— О! — Она вскочила как раз вовремя, чтобы увернуться от приближающихся губ Эдгара, и бросилась к двери. — Ты отвратителен!
Эмили уже схватилась за дверную ручку, но он мгновенно оказался рядом. Его губы коснулись ее уха.
— Господи, какая ты сладкая! Эмили, дорогая, пойдем наверх, — прошептал Эдгар умоляющим голосом.
На мгновение ее окутали восхитительная покорность и нежность. Она почувствовала на губах его теплое дыхание. Но Эмили опомнилась и толкнула Эдгара в грудь.
— Ты избавишься от портрета? Если нет, тебе придется меня изнасиловать!
Эдгар отстранился, лицо его снова потемнело от гнева.
— Опять этот чертов портрет! Эмили, я не хочу, чтобы ты заменила Оливию, это все исключительно твое воображение! У меня совсем другие причины не отдавать этот портрет Аарону!
— Да? Ты все еще ее любишь! — крикнула Эмили.
— Господи Иисусе! — прошипел он, отступая и сжимая кулаки. — Почему ты так испытываешь мое терпение, женщина?
— Эдгар, почему ты не хочешь меня отпустить? На этой неделе Дэвид возвращается в Хьюстон и…
— Отпустить тебя! — пробормотал Эдгар. — Отпустить тебя с Дэвидом! Если ты хочешь, чтобы я тебя изнасиловал, только заговори об этом еще раз!
Вскрикнув в бессильной ярости, Эмили выбежала из кабинета.
Глава 18
8 мая 1841 года
Позднее Эмили разыскала Марию. Она решила, что отрез золотистого канифаса, который Дэвид купил ей в Хьюстоне, очень пойдет мексиканке, и собиралась предложить сшить ей платье. Бедная Эмили все еще надеялась преодолеть пропасть между ними.
— Ты не видел Марию? — спросила она Дэвида в гостиной.
— Видел, дорогая. Мы вместе только что вернулись с прогулки, и она еще на конюшне приводит в порядок коней.
— Она чистит коней? — переспросила Эмили, изумленно поднимая одну бровь. — Странное занятие для молодой девушки.
Губы Дэвида тронула лукавая улыбка:
— У Марии просто дар обращаться с животными, Эмили. Но как странно, что ты это сказала. Оливия говорила точно так же.
— Оливия?
— Да. Семь лет назад, когда отца Марии наняли старшим конюхом, девочка все время проводила с ним. Но Оливия положила этому конец, заявив, что конюшня — не место для десятилетнего ребенка, что Мария может увидеть у животных нечто… — Дэвид смутился, — неподобающее.
Эмили невольно рассмеялась:
— Это вполне возможно. Но интересно то, что Оливию волновало благополучие девочки.
— Да. Она на какое-то время привязалась к Марии, покупала ей платья и куклы, учила девочку говорить по-английски и тому подобное.
— Как это мило с ее стороны. Но ты сказал — на время? А потом отношение Оливии изменилось?
Дэвид несколько секунд непонимающе смотрел на Эмили. Потом вдруг щелкнул пальцами.
— Господи, я только что вспомнил! Сегодня по почте пришли важные бумаги, и мне нужно немедленно показать их дяде. Ты меня извинишь?
— Конечно. — Эмили, нахмурившись, смотрела вслед Дэвиду, который быстро удалялся по залитому солнцем коридору.
Почему-то она подозревала, что молодой Эшленд солгал ей насчет срочной корреспонденции, для того чтобы избежать расспросов насчет Оливии. Озадаченная, Эмили пошла к конюшне. Ветхая дверь со скрипом открылась, и косой солнечный луч упал на посыпанный сеном пол. В воздухе висела густая пыль, и Эмили поморщилась от резкого запаха. Вдруг она услышала испанскую мелодию и двинулась вдоль длинного ряда загородок, заглядывая в каждое стойло. Но видела в них лишь коней, жующих сено и зерно.
— Мария? Это Эмили.
Пение оборвалось, и деревянная дверца стойла распахнулась.
Девушка, одетая в черный бархатный костюм для верховой езды, в упор смотрела на Эмили, сурово сдвинув брови.
— Да, сеньора?
Эмили сделала глубокий вдох и улыбнулась.
— Я хотела с тобой поговорить. Можно, я зайду к тебе на минутку? — Эмили недоверчиво взглянула на крупного гнедого. — Если конь не будет возражать.
К ее удивлению, Мария рассмеялась.
— Коппер — просто ягненок, сеньора. Не бойтесь, мы вас не обидим.
Эмили с уважением посмотрела на девушку.
— Знаешь, лошади меня немного пугают, а тебя нет?
Мексиканка пожала плечами, она стала чистить щеткой бок крупного животного, бормоча тихо непонятные испанские слова, которые, казалось, успокаивали Коппера.
— Что вы хотите мне сказать, сеньора? — спросила Мария, не глядя на Эмили.
— У меня есть красивый отрез золотистого канифаса, Мария. Я подумала, что из него выйдет для тебя хорошенькое платье.
— Какая вы добрая, но не затрудняйте себя, сеньора. Сеньор Эдгар обеспечивает меня всем необходимым.
Эмили почувствовала, что ничего не добьется от этой девушки, однако расправила плечи и решительно продолжила:
— Это я понимаю, Мария. Просто Дэвид купил мне отрез, но он идеально для тебя…
Мария внезапно обернулась и уставилась на Эмили, ее зеленые глаза стали жесткими, полные губы крепко сжались.
— Я не нуждаюсь в благотворительности, сеньора! Эмили готова была ударить себя за то, что ляпнула такое, не подумав.
Глядя, как мексиканка чистит Коппера, она стала свидетельницей мгновенного преображения: глаза девушки, такие жесткие всего за несколько секунд до этого, теперь смягчились, и она снова что-то принялась нашептывать коню.
Эмили предприняла новую попытку:
— У тебя талант в обращении с лошадьми, Мария. Дэвид мне сказал, что тебя научил этому отец.
— Да, сеньора.
— И еще он сказал, что Оливия Эшленд была к тебе когда-то очень добра. Это правда?
— О да, сеньора Оливия была ко мне добра. Однажды, вскоре после того как мы сюда приехали, пригласила меня жить в большом доме. Она говорила, что мой отец ни на что не годится, только пьет и играет на гитаре всю ночь напролет. Но она не понимала…
— Не понимала чего? — спросила Эмили, пораженная тем, что мексиканка позволила ей заглянуть в свое прошлое.
Мария взглянула на Эмили, но казалось, ее глаза видят сцену из далекого прошлого.
— Что музыка меня утешала, сеньора. Еще много лет после ухода моего отца я плохо спала.
Мария снова отвернулась и начала яростно тереть скребницей Коппера, видимо, ругая себя за то, что разоткровенничалась. Сердце Эмили защемило от жалости к этой одинокой девочке. Почему отец бросил этого красивого ребенка? Даже захотелось обнять Марию, сказать ей, что у нее есть друг, но Эмили знала, что девушка резко воспротивится любому проявлению любви. Годы отверженности заставили Марию выстроить прочную оборону от внешнего мира.
— Мне очень жаль, Мария, — в конце концов произнесла Эмили. — Я уверена, ты очень скучаешь по своему отцу. Но у него прекрасная дочь, которой он бы гордился, я уверена. Отец передал тебе чудесный дар обращения с животными.
Эмили показалось, что взгляд девушки несколько смягчился. Развивая свой успех, она добавила:
— Я также заметила, что ты искусная наездница, Мария.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83