Тут нечего стыдиться, милая. Нравится тебе признавать это или нет, но ты живой человек. Твой сын тому доказательство.
Оливия безуспешно пыталась разобраться в этом внезапном повороте событий. Что именно он делает?
Пальцы Майлза двинулись к пуговицам блузки, и он игриво подергал их, не отрывая взгляда от ее глаз. Кажется, насыщенный паром воздух раскалился и стало трудно дышать. Внезапно она словно начала тонуть.
– Сними это, – мягко приказал он, имея в виду блузку, и потянул назад грубоватую влажную ткань, обнажая прозрачную сорочку под ней. – Я хочу видеть, что я приобрел. Меня мучит любопытство со дня свадьбы, когда я увидел, как ты бегаешь, как девчонка, во фланелевой рубашке по коридору. Ты вся соткана из противоречий, миссис Уорвик. В одно мгновение ты железная дева, а в следующее – распутница, пылающая страстью. Однако распутница дрожит от испуга, когда ее касается мужчина. Ты боишься, милая? Ты говоришь мне о боязни любви, когда не я требую пустых заверений в твоих чувствах.
Оливия попыталась отвернуть лицо. Он не позволил этого, но, твердо держа ее за подбородок, заставил посмотреть в его потемневшие, бездонные глаза. Он вглядывался в нее с напряженностью, которая ее пугала. Все ее инстинкты били тревогу, и все-таки она заставила себя сохранять спокойствие, ибо он, конечно же, просто хотел напугать ее, как тогда, в таверне.
Он стащил блузку с ее плеч и отшвырнул в сторону, потом показал на юбку.
– Сними ее.
– А если не сниму?
– Тогда я сорву ее с тебя.
Оливия сняла юбку и осталась перед ним в рубашке, чулках и туфлях. Майлз улыбнулся и, взяв ее за руку, подвел к подушкам, жестом велел лечь, потом налил в бокал шерри и подал ей.
Не в состоянии ясно мыслить, Оливия устроилась среди подушек и продолжала завороженно наблюдать, как ее муж двигается среди клубов пара, и его мышцы вздуваются и перекатываются одновременно с каждым гибким, грациозным движением. Где-то в отдаленных уголках мозга промелькнула мысль, не очутилась ли она во власти эротических грез. Признаться откровенно, внезапная тревожащая сумятица чувств шокировала ее, перехватила дыхание и вскружила голову.
Запах горящего масла от факелов на стене щекотал ноздри, а желтый свет отражался от мраморного пола подобно огню. Ложе, покрытое подушками, отбрасывало смутные блики разных оттенков: золотистого, пурпурного, красного. Гладкий прохладный шелк и узловатое плетение одновременно притягивали и отпугивали ее. Эмалевые миниатюры, изображающие экзотическую эротику Востока, украшали стены. Они не шокировали ее. Она видела подобные картины и раньше.
И все же она пришла сюда не соблазнять и не быть соблазненной. Крошечный молоточек разума навязчиво стучал в ее голове: бежать, бежать. Она не готова к этому, что бы ни чувствовало ее сердце и тело.
Майлз спустился в бассейн, шаг за шагом погружаясь в прозрачную голубоватую воду. Капли влаги срывались с потолка и образовывали крошечные кружочки на поверхности.
– Оливия, – сказал он, и голос эхом разнесся по огромной, напоминающей пещеру комнате. – Иди ко мне.
– Я... думаю, нет. – Но я настаиваю.
– Ты не можешь заставить меня.
– Подумай хорошенько. – Он ударил ладонью по поверхности воды, подняв брызги.
Внезапно она поняла, что значит для него эта обстановка. Осторожно отставив бокал, она стала расшнуровывать туфли, упорно избегая взгляда Майлза, тщетно пытаясь унять волнение, от которого дрожали руки. Ее муж прав. Этот момент был неизбежен. Она отгоняла эту мысль, убеждая себя, что Майлзу Кембаллу Уорвику не нужно от нее ничего, кроме ее денег. Эмили знала об этом. Эмили предупреждала ее. По ночам она просыпалась ожидания и страха, и предостережения сестры звучали у нее в ушах, заставляя сердце гулко стучать, а тело гореть.
Отбросив в сторону чулки и туфли, Оливия встала и подошла к бассейну, смутно сознавая, что тонкая ткань рубашки стала прозрачной, прилипнув к влажной коже. Она вошла в горячую воду, постепенно погружаясь в ее парящую пучину, тихо ахнув, когда жар стал взбираться вверх по лодыжкам, икрам и бедрам, проникнув, словно жидкое пламя, между ног.
Стоя в середине бассейна в клубах пара, Майлз наблюдал за ней. Его черные волосы были отведены назад, завиваясь за ушами. Он показал на ее волосы и приказал:
– Распусти их.
Она подняла руки и непослушными пальцами стала вытягивать гребни. Наконец волосы тяжелой и влажной массой упали на плечи и прилипли к ее часто вздымающейся груди.
Майлз опустил голову и оглядел ее так, что у нее по спине забегали мурашки.
– Восхитительно, – нежно протянул он, и все же сама нежность его голоса заставила ее вздрогнуть и оглядеться в поисках скорейшего пути к бегству. – Иди сюда, скомандовал он.
Она шла, чувствуя, как вода плещется о ягодицы, и скоро оказалась перед ним, словно восточная рабыня перед своим повелителем, – презирая это ощущение власти над собой и в то же время приветствуя его. Она чувствовала слабость и вместе с тем радостное возбуждение. Каждая клеточка ее существа наполнилась трепетным восторгом жизни. В то же время Оливия понимала, что в любой момент может полететь в бездну, из которой нет пути назад.
Он протянул руки и положил ладонь на грудь девушки, нежно касаясь соска кончиком пальца. Оливия застонала и закрыла глаза, когда обжигающая молниеносная стрела желания пронзила каждый пульсирующий нерв ее тела. Показалось, будто она вот-вот лишится чувств. Нет, она не может... Не должна... Потерять самообладание теперь...
Потом кончики пальцев мужчины нежно коснулись розового цветка на коже.
– Есть еще? – спросил он.
С неимоверным усилием она медленно покачала головой.
– Нет.
– Повернись и дай мне посмотреть.
Она неторопливо поворачивалась в воде, позволяя ему разглядеть ее со всех сторон. От горячей воды, жары и духоты кожа ее пылала, словно охваченная пламенем пожара. Если он еще раз дотронется до нее...
Когда она вновь оказалась лицом к нему, он улыбнулся и мягко, чуть-чуть невнятно произнес:
– Никаких драконов. -Что?
– Говорят, что у тебя сзади вытатуированы драконы.
– Уверена, что обо мне много чего говорят. Ты всему веришь?
– Они, похоже, знают тебя лучше, чем я.
– Думают, что знают.
– Тебе нравится это? – спросил он, нежно сжав ей грудь.
Она сглотнула. Вернее, попыталась. Опустив глаза, она смотрела, как его большая ладонь ласкает ее. Какой смуглой кажется его рука на ее белой коже. От этой картины она задохнулась. Почувствовала опасную беззаботность.
– Ты перестанешь, если я скажу «нет»? – пробормотала она.
– Тебе нравится? – повторил он настойчивей. Оливия кивнула и с шумом втянула в себя воздух и, положив свою руку поверх его, прижала сильнее, пока сосок не напрягся и не затвердел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
Оливия безуспешно пыталась разобраться в этом внезапном повороте событий. Что именно он делает?
Пальцы Майлза двинулись к пуговицам блузки, и он игриво подергал их, не отрывая взгляда от ее глаз. Кажется, насыщенный паром воздух раскалился и стало трудно дышать. Внезапно она словно начала тонуть.
– Сними это, – мягко приказал он, имея в виду блузку, и потянул назад грубоватую влажную ткань, обнажая прозрачную сорочку под ней. – Я хочу видеть, что я приобрел. Меня мучит любопытство со дня свадьбы, когда я увидел, как ты бегаешь, как девчонка, во фланелевой рубашке по коридору. Ты вся соткана из противоречий, миссис Уорвик. В одно мгновение ты железная дева, а в следующее – распутница, пылающая страстью. Однако распутница дрожит от испуга, когда ее касается мужчина. Ты боишься, милая? Ты говоришь мне о боязни любви, когда не я требую пустых заверений в твоих чувствах.
Оливия попыталась отвернуть лицо. Он не позволил этого, но, твердо держа ее за подбородок, заставил посмотреть в его потемневшие, бездонные глаза. Он вглядывался в нее с напряженностью, которая ее пугала. Все ее инстинкты били тревогу, и все-таки она заставила себя сохранять спокойствие, ибо он, конечно же, просто хотел напугать ее, как тогда, в таверне.
Он стащил блузку с ее плеч и отшвырнул в сторону, потом показал на юбку.
– Сними ее.
– А если не сниму?
– Тогда я сорву ее с тебя.
Оливия сняла юбку и осталась перед ним в рубашке, чулках и туфлях. Майлз улыбнулся и, взяв ее за руку, подвел к подушкам, жестом велел лечь, потом налил в бокал шерри и подал ей.
Не в состоянии ясно мыслить, Оливия устроилась среди подушек и продолжала завороженно наблюдать, как ее муж двигается среди клубов пара, и его мышцы вздуваются и перекатываются одновременно с каждым гибким, грациозным движением. Где-то в отдаленных уголках мозга промелькнула мысль, не очутилась ли она во власти эротических грез. Признаться откровенно, внезапная тревожащая сумятица чувств шокировала ее, перехватила дыхание и вскружила голову.
Запах горящего масла от факелов на стене щекотал ноздри, а желтый свет отражался от мраморного пола подобно огню. Ложе, покрытое подушками, отбрасывало смутные блики разных оттенков: золотистого, пурпурного, красного. Гладкий прохладный шелк и узловатое плетение одновременно притягивали и отпугивали ее. Эмалевые миниатюры, изображающие экзотическую эротику Востока, украшали стены. Они не шокировали ее. Она видела подобные картины и раньше.
И все же она пришла сюда не соблазнять и не быть соблазненной. Крошечный молоточек разума навязчиво стучал в ее голове: бежать, бежать. Она не готова к этому, что бы ни чувствовало ее сердце и тело.
Майлз спустился в бассейн, шаг за шагом погружаясь в прозрачную голубоватую воду. Капли влаги срывались с потолка и образовывали крошечные кружочки на поверхности.
– Оливия, – сказал он, и голос эхом разнесся по огромной, напоминающей пещеру комнате. – Иди ко мне.
– Я... думаю, нет. – Но я настаиваю.
– Ты не можешь заставить меня.
– Подумай хорошенько. – Он ударил ладонью по поверхности воды, подняв брызги.
Внезапно она поняла, что значит для него эта обстановка. Осторожно отставив бокал, она стала расшнуровывать туфли, упорно избегая взгляда Майлза, тщетно пытаясь унять волнение, от которого дрожали руки. Ее муж прав. Этот момент был неизбежен. Она отгоняла эту мысль, убеждая себя, что Майлзу Кембаллу Уорвику не нужно от нее ничего, кроме ее денег. Эмили знала об этом. Эмили предупреждала ее. По ночам она просыпалась ожидания и страха, и предостережения сестры звучали у нее в ушах, заставляя сердце гулко стучать, а тело гореть.
Отбросив в сторону чулки и туфли, Оливия встала и подошла к бассейну, смутно сознавая, что тонкая ткань рубашки стала прозрачной, прилипнув к влажной коже. Она вошла в горячую воду, постепенно погружаясь в ее парящую пучину, тихо ахнув, когда жар стал взбираться вверх по лодыжкам, икрам и бедрам, проникнув, словно жидкое пламя, между ног.
Стоя в середине бассейна в клубах пара, Майлз наблюдал за ней. Его черные волосы были отведены назад, завиваясь за ушами. Он показал на ее волосы и приказал:
– Распусти их.
Она подняла руки и непослушными пальцами стала вытягивать гребни. Наконец волосы тяжелой и влажной массой упали на плечи и прилипли к ее часто вздымающейся груди.
Майлз опустил голову и оглядел ее так, что у нее по спине забегали мурашки.
– Восхитительно, – нежно протянул он, и все же сама нежность его голоса заставила ее вздрогнуть и оглядеться в поисках скорейшего пути к бегству. – Иди сюда, скомандовал он.
Она шла, чувствуя, как вода плещется о ягодицы, и скоро оказалась перед ним, словно восточная рабыня перед своим повелителем, – презирая это ощущение власти над собой и в то же время приветствуя его. Она чувствовала слабость и вместе с тем радостное возбуждение. Каждая клеточка ее существа наполнилась трепетным восторгом жизни. В то же время Оливия понимала, что в любой момент может полететь в бездну, из которой нет пути назад.
Он протянул руки и положил ладонь на грудь девушки, нежно касаясь соска кончиком пальца. Оливия застонала и закрыла глаза, когда обжигающая молниеносная стрела желания пронзила каждый пульсирующий нерв ее тела. Показалось, будто она вот-вот лишится чувств. Нет, она не может... Не должна... Потерять самообладание теперь...
Потом кончики пальцев мужчины нежно коснулись розового цветка на коже.
– Есть еще? – спросил он.
С неимоверным усилием она медленно покачала головой.
– Нет.
– Повернись и дай мне посмотреть.
Она неторопливо поворачивалась в воде, позволяя ему разглядеть ее со всех сторон. От горячей воды, жары и духоты кожа ее пылала, словно охваченная пламенем пожара. Если он еще раз дотронется до нее...
Когда она вновь оказалась лицом к нему, он улыбнулся и мягко, чуть-чуть невнятно произнес:
– Никаких драконов. -Что?
– Говорят, что у тебя сзади вытатуированы драконы.
– Уверена, что обо мне много чего говорят. Ты всему веришь?
– Они, похоже, знают тебя лучше, чем я.
– Думают, что знают.
– Тебе нравится это? – спросил он, нежно сжав ей грудь.
Она сглотнула. Вернее, попыталась. Опустив глаза, она смотрела, как его большая ладонь ласкает ее. Какой смуглой кажется его рука на ее белой коже. От этой картины она задохнулась. Почувствовала опасную беззаботность.
– Ты перестанешь, если я скажу «нет»? – пробормотала она.
– Тебе нравится? – повторил он настойчивей. Оливия кивнула и с шумом втянула в себя воздух и, положив свою руку поверх его, прижала сильнее, пока сосок не напрягся и не затвердел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68