждать и требовать от тебя исполнения супружеских обязанностей. Ты приходишь сюда, раздеваешься, дразнишь меня своим телом, а потом заявляешь, что не можешь! – Он встряхнул ее. – Или ты просто пытаешься сделать из меня дурака? Да? Ты ненавидишь меня или мужчин вообще?
Она отвернулась, иначе наверняка позабыла бы свои идиотские страхи и позволила ему все, чего он так отчаянно хотел.
– Пусти меня, – выдавила она.
Майлз отпустил ее. Резко, внезапно, позволив ей упасть на твердый пол, так что пришлось подниматься на четвереньки. Она осторожно пятилась, между тем как разум и сердце вели битву, которую никто не мог выиграть.
– Я... сожалею, – промямлила она. – Возможно, позже...
– Позже. Конечно. Прекрасно, дорогая. Ты дашь мне знать, когда будешь готова, не так ли? Клянусь, что больше не притронусь к тебе до тех пор, пока ты не будешь сама умолять меня об этом.
Оливия бежала и не останавливалась до самых дверей спальни, где она прислонилась к ним спиной. Вода ручьями стекала с нее на пол. Она не могла забыть разъяренного лица мужа, когда убегала, и его клятвы больше не прикасаться к ней.
Закрыв плаза, вспоминая тот неизъяснимый восторг его рук и рта на своем теле, Оливия мечтала о том дне. Почти в той же степени, как и страшилась его.
* * *
Пришла зима, а вместе с ней пришли холод, ветер и дожди, превратив окрестности в тусклые, обледенелые пустынные равнины. Поездки куда-либо дальше ближайшей деревушки стали практически невозможны. Ночь за ночью Оливия лежала в постели, уставившись в потолок, прислушиваясь к гулкому стону ветра и стуку дождя по стеклу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68