– Вы всегда так врываетесь в чужие дома? – послышался сзади раздраженный голос служанки.
– Нет, не всегда, – рассеянно ответила Оливия, все еще оглядывая каждый уголок дома. – Где он?
– Вы ведете себя так, будто имеете на это право... Тонкая полоска тусклого света пробивалась из-под двери дальше по коридору. Оливия направилась туда, не обращая внимания на возмущенные возгласы служанки.
Девушка слегка приоткрыла дверь, быстро-быстро окидывая взглядом комнату. Жаркий огонь пылал в камине. Напротив него стояло кресло с высокой спинкой, у камина, по одну сторону от кресла была сложена кучка дров. Приглядевшись, Оливия увидела, что поленья – не что иное, как ножки и подлокотники столов и кресел. Обитые тканью сиденья и спинка валялись возле двери.
Движение за спинкой кресла напугало ее, затем чья-то рука опустилась, схватила ножку кресла и швырнула ее в огонь, разметав ворох трескучих искр.
Она тихонько вошла, не сводя взгляда со спинки кресла и приостановилась, когда, наконец, показалась чья-то голова, а затем и плечи.
Опершись локтями о колени, опустив голову, Майлз Уорвик нетвердо держал бутылку виски в одной руке. Одежда его была мокрой и грязной. Рубашка из тонкого, дорогого полотна, казалась почти прозрачной и облепляла тело.
Он поднял глаза.
Ее сердце упало.
Он не проявил признаков удивления неожиданному появлению. Лицо его выглядело еще более изможденным и осунувшимся, чем днем. Эти чудные глаза изменчивого орехового оттенка прежде казавшиеся такими устрашающими, теперь были полны грусти.
– Вы больны? – спросила она. – Или просто пьяны?
Он отвел глаза и испустил стон. Ни секунды не раздумывая и не мешкая, Оливия охватила с каминной полки треснувшую вазу и сунула ему под подбородок.
Минуту спустя она повернулась к изумленной служанке, неуклюже топтавшейся в дверях.
– Я бы попросила вас принести вашему хозяину одеяло – он явно простужен – и какую-нибудь сухую одежду. И еще, у вас есть хлеб?
– Это все, что у нас есть, – последовал угрюмый ответ.
– Хорошо. Принесите мистеру Уорвику чашку горячей воды и хлеба. Поскорее, если можно, – подчеркнула она.
Служанка еще с минуту помедлила, но подчинилась.
Когда женщина ушла, Оливия вынула бутылку виски из руки Майлза и поставила ее вместе с вазой на стол. Затем встала немного поодаль, в то время как Уорвик продолжал держаться за голову.
Минута шла за минутой, Оливия уже начала думать, что он позабыл о ее присутствии или, возможно, уснул с открытыми глазами. Он не говорил и не шевелился, а просто продолжал неотрывно смотреть на пол между своих сапог, в то время как комната, казалось, становилась все холоднее, а тишина – напряженнее.
Где эта чертова служанка?
Наконец его голова поднялась. Уорвик еще раз оглядел свою гостью. Он рассматривал ее пристально и бесстрастно, и она почувствовала прилив краски к лицу.
Похоже, он был готов заговорить, когда появилась горничная с ворохом помятой одежды и одеялом. Беатрис семенила следом, неся поднос с хлебом и водой.
Женщина бросила одежду и одеяло на пол возле ног Уорвика, круто развернулась и вышла из комнаты. Беатрис, явно не зная что делать со своей ношей, в отчаянии воззрилась на Оливию. Та поспешила забрать у нее поднос и мягко приказала старой няне вернуться в холл и никуда не уходить. Беатрис послушно поплелась к двери, задержавшись только, чтобы сказать:
– Я еще не настолько глупа, чтобы не понять, что он пьян.
Оливия обернулась и обнаружила, что Майлз снова смотрит на нее. Она попыталась улыбнуться.
– Случается, на нее находит временное затмение, пояснила она, удивив саму себя.
– Кис-кис! – послышался голос Беатрис из холла. -Где ты, котик?
– Вам станет намного лучше, если вы что-нибудь съедите, – продолжила Оливия, чувствуя себя глупо оттого, что пыталась заглушить голос Беатрис, которая явно не собиралась тихо сидеть в коридоре.
– Эй! – закричала служанка Уорвика. – Туда нельзя!
Поставив поднос на стол возле кресла, Оливия старалась не думать о том, что ее лицо пылает. Хотелось бы снять с себя шерстяной плащ, но, с другой стороны, она не собиралась оставаться здесь дольше, чем необходимо, особенно учитывая то, как пугающе пристально разглядывал ее Уорвик.
– Хлеб впитает в себя виски, оставшееся у вас в желудке, – объяснила она и налила в чашку горячей воды. -А горячая вода поможет разбавить спиртное и согреет вас. Встретившись с его напряженным взглядом, она протянула ему чашку и блюдце, радуясь, что ее рука не дрожит.
Он проигнорировал и то, и другое. Девушка осторожно вернула чашку с блюдцем на поднос и спрятала руки в складках плаща. Возникло такое ощущение, будто у нее вместо позвоночника молния. Каждый нерв в теле, казалось, был наэлектризован. Наконец он заговорил.
– Кто вы, черт возьми? – спросил он хриплым, невнятным голосом.
Она ожидала чего угодно, но только не этого.
– Прошу прощения... – неуверенно отозвалась Оливия.
– Я говорю, кто вы такая, черт возьми? И что делаете в моем доме?
– Оливия Девоншир. Мы встречались сегодня.
– Вы не Оливия Девоншир, – прервал он. – Я встречал мисс Девоншир раньше и... – Нахмурившись, Майлз побледнел, нервно взглянул на вазу и сделал медленный, осторожный вдох. Прошла минута и он, казалось, расслабился. Лишь тогда его черные глаза вернулись к ней. Усталость тенью легла на его лицо.
– Днем вы выглядели куда симпатичнее, – равнодушно заметил он.
Почувствовав, что ее спина окаменела, девушка слегка вздернула подбородок и постаралась взять себя в руки.
– А вы – трезвее, – сухо ответила она.
Промолчав, он откинулся на спинку кресла, вытянув вперед свои длинные ноги. С сапог на когда-то великолепный ковер с замысловатыми турецкими узорами потекла грязь. Но несмотря на все это, было в его облике что-то царственное, заставляющее ее чувствовать себя рядом с ним невзрачной серой мышкой.
– Дело в очках, – наконец сказал он. – Это весьма нелестно для вас, мисс Девоншир, но они совсем не идут вам.
Ее первым побуждением было сдернуть очки с носа. Но она сдержала этот порыв.
Лицо Уорвика, повернутое в профиль к пылающему в камине огню, оставалось недвижимым в своей задумчивой сосредоточенности. Похоже, что он намеренно распаляет ее гнев, как сегодня днем.
– Если вы приехали сюда по поводу моей женитьбы на вас.., – начал он.
У Оливии отнялся язык.
– Не хотел бы показаться бессердечным, но я не женюсь на вас. Так что можете возвращаться к вашему отцу и передать ему это.
– Вы так подумали, сэр? Что я приехала сюда умолять вас жениться на мне? О, ну, разумеется, с вашим высокомерием меня это не удивляет. – Она рассмеялась настолько непринужденно, насколько позволил ее скрытый гнев. – Я приехала только для того, чтобы извиниться за поведение отца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68