служанки ходили туда-сюда с ведрами. Но с другой стороны, это сон удовлетворенной женщины. Так, любовь моя?
Она встала и с обидой посмотрела на мужа, надевая халат.
— Ты украл мою ванну. Почему ты не уехал на плантации?
— Сегодня утром меня одолела лень. Кроме того, зачем зря пропадать этой божественно теплой воде? — Эдгар улыбнулся ей. — Как ты прелестно надуваешь губки, дорогая. Иди сюда, поцелуй меня.
— Но ты весь мокрый!
Он послал ей воздушный поцелуй и лукаво улыбнулся:
— Мокрый, мыльный и очень скользкий. Интересное состояние, ты согласна, дорогая?
— О, какой ты испорченный! — воскликнула Эмили, но подошла поближе.
— Любопытно, дорогая? Так присоединяйся ко мне! Эмили залилась краской.
— О, я не могу! Это было бы… я хочу сказать, это разврат!
— В таком случае я согласен на поцелуй.
Эмили осторожно наклонилась над ванной и прикоснулась губами к его рту. Но Эдгар схватил ее, и она упала в воду рядом с ним.
— Эдгар, как ты смеешь! Что, если слуги…
— Они не посмеют!
— Посмотри, что ты сделал с моим халатом…
— Да, дорогая, он весь мокрый и прозрачный на груди. Господи Иисусе, какая женщина!
— Не бросай его на ковер! Теперь там будет пятно, я должна… Эдгар, прекрати! Это грешно, это… оох!
— Извини, любимая. Я тебя предупреждал, что я скользкий.
Глава 24
18 июня 1841 года
Весна миновала, наступило лето, жаркое и душное. Весь конец мая шли сильные дожди, и побеги хлопка пышно разрослись. Июнь принес жару и сильные грозы.
Эмили расцвела. Дни тошноты миновали, щеки порозовели, живот слегка округлился. Казалось, энергия ее не имеет границ.
Во многих отношениях они с Эдгаром не стали ближе; но теперь муж обращался с ней мягко. Они не стали друзьями или близкими людьми, зато были любовниками!
Эдгар познакомил ее с радостями любовных утех, о существовании которых она даже не подозревала. Вся ее гордость и притворство исчезли. Слова казались лишними — любовные объятия говорили обо всем. Эмили поняла, что пока следует удовлетвориться лишь их близостью в постели. Возможно, когда появится ребенок…
Что произойдет после рождения младенца, часто гадала Эмили? Что, если родится девочка? Будут ли разрушены фантазии Эдгара? Или это окончательно приведет его к краю пропасти, к безумию?
Несмотря на доброе отношение к ней Эдгара, страх все еще гнездился в уголках ее сознания и иногда Эмили вспоминала о прежних жестокостях мужа. Он редко повышал теперь голос, но иногда она видела в его глазах жестокость, готовую выплеснуться из-за малейшего пустяка.
Теперь Эмили часто виделась с Марией; между ними устанавливалось хрупкое взаимопонимание. Каждый день они встречались в гостиной и разучивали гаммы. Потом Эмили играла на рояле, а Мария пела испанские песни.
Однажды утром после урока музыки Эмили решилась расспросить мексиканку о ее прежней жизни.
— Несколько недель назад ты упомянула о Сан-Антонио, Мария, — начала она. — Вы с отцом долго там жили?
Мария расправила оборку платья и насторожилась.
— Мы с папой там прожили… около года.
— Понятно. Мои родители однажды возили меня в Сан-Антонио, когда мы жили в Гонсалесе. Мне понравился этот город с его испанской атмосферой. Скажи, в какой части города вы жили с отцом?
— В самой старой — Ла-Виллите, сеньора. Мой отец и я работали у сеньоры Бустаманте, играли музыку, пели и танцевали, — грустно улыбнулась Мария. — Иногда днем, когда папа спал, я ходила в собор у площади. Сестры были ко мне добры: они научили меня читать и молиться Деве Марии.
— Я рада, что ты с ними там встретилась, Мария. Но скажи, твой отец тоже был добр к тебе?
Глаза молодой девушки потемнели:
— Он делал все, что мог, но он был мужчиной и не мог заменить мне мать, сеньора.
Эмили нахмурилась, почувствовав, что Мария не хочет рассказывать ей о своем прошлом.
— Знаешь, Мария, у нас с тобой много общего. Я думаю, мы могли бы помочь друг другу. Видишь ли, я тоже сирота. Моего отца убили у Аламо, а когда моя мать узнала об этом, у нее был шок и она умерла от выкидыша. У тебя похожая история. Твоя мать, то есть Дэвид рассказал мне…
— Что моя мать умерла во время родов? — спросила Мария, повысив голос и подавшись вперед в кресле. Ее зеленые глаза странно заблестели, и она прибавила: — Скажите, сеньора, вас пугает беременность?
Холод сжал сердце Эмили от этих слов мексиканки. В глазах ее было нечто пугающее, что заставило живо вспомнить тот день, когда она осталась с Марией в конюшне…
— Мария! Как ты можешь… это жестоко!
К ее удивлению, в глазах девушки мелькнуло раскаяние.
— Вы правы, сеньора. Я прошу прощения. С моей стороны нехорошо вас пугать, но жизнь иногда бывает очень жестокой.
Эмили собиралась продолжить доверительный разговор, но ей помешал мужской голос:
— Что может быть приятнее для усталого путешественника, чем встреча с двумя прекрасными дамами!
Девушки обернулись и увидели Дэвида. Он вошел и расцеловал обеих в щеки.
— Что здесь происходило в мое отсутствие?
Эмили ждала, что ответит Мария, но девушка смотрела на Дэвида затуманенным взором, и в ее темно-зеленых глазах читалось откровенное восхищение.
— Мы с Марией занимались музыкой, — сказала Эмили. — Вот послушаешь и порадуешься ее успехам.
— Хорошо. Я нашел для тебя сборник нот в Хьюстоне, Мария, все песни на испанском языке.
— О, спасибо, Дэвид! — воскликнула Мария, хлопая в ладоши. — Не могу дождаться, когда увижу их. Я очень соскучилась по чтению.
Эмили растерянно нахмурилась:
— Но в библиотеке полно книг!
У Марии вытянулось лицо, она опустила глаза.
— Я не читаю по-английски, сеньора. Сестры научили меня читать только по-испански. А другая школа… там, боюсь, я не научилась ничему.
Наступило неловкое молчание, потом Эмили быстро сориентировалась и заявила:
— Значит, мы должны немедленно это исправить. Дэвид, теперь, когда ты вернулся, можешь снова взять на себя уроки музыки, а я научу Марию читать и писать по-английски.
Дэвид широко улыбнулся Марии:
— К вашим услугам, сеньорита.
День прошел в большом волнении. Припасы из Хьюстона прибыли, и Эмили весело перебирала обивочные ткани, которые привез Дэвид для отделки дома. Но теперь возникла новая проблема: уже не удавалось избежать конфронтации с Эвис Жеруар. После того неприятного разговора Эмили больше не делала попыток управлять домашним хозяйством, однако сейчас ей надо было добиться сотрудничества с экономкой.
После обеда Эмили нашла ее в кабинете за столовой и сразу же приступила к делу:
— Миссис Жеруар, я планирую заняться отделкой дома. Хочу также поставить вас в известность, что мы с мистером Эшлендом ждем ребенка. Нужно подготовить детскую и сшить одежду для новорожденного.
При упоминании о ребенке Эвис вздрогнула, но вежливо сказала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Она встала и с обидой посмотрела на мужа, надевая халат.
— Ты украл мою ванну. Почему ты не уехал на плантации?
— Сегодня утром меня одолела лень. Кроме того, зачем зря пропадать этой божественно теплой воде? — Эдгар улыбнулся ей. — Как ты прелестно надуваешь губки, дорогая. Иди сюда, поцелуй меня.
— Но ты весь мокрый!
Он послал ей воздушный поцелуй и лукаво улыбнулся:
— Мокрый, мыльный и очень скользкий. Интересное состояние, ты согласна, дорогая?
— О, какой ты испорченный! — воскликнула Эмили, но подошла поближе.
— Любопытно, дорогая? Так присоединяйся ко мне! Эмили залилась краской.
— О, я не могу! Это было бы… я хочу сказать, это разврат!
— В таком случае я согласен на поцелуй.
Эмили осторожно наклонилась над ванной и прикоснулась губами к его рту. Но Эдгар схватил ее, и она упала в воду рядом с ним.
— Эдгар, как ты смеешь! Что, если слуги…
— Они не посмеют!
— Посмотри, что ты сделал с моим халатом…
— Да, дорогая, он весь мокрый и прозрачный на груди. Господи Иисусе, какая женщина!
— Не бросай его на ковер! Теперь там будет пятно, я должна… Эдгар, прекрати! Это грешно, это… оох!
— Извини, любимая. Я тебя предупреждал, что я скользкий.
Глава 24
18 июня 1841 года
Весна миновала, наступило лето, жаркое и душное. Весь конец мая шли сильные дожди, и побеги хлопка пышно разрослись. Июнь принес жару и сильные грозы.
Эмили расцвела. Дни тошноты миновали, щеки порозовели, живот слегка округлился. Казалось, энергия ее не имеет границ.
Во многих отношениях они с Эдгаром не стали ближе; но теперь муж обращался с ней мягко. Они не стали друзьями или близкими людьми, зато были любовниками!
Эдгар познакомил ее с радостями любовных утех, о существовании которых она даже не подозревала. Вся ее гордость и притворство исчезли. Слова казались лишними — любовные объятия говорили обо всем. Эмили поняла, что пока следует удовлетвориться лишь их близостью в постели. Возможно, когда появится ребенок…
Что произойдет после рождения младенца, часто гадала Эмили? Что, если родится девочка? Будут ли разрушены фантазии Эдгара? Или это окончательно приведет его к краю пропасти, к безумию?
Несмотря на доброе отношение к ней Эдгара, страх все еще гнездился в уголках ее сознания и иногда Эмили вспоминала о прежних жестокостях мужа. Он редко повышал теперь голос, но иногда она видела в его глазах жестокость, готовую выплеснуться из-за малейшего пустяка.
Теперь Эмили часто виделась с Марией; между ними устанавливалось хрупкое взаимопонимание. Каждый день они встречались в гостиной и разучивали гаммы. Потом Эмили играла на рояле, а Мария пела испанские песни.
Однажды утром после урока музыки Эмили решилась расспросить мексиканку о ее прежней жизни.
— Несколько недель назад ты упомянула о Сан-Антонио, Мария, — начала она. — Вы с отцом долго там жили?
Мария расправила оборку платья и насторожилась.
— Мы с папой там прожили… около года.
— Понятно. Мои родители однажды возили меня в Сан-Антонио, когда мы жили в Гонсалесе. Мне понравился этот город с его испанской атмосферой. Скажи, в какой части города вы жили с отцом?
— В самой старой — Ла-Виллите, сеньора. Мой отец и я работали у сеньоры Бустаманте, играли музыку, пели и танцевали, — грустно улыбнулась Мария. — Иногда днем, когда папа спал, я ходила в собор у площади. Сестры были ко мне добры: они научили меня читать и молиться Деве Марии.
— Я рада, что ты с ними там встретилась, Мария. Но скажи, твой отец тоже был добр к тебе?
Глаза молодой девушки потемнели:
— Он делал все, что мог, но он был мужчиной и не мог заменить мне мать, сеньора.
Эмили нахмурилась, почувствовав, что Мария не хочет рассказывать ей о своем прошлом.
— Знаешь, Мария, у нас с тобой много общего. Я думаю, мы могли бы помочь друг другу. Видишь ли, я тоже сирота. Моего отца убили у Аламо, а когда моя мать узнала об этом, у нее был шок и она умерла от выкидыша. У тебя похожая история. Твоя мать, то есть Дэвид рассказал мне…
— Что моя мать умерла во время родов? — спросила Мария, повысив голос и подавшись вперед в кресле. Ее зеленые глаза странно заблестели, и она прибавила: — Скажите, сеньора, вас пугает беременность?
Холод сжал сердце Эмили от этих слов мексиканки. В глазах ее было нечто пугающее, что заставило живо вспомнить тот день, когда она осталась с Марией в конюшне…
— Мария! Как ты можешь… это жестоко!
К ее удивлению, в глазах девушки мелькнуло раскаяние.
— Вы правы, сеньора. Я прошу прощения. С моей стороны нехорошо вас пугать, но жизнь иногда бывает очень жестокой.
Эмили собиралась продолжить доверительный разговор, но ей помешал мужской голос:
— Что может быть приятнее для усталого путешественника, чем встреча с двумя прекрасными дамами!
Девушки обернулись и увидели Дэвида. Он вошел и расцеловал обеих в щеки.
— Что здесь происходило в мое отсутствие?
Эмили ждала, что ответит Мария, но девушка смотрела на Дэвида затуманенным взором, и в ее темно-зеленых глазах читалось откровенное восхищение.
— Мы с Марией занимались музыкой, — сказала Эмили. — Вот послушаешь и порадуешься ее успехам.
— Хорошо. Я нашел для тебя сборник нот в Хьюстоне, Мария, все песни на испанском языке.
— О, спасибо, Дэвид! — воскликнула Мария, хлопая в ладоши. — Не могу дождаться, когда увижу их. Я очень соскучилась по чтению.
Эмили растерянно нахмурилась:
— Но в библиотеке полно книг!
У Марии вытянулось лицо, она опустила глаза.
— Я не читаю по-английски, сеньора. Сестры научили меня читать только по-испански. А другая школа… там, боюсь, я не научилась ничему.
Наступило неловкое молчание, потом Эмили быстро сориентировалась и заявила:
— Значит, мы должны немедленно это исправить. Дэвид, теперь, когда ты вернулся, можешь снова взять на себя уроки музыки, а я научу Марию читать и писать по-английски.
Дэвид широко улыбнулся Марии:
— К вашим услугам, сеньорита.
День прошел в большом волнении. Припасы из Хьюстона прибыли, и Эмили весело перебирала обивочные ткани, которые привез Дэвид для отделки дома. Но теперь возникла новая проблема: уже не удавалось избежать конфронтации с Эвис Жеруар. После того неприятного разговора Эмили больше не делала попыток управлять домашним хозяйством, однако сейчас ей надо было добиться сотрудничества с экономкой.
После обеда Эмили нашла ее в кабинете за столовой и сразу же приступила к делу:
— Миссис Жеруар, я планирую заняться отделкой дома. Хочу также поставить вас в известность, что мы с мистером Эшлендом ждем ребенка. Нужно подготовить детскую и сшить одежду для новорожденного.
При упоминании о ребенке Эвис вздрогнула, но вежливо сказала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83