Но такое, конечно, было невозможно.
Доктор разлил чай по чашкам, положил на блюдце бисквиты и поставил все это на большой поднос. Когда он поднял со стола поднос, тот задрожал в его руках, чашки на нем зазвенели, пролив ароматный цейлонский чай. Нет, Лин обязательно заметил бы такую, как она, разгуливающую среди могил в своем старинном, но удивительно красивом платье. Доктор часто приезжал побродить по развалинам Кенбрук-Холла, даже когда шел дождь, потому что… потому что всю свою жизнь надеялся найти там сокровище… Эта мысль, внезапно пришедшая ему в голову, ошеломила его. Руки его так дрожали, что он боялся расплескать по дороге остатки чая.
Миссис Бонд уже переодела найденыша, когда Лин наконец вошел в библиотеку, где проводил все свое свободное время.
— Ни слова не сказала, — сообщила домоправительница громким театральным шепотом, который, звучи он со сцены, долетел бы и до галерки. — Ни одного слова, бедняжка.
Только сидит молча, уставившись в огонь. Я думаю, ее необходимо отвезти в больницу.
Лин расстроено взглянул на свою домоправительницу.
— Я сам осмотрю ее, а вы позвоните лучше Марж. — Так звали его медсестру, которая не работала в тот день. — Попросите ее заехать.
Миссис Бонд фыркнула и вышла с таким видом, будто была уверена, что он сделает что-то неприличное, если она перестанет приглядывать за ним.
Медицинский саквояж лежал на столе, где Лин оставил его после утреннего обхода. Доктор открыл его и достал стетоскоп, ложечку и термометр. Беглый осмотр лишь подтвердил предварительный диагноз: физически незнакомка была в отличной форме, но налицо был стресс, возбуждение и сильнейший страх.
Он предложил ей чашечку чая, и она взяла ее обеими руками. Разглядывая посуду на подносе, она словно старалась припомнить эти предметы или найти им названия.
Сначала ее взгляд был устремлен лишь на огонь, горящий в камине. Но горячий ароматный чай, сильно подслащенный, оказывал свое бодрящее действие, и девушка начала оглядываться по сторонам. Она прищуривалась, широко раскрывала глаза и снова сужала их.
Лину казалось, что он слышит, как работает ее мозг, приклеивая ярлыки к предметам и подсказывая их назначение. Если бы он не был здравомыслящим человеком, то решил бы, что эта незнакомка в старинном платье совершила путешествие во времени.
ГЛАВА 11
Глориана сжалась в маленький комочек в мягком кресле, стоявшем перед камином. Происшедшее ошеломило ее настолько, что она не могла даже говорить. Сознание того, что такое с ней уже происходило раньше и что она ожидала подобного, не спасло ее от шока. Ее разум и чувства были в смятении. Когда она в первый раз перенеслась сквозь время, то была еще маленькой девочкой. Она была несчастна и одинока и мечтала о том, как станет принцессой и будет жить в сверкающем замке. Ее не слишком удивило, что однажды ее мечта осуществилась. Для такой фантазерки, какой была маленькая Глориана, грань между реальностью и мечтой очень тонка и легко преодолима.
Сначала она еще надеялась, что Кирквуд и весь этот мир всего лишь иллюзия, порожденная болью в голове, что охватила ее в Кенбрук-Холле на кладбище в то ненастное утро. Глориана ждала, что вот-вот эти странные люди и предметы растают, и она вновь окажется в тринадцатом веке. Но мир, в котором она очутилась, был вполне материален и никуда не собирался исчезать. Глориане пришлось смириться с мыслью, что она действительно перенеслась за одно мгновение на шесть сотен лет вперед.
Глориана закрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями. В этом безумном мире ее Дэйна давно уже не было в живых. Все — Гарет, Эдвард, Джудит я леди Элейна — все были мертвы. В этом времени у нее не было никого, не считая тех людей, которые зачали крошку Меган, а потом отказались от нее.
Но, несмотря на свои страх и одиночество, Глориане и в голову не пришло разыскивать своих родителей. Они всегда были и оставались для нее чужими людьми.
Глориану окружало множество непривычных звуков: какая-то странная тихая музыка, тарахтение стиральной машины, тиканье часов — механизма, показывающего время, который стоял на камине, шуршание колес по мокрой мостовой. Глориана вздохнула и открыла глаза. Она увидела, что Кирквуд сидит рядом с ней на полу. Он задумчиво смотрел на нее, и в его глазах читалось сочувствие.
— Что же с вами случилось? — спросил он. На этот раз Глориане потребовалось уже куда меньше усилий, чтобы перевести его слова. Со смесью облегчения и отчаяния она поняла, что ее разум понемногу приспосабливается к новой обстановке, делая возможным общение с другими людьми. Это было, конечно же, необходимо, но это могло также означать, что ей суждено остаться здесь навсегда.
Она оглянулась по сторонам. Все еще не оправившись от шока, Глориана не могла говорить, поэтому искала пергамент и перо. Может быть, если она станет писать в ответ, этот человек сумеет понять ее.
Увидев рабочий стол, заваленный бумагами и другими предметами, назначения которых Глориана не знала или не могла вспомнить, она оставила чашку с чаем. Сбросив с плеч плащ Кирквуда и накинутое поверх него одеяло, она подошла к столу.
Глориана нахмурилась, разглядывая маленькие блестящие предметы, лежащие рядом с документами. Хозяин дома не поднялся вслед за ней, он лишь обернулся и стал с интересом наблюдать за ее действиями.
Она жестом показала ему, будто макает перо в чернильницу и пишет. Кирквуд улыбнулся, но взгляд его оставался по-прежнему задумчивым. Он встал с пола и подошел к гостье. Выдвинув ящик стола, достал оттуда блестящий металлический цилиндрик и лист бумаги. Еще ребенком Меган Сондерс любила рисовать, поэтому белый лист показался знакомым. Глориана застенчиво улыбнулась Кирквуду и коротко кивнула. Сев в мягкое кожаное кресло, она принялась оглядываться по сторонам в поисках чернил.
Кирквуд взял у нее металлический цилиндр и нажал большим пальцем на один конец. Послышался щелчок. Потом, чтобы показать Глориане, как обращаться с этим устройством, он нарисовал на листе несколько кружочков.
Глаза незнакомки расширились от восхищения. Подивившись, Глориана припомнила, что уже видела этот предмет. Он назывался ручкой. Ею часто пользовались взрослые, хотя маленькая Меган предпочитала разноцветные карандаши.
Неловкими пальцами она взяла ручку и принялась выводить на бумаге слова.
Меня зовут Глориана.
Эта первая надпись получилась какой-то неровной и неряшливой — отец Крадок отругал бы ее за такой почерк, — но Глориана теперь с большей уверенностью держала в руках ручку и написала следующую фразу уже более разборчиво.
Я не отсюда. Я хочу домой.
Она оглянулась на Кирквуда, который внимательно читал, склонившись над ней. Он серьезно кивнул ей в ответ, показывая, что понял ее слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
Доктор разлил чай по чашкам, положил на блюдце бисквиты и поставил все это на большой поднос. Когда он поднял со стола поднос, тот задрожал в его руках, чашки на нем зазвенели, пролив ароматный цейлонский чай. Нет, Лин обязательно заметил бы такую, как она, разгуливающую среди могил в своем старинном, но удивительно красивом платье. Доктор часто приезжал побродить по развалинам Кенбрук-Холла, даже когда шел дождь, потому что… потому что всю свою жизнь надеялся найти там сокровище… Эта мысль, внезапно пришедшая ему в голову, ошеломила его. Руки его так дрожали, что он боялся расплескать по дороге остатки чая.
Миссис Бонд уже переодела найденыша, когда Лин наконец вошел в библиотеку, где проводил все свое свободное время.
— Ни слова не сказала, — сообщила домоправительница громким театральным шепотом, который, звучи он со сцены, долетел бы и до галерки. — Ни одного слова, бедняжка.
Только сидит молча, уставившись в огонь. Я думаю, ее необходимо отвезти в больницу.
Лин расстроено взглянул на свою домоправительницу.
— Я сам осмотрю ее, а вы позвоните лучше Марж. — Так звали его медсестру, которая не работала в тот день. — Попросите ее заехать.
Миссис Бонд фыркнула и вышла с таким видом, будто была уверена, что он сделает что-то неприличное, если она перестанет приглядывать за ним.
Медицинский саквояж лежал на столе, где Лин оставил его после утреннего обхода. Доктор открыл его и достал стетоскоп, ложечку и термометр. Беглый осмотр лишь подтвердил предварительный диагноз: физически незнакомка была в отличной форме, но налицо был стресс, возбуждение и сильнейший страх.
Он предложил ей чашечку чая, и она взяла ее обеими руками. Разглядывая посуду на подносе, она словно старалась припомнить эти предметы или найти им названия.
Сначала ее взгляд был устремлен лишь на огонь, горящий в камине. Но горячий ароматный чай, сильно подслащенный, оказывал свое бодрящее действие, и девушка начала оглядываться по сторонам. Она прищуривалась, широко раскрывала глаза и снова сужала их.
Лину казалось, что он слышит, как работает ее мозг, приклеивая ярлыки к предметам и подсказывая их назначение. Если бы он не был здравомыслящим человеком, то решил бы, что эта незнакомка в старинном платье совершила путешествие во времени.
ГЛАВА 11
Глориана сжалась в маленький комочек в мягком кресле, стоявшем перед камином. Происшедшее ошеломило ее настолько, что она не могла даже говорить. Сознание того, что такое с ней уже происходило раньше и что она ожидала подобного, не спасло ее от шока. Ее разум и чувства были в смятении. Когда она в первый раз перенеслась сквозь время, то была еще маленькой девочкой. Она была несчастна и одинока и мечтала о том, как станет принцессой и будет жить в сверкающем замке. Ее не слишком удивило, что однажды ее мечта осуществилась. Для такой фантазерки, какой была маленькая Глориана, грань между реальностью и мечтой очень тонка и легко преодолима.
Сначала она еще надеялась, что Кирквуд и весь этот мир всего лишь иллюзия, порожденная болью в голове, что охватила ее в Кенбрук-Холле на кладбище в то ненастное утро. Глориана ждала, что вот-вот эти странные люди и предметы растают, и она вновь окажется в тринадцатом веке. Но мир, в котором она очутилась, был вполне материален и никуда не собирался исчезать. Глориане пришлось смириться с мыслью, что она действительно перенеслась за одно мгновение на шесть сотен лет вперед.
Глориана закрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями. В этом безумном мире ее Дэйна давно уже не было в живых. Все — Гарет, Эдвард, Джудит я леди Элейна — все были мертвы. В этом времени у нее не было никого, не считая тех людей, которые зачали крошку Меган, а потом отказались от нее.
Но, несмотря на свои страх и одиночество, Глориане и в голову не пришло разыскивать своих родителей. Они всегда были и оставались для нее чужими людьми.
Глориану окружало множество непривычных звуков: какая-то странная тихая музыка, тарахтение стиральной машины, тиканье часов — механизма, показывающего время, который стоял на камине, шуршание колес по мокрой мостовой. Глориана вздохнула и открыла глаза. Она увидела, что Кирквуд сидит рядом с ней на полу. Он задумчиво смотрел на нее, и в его глазах читалось сочувствие.
— Что же с вами случилось? — спросил он. На этот раз Глориане потребовалось уже куда меньше усилий, чтобы перевести его слова. Со смесью облегчения и отчаяния она поняла, что ее разум понемногу приспосабливается к новой обстановке, делая возможным общение с другими людьми. Это было, конечно же, необходимо, но это могло также означать, что ей суждено остаться здесь навсегда.
Она оглянулась по сторонам. Все еще не оправившись от шока, Глориана не могла говорить, поэтому искала пергамент и перо. Может быть, если она станет писать в ответ, этот человек сумеет понять ее.
Увидев рабочий стол, заваленный бумагами и другими предметами, назначения которых Глориана не знала или не могла вспомнить, она оставила чашку с чаем. Сбросив с плеч плащ Кирквуда и накинутое поверх него одеяло, она подошла к столу.
Глориана нахмурилась, разглядывая маленькие блестящие предметы, лежащие рядом с документами. Хозяин дома не поднялся вслед за ней, он лишь обернулся и стал с интересом наблюдать за ее действиями.
Она жестом показала ему, будто макает перо в чернильницу и пишет. Кирквуд улыбнулся, но взгляд его оставался по-прежнему задумчивым. Он встал с пола и подошел к гостье. Выдвинув ящик стола, достал оттуда блестящий металлический цилиндрик и лист бумаги. Еще ребенком Меган Сондерс любила рисовать, поэтому белый лист показался знакомым. Глориана застенчиво улыбнулась Кирквуду и коротко кивнула. Сев в мягкое кожаное кресло, она принялась оглядываться по сторонам в поисках чернил.
Кирквуд взял у нее металлический цилиндр и нажал большим пальцем на один конец. Послышался щелчок. Потом, чтобы показать Глориане, как обращаться с этим устройством, он нарисовал на листе несколько кружочков.
Глаза незнакомки расширились от восхищения. Подивившись, Глориана припомнила, что уже видела этот предмет. Он назывался ручкой. Ею часто пользовались взрослые, хотя маленькая Меган предпочитала разноцветные карандаши.
Неловкими пальцами она взяла ручку и принялась выводить на бумаге слова.
Меня зовут Глориана.
Эта первая надпись получилась какой-то неровной и неряшливой — отец Крадок отругал бы ее за такой почерк, — но Глориана теперь с большей уверенностью держала в руках ручку и написала следующую фразу уже более разборчиво.
Я не отсюда. Я хочу домой.
Она оглянулась на Кирквуда, который внимательно читал, склонившись над ней. Он серьезно кивнул ей в ответ, показывая, что понял ее слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84