Мариса ощутила спиной легкое дуновение и поспешно обернулась, радуясь возможности отвлечься от невеселых мыслей.
– Лали?
– Я велела Лали подождать за дверью. Когда тебе понадобится вытереться, я подам тебе полотенце. А пока мы сможем договорить. Нравится это тебе или нет, нам никуда друг от друга не деться. Нам еще предстоит обсудить завещание твоего отца.
Донья Инес де Кастельянос скромно опустилась на табурет в углу ванной и прищурила свои загадочные карие глаза, защищая от поднимающегося из ванны пара. Видя, как Мариса погружается глубже в воду, она усмехнулась.
– Я думала… – начала было Мариса.
– …что заткнула мне рот своими колкостями и оскорблениями? Для меня ясно как день, что как бы ты ни притворялась светской дамой, ты все равно остаешься хитрой девчонкой. В мои намерения не входит вызвать у тебя симпатию, как и самой полюбить тебя. Тем не менее это еще не значит, что мы не можем прийти к согласию. Или ты решила уехать? В таком случае я могу устроить тебе возвращение в Европу, если ты предпочитаешь ее монастырю в Новой Испании! – Инес засмеялась. – Почему-то мне не удается представить тебя монашкой. Педро рассказывал, как ты сбежала из испанского монастыря – или это было бегство от Доминика?
Лежа в ванне, трудно достойно поддерживать беседу. Мариса тем не менее умудрилась пренебрежительно пожать плечами.
– И не подумаю убегать! Почему вы с Педро должны добиться своего? Коль скоро отец завещал мне все свое достояние…
– Почти все, – поправила ее Инес. – Кое-какую сумму он выделил и на мое содержание, а также оставил мне моих собственных рабов. В остальном ты права. Он завещал тебе целое состояние, но это я спасла плантацию от краха после его смерти, я заставила ее процветать, пока ты развлекалась в европейских столицах. Это несправедливо! Он сам сознался мне, что намерен изменить завещание. Но…
– Он узнал о вашей неверности?
Донья Инес бросила на Марису полный злобы взгляд, но ее голос нисколько не изменился:
– Он был не так молод и силен, как воображал. После дуэли, глупой и бессмысленной затеи, о которой ты наслышана, он совсем занемог. Я пыталась уговорить его покинуть плантацию: в той части Луизианы, с ее болотами и комарами, скверный климат. Но твой отец был упрям. Как его ни выхаживали, как ни бились над ним врачи, он скончался. К счастью для тебя, так и не переписав завещание.
Вода остыла, и Мариса поднялась, приняв полотенце у доньи Инес, деликатно отводившей глаза.
– А что будет в случае моей смерти?
– Тогда, разумеется, все отойдет мне. Надеюсь, ты не считаешь меня совсем безмозглой, чтобы подстроить тебе смертельную ловушку? У меня слишком много завистников, которые с радостью обвинят меня во всех смертных грехах. Всякая молодая женщина, выходящая замуж за мужчину гораздо старше себя, сталкивается с неприязненным отношением. Нет, дорогая, слишком долго я терпела, чтобы все загубить одним неосмотрительным поступком! Должна, впрочем, сознаться, что питаю кое-какие надежды в отношении твоего пребывания на уединенной плантации, где ты быстро соскучишься. Тогда мы с тобой и придем к разумному согласию. А пока нам не помешает делать вид, будто мы ладим. Все-таки ты здесь совсем недавно.
Мариса была вынуждена отдать должное уму и деловой хватке доньи Инес. Если она не согласится на предложенное перемирие, то немедленно предстанет перед всеми неуклюжей и незрелой.
– Что произойдет, если я соберусь замуж? – резко спросила Мариса.
Инес пожала плечами:
– Тебе известно, что твой отец хотел видеть твоим мужем Педро. Мы утаили от него сведения о твоих… приключениях, щадя больного. Он, разумеется, не знал о твоем… прошлом браке. Не стану говорить, что он не одобрил бы его по многим причинам.
– С этим покончено! – поспешила крикнуть Мариса.
– Конечно! Доминик Челленджер слишком умен: он не стал бы обручаться с единственной дочерью богатейшего плантатора в округе, не позаботившись о признании недействительным брака с тобой. Бедняжка, она от него без ума! Невинных барышень неизменно тянет к таким, как он… Он одним махом получит в жены не только обладательницу большого приданого и наследницу огромного состояния, но и мать для своего сына. Говорят, Джейн души не чает в ребенке. Его он скрыть никак не мог, из-за чего ее родители какое-то время не соглашались на брак, но со временем…
Мариса, не успевшая полностью одеться, замерла. Ее состояние не могло укрыться от пытливого взора Инес.
– Его сын? У него есть ребенок?
– Еще бы! Странно, что ты о нем не знаешь. Наверное, после вашего злосчастного брака ваши дорожки больше не пересекались… Мальчика зовут Кристиан, ему года два. Глазами он по крайней мере пошел в папашу! Он приехал сюда с ним и своей нянькой, свирепой старухой. Сначала ходил слух, будто она и есть его мать, но стоило болтунам ее разглядеть, как они прикусили языки. Настоящее чудовище с гнусавым американским голоском!
– Кто мать ребенка?
– Ты продолжаешь его ревновать? Никто не знает, кто была эта несчастная. Джейн, романтическая натура, говорила мне, что она умерла при родах, еще прежде чем Доминик успел на ней жениться. Уж он постарался сочинить достоверную историю! Кому, как не тебе, знать, что это за бессовестный…
– О да!.. – прошептала Мариса и, не сдержав данного себе обещания, лишилась чувств.
– Вам обязательно надо позавтракать, мэм, – ворковала Лали, вливая Марисе в рот, как беспомощному инвалиду, ложку густого горячего супа под названием «гумбо». – Здешнее солнце палит немилосердно. Пока вы к нему не привыкли, надо соблюдать осторожность. Гулять на жаре опасно, особенно с непокрытой головой. Прошу вас, мэм, поешьте еще! Госпожа обещала меня выпороть, если вы не съедите все. Вас будет тошнить от голода.
– Меня стошнит, если я продолжу есть! Честное слово, Лали, с меня довольно. Вылей остаток в помойное ведро. Очень вкусно! Я окрепла, но есть больше не могу.
Марису мутило всякий раз, когда она вспоминала слова, оброненные Инес с нарочитой небрежностью. Значит, вчера она видела именно Селму Микер и его мальчугана… Чей он?.. «Года два», – обронила Инес. Как это чей?.. Она вспомнила, как цеплялась за руку Селмы во время схваток, как очнулась с ощущением пустоты и как Зулейка произнесла лживые слова утешения: «Твоя дочь родилась мертвой…» Она поверила, что ребенок родился мертвым, потому что помнила мрачное предостережение французского врача. Потом Камил стал с ней еще нежнее. «Что случилось с Селмой?» – «Я продал ее торговцу невольниками…» Не может быть! Ведь Камил обещал… У Марисы разыгралось воображение. Наверняка у Доминика была другая женщина, рабыня шейха, с которой он сбежал. Это она родила ему сына, который выжил…
Навестив ее чуть позже, Инес жизнерадостно произнесла:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164