Это просто невероятно! Не удивительно, что Кенбрук снискал себе славу самого хладнокровного и здравомыслящего человека.
— Например, призраков. Глориана охнула.
— Вы шутите, милорд, — прошептала она. — Вы не могли видеть ничего подобного!
Он улыбнулся.
— Да в этих древних развалинах живет больше духов, чем во всем Лондоне, — сказал он, подвигая стул и жестом приглашая Глориану присесть. — В замке Хэдлеа тоже водятся привидения.
— Такие старые дома всегда полны теней и странных звуков, — ответила Глориана. Она поднялась и медленно подошла к Кенбруку, чтобы занять предложенное ей место. Глориане достались фигурки из нефрита, и она перевернула доску. Теперь на ее стороне были белые фигурки из слоновой кости.
Кенбрук, сидящий напротив нее, окинул взглядом свое бессловесное войско и вздохнул.
— После вас, — сказал он.
— Эдвард всегда говорил мне, что по этим залам шагают римские солдаты, — проговорила Глориана, продвигая вперед пешку. — Он хотел напугать меня, как ты сейчас своими рассказами о призраках.
Ее муж после долгих раздумий, принесших Глориане слабую надежду на легкую победу, тоже сделал ход пешкой. Ни Гарету, ни Эдварду, ни даже отцу Крадрку, несмотря на несомненную поддержку небес, ни разу не удалось обыграть ее в шахматы. Шотландцу Этту как-то раз удалось поставить ей мат, правда, это было пять лет назад, а с тех пор все партии оставались за Глорианой.
— Если бы я хотел испугать тебя, — веско сказал Дэйн, обдумывая ее ход и пытаясь разгадать стратегию противника, — я бы подождал ночи, чтобы рассказывать истории о привидениях и гоблинах. Испугавшись, ты бы кинулась искать зашиты в моих объятиях.
Глориана сделала ход, на первый взгляд бесполезный, но она была хитрым игроком и следила за расстановкой фигур на доске.
— Нам нужно многое уладить, лорд Кенбрук.
Быстрая усмешка скользнула по его губам, но это не ускользнуло от внимательного взгляда Глорианы.
— Я не согласен, миледи. Мы и так уже достаточно спорили, настало время найти какой-нибудь общий интерес.
— Какой же, например?
— Например, шахматы, — ответил Кенбрук, указывая на маленькое клетчатое поле битвы. Он кивнул в сторону манускриптов, лежащих на столе. Их там хватило бы на целый год. — Поэзия, история. — Наконец он поднял на нее глаза. Глориана увидела, что в них пляшут озорные искорки, и на сердце у нее потеплело. — И удовольствие, — закончил он.
Глориана опустила взгляд на шахматную доску.
— В твоих словах есть доля правды, — сказала она, берясь за ладью. — Мне очень нравится… играть в шахматы.
Кенбрук весело рассмеялся. А потом он поставил ей мат. 6 три хода.
— Ты любишь меня, Глориана? — спросил Дэйн. Она все еще не могла прийти в себя после столь неожиданного и полного поражения.
Глориана взглянула на него.
— Да.
— Хочешь ли ты стать моей женой и матерью моих детей?
— Да, — снова повторила она.
— Тогда мы должны заняться любовью. Глориана несколько мгновений молча смотрела на него.
— А если я не удовлетворю тебя?
Уголки его рта приподнялись в полуулыбке.
— Я так не думаю, — ответил он, протягивая к ней руки. — Я уверен, вы удовлетворите меня, миледи. Вопрос в другом: удовлетворю ли вас я?
Глориана вложила свои пальцы в его ладонь, почувствовав, как его шершавые подушечки коснулись ее нежной кожи. Закрыв глаза, она позволила ему поднять себя со стула.
Она надеялась и одновременно боялась, что он сразу поведет ее к кровати. Вместо этого Дэйн крепко прижал ее к себе и поцеловал. От мягкого и нежного прикосновения его губ все ее страхи улетучились, а где-то внутри стало медленно разгораться пламя страсти.
В конце концов, Глориана сама завлекла Дэйна в постель. Поцелуями, ласками, легкими, но настойчивыми движениями рук. Он снял с нее платье и сорочку и разделся сам, прежде чем опуститься на кровать рядом с ней.
— Какая же ты красивая, — прошептал он, прижимаясь к ней. Прикосновениями пальцев, губ он довел ее до состояния полного изнеможения. Она безумно хотела его. Эта страсть, внезапно охватившая их обоих, зародилась уже давно, после первого их поцелуя в маленьком садике Глорианы, и только ждала подходящего момента, чтобы вырваться наружу. Теперь она затопила их. Когда он оказался на ней, Глориана задрожала от желания.
— Ведь это твой первый раз… Она легко дотронулась до его губ.
— Пусть, — выдохнула она.
Кенбрук потерял над собой контроль. Стон вырвался из его груди, и он вошел в нее, одним мощным рывком покончив с ее девственностью.
Глориана почувствовала короткую вспышку боли, которую тут же погасила страсть. Она распростерлась под ним, желая только, чтобы он глубже вошел в нее. Дэйн, вновь застонав от наслаждения, двигался все быстрее и быстрее.
Она приподнималась ему навстречу, вскрикивая от удовольствия. Ее плоть горела под плотью Дэйна. Ритм захватил ее, и тут Глориана поняла, что стать женщиной означает получать и давать наслаждение. Дрожа от вожделения, она подчинилась желаниям своего тела и услышала восторженный крик Дэйна, когда они встретились в ночном небе, усыпанном сверкающими звездами…
ГЛАВА 9
Когда наконец огонь желания погас, Глориана заснула, прижавшись к Дэйну. Ему было достаточно просто лежать рядом с ней, держа ее в своих объятиях, прислушиваясь к ее ровному дыханию. День пошел на убыль. Солнечный свет, до того заливавший комнату, стал отступать, подобно отливу, тени легли на пол.
Глориана беспокойно зашевелилась во сне, и Дэйн прошептал ей на ухо несколько ласковых слов. Потом, лежа в тишине и покое, Дэйн вновь задумался о том чуде, которое произошло на его глазах.
Глориана сидела за столом и ела медовую булочку, в то время как он лежал в ванне. Он как раз подбирал подходящие выражения для того, чтобы признаться, каким же он был дураком и попросить Глориану стать матерью его детей. Дэйн хотел даже сказать ей, что любит ее, хотя сам еще не был до конца в этом уверен. Чувства, которые он испытывал к Глориане, были для него чем-то новым. Они были сильными, но беспорядочными, темными и непонятными, похожими на солнечный свет и смех прекрасными чувствами. Но Дэйн не мог разобраться в них.
Не успел он и рта раскрыть, как Глориана исчезла, просто растворилась в воздухе. Только что еще была здесь, и вдруг ее не стало. Дэйн не понимал, как это произошло, и не смог бы никому объяснить, даже если бы попытался. Но что беспокоило его сильнее всего, так это то, что Глориана не по своей воле покинула это время. Ее будто выхватила какая-то могучая непонятная сила. А раз так, значит, в любой момент Глориану могут отнять у него.
И тогда на какое время Глориана будет потеряна для него? На час? На день? Навсегда? Дэйн вздрогнул, повернулся к Глориане и крепче обнял ее, стараясь не разбудить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
— Например, призраков. Глориана охнула.
— Вы шутите, милорд, — прошептала она. — Вы не могли видеть ничего подобного!
Он улыбнулся.
— Да в этих древних развалинах живет больше духов, чем во всем Лондоне, — сказал он, подвигая стул и жестом приглашая Глориану присесть. — В замке Хэдлеа тоже водятся привидения.
— Такие старые дома всегда полны теней и странных звуков, — ответила Глориана. Она поднялась и медленно подошла к Кенбруку, чтобы занять предложенное ей место. Глориане достались фигурки из нефрита, и она перевернула доску. Теперь на ее стороне были белые фигурки из слоновой кости.
Кенбрук, сидящий напротив нее, окинул взглядом свое бессловесное войско и вздохнул.
— После вас, — сказал он.
— Эдвард всегда говорил мне, что по этим залам шагают римские солдаты, — проговорила Глориана, продвигая вперед пешку. — Он хотел напугать меня, как ты сейчас своими рассказами о призраках.
Ее муж после долгих раздумий, принесших Глориане слабую надежду на легкую победу, тоже сделал ход пешкой. Ни Гарету, ни Эдварду, ни даже отцу Крадрку, несмотря на несомненную поддержку небес, ни разу не удалось обыграть ее в шахматы. Шотландцу Этту как-то раз удалось поставить ей мат, правда, это было пять лет назад, а с тех пор все партии оставались за Глорианой.
— Если бы я хотел испугать тебя, — веско сказал Дэйн, обдумывая ее ход и пытаясь разгадать стратегию противника, — я бы подождал ночи, чтобы рассказывать истории о привидениях и гоблинах. Испугавшись, ты бы кинулась искать зашиты в моих объятиях.
Глориана сделала ход, на первый взгляд бесполезный, но она была хитрым игроком и следила за расстановкой фигур на доске.
— Нам нужно многое уладить, лорд Кенбрук.
Быстрая усмешка скользнула по его губам, но это не ускользнуло от внимательного взгляда Глорианы.
— Я не согласен, миледи. Мы и так уже достаточно спорили, настало время найти какой-нибудь общий интерес.
— Какой же, например?
— Например, шахматы, — ответил Кенбрук, указывая на маленькое клетчатое поле битвы. Он кивнул в сторону манускриптов, лежащих на столе. Их там хватило бы на целый год. — Поэзия, история. — Наконец он поднял на нее глаза. Глориана увидела, что в них пляшут озорные искорки, и на сердце у нее потеплело. — И удовольствие, — закончил он.
Глориана опустила взгляд на шахматную доску.
— В твоих словах есть доля правды, — сказала она, берясь за ладью. — Мне очень нравится… играть в шахматы.
Кенбрук весело рассмеялся. А потом он поставил ей мат. 6 три хода.
— Ты любишь меня, Глориана? — спросил Дэйн. Она все еще не могла прийти в себя после столь неожиданного и полного поражения.
Глориана взглянула на него.
— Да.
— Хочешь ли ты стать моей женой и матерью моих детей?
— Да, — снова повторила она.
— Тогда мы должны заняться любовью. Глориана несколько мгновений молча смотрела на него.
— А если я не удовлетворю тебя?
Уголки его рта приподнялись в полуулыбке.
— Я так не думаю, — ответил он, протягивая к ней руки. — Я уверен, вы удовлетворите меня, миледи. Вопрос в другом: удовлетворю ли вас я?
Глориана вложила свои пальцы в его ладонь, почувствовав, как его шершавые подушечки коснулись ее нежной кожи. Закрыв глаза, она позволила ему поднять себя со стула.
Она надеялась и одновременно боялась, что он сразу поведет ее к кровати. Вместо этого Дэйн крепко прижал ее к себе и поцеловал. От мягкого и нежного прикосновения его губ все ее страхи улетучились, а где-то внутри стало медленно разгораться пламя страсти.
В конце концов, Глориана сама завлекла Дэйна в постель. Поцелуями, ласками, легкими, но настойчивыми движениями рук. Он снял с нее платье и сорочку и разделся сам, прежде чем опуститься на кровать рядом с ней.
— Какая же ты красивая, — прошептал он, прижимаясь к ней. Прикосновениями пальцев, губ он довел ее до состояния полного изнеможения. Она безумно хотела его. Эта страсть, внезапно охватившая их обоих, зародилась уже давно, после первого их поцелуя в маленьком садике Глорианы, и только ждала подходящего момента, чтобы вырваться наружу. Теперь она затопила их. Когда он оказался на ней, Глориана задрожала от желания.
— Ведь это твой первый раз… Она легко дотронулась до его губ.
— Пусть, — выдохнула она.
Кенбрук потерял над собой контроль. Стон вырвался из его груди, и он вошел в нее, одним мощным рывком покончив с ее девственностью.
Глориана почувствовала короткую вспышку боли, которую тут же погасила страсть. Она распростерлась под ним, желая только, чтобы он глубже вошел в нее. Дэйн, вновь застонав от наслаждения, двигался все быстрее и быстрее.
Она приподнималась ему навстречу, вскрикивая от удовольствия. Ее плоть горела под плотью Дэйна. Ритм захватил ее, и тут Глориана поняла, что стать женщиной означает получать и давать наслаждение. Дрожа от вожделения, она подчинилась желаниям своего тела и услышала восторженный крик Дэйна, когда они встретились в ночном небе, усыпанном сверкающими звездами…
ГЛАВА 9
Когда наконец огонь желания погас, Глориана заснула, прижавшись к Дэйну. Ему было достаточно просто лежать рядом с ней, держа ее в своих объятиях, прислушиваясь к ее ровному дыханию. День пошел на убыль. Солнечный свет, до того заливавший комнату, стал отступать, подобно отливу, тени легли на пол.
Глориана беспокойно зашевелилась во сне, и Дэйн прошептал ей на ухо несколько ласковых слов. Потом, лежа в тишине и покое, Дэйн вновь задумался о том чуде, которое произошло на его глазах.
Глориана сидела за столом и ела медовую булочку, в то время как он лежал в ванне. Он как раз подбирал подходящие выражения для того, чтобы признаться, каким же он был дураком и попросить Глориану стать матерью его детей. Дэйн хотел даже сказать ей, что любит ее, хотя сам еще не был до конца в этом уверен. Чувства, которые он испытывал к Глориане, были для него чем-то новым. Они были сильными, но беспорядочными, темными и непонятными, похожими на солнечный свет и смех прекрасными чувствами. Но Дэйн не мог разобраться в них.
Не успел он и рта раскрыть, как Глориана исчезла, просто растворилась в воздухе. Только что еще была здесь, и вдруг ее не стало. Дэйн не понимал, как это произошло, и не смог бы никому объяснить, даже если бы попытался. Но что беспокоило его сильнее всего, так это то, что Глориана не по своей воле покинула это время. Ее будто выхватила какая-то могучая непонятная сила. А раз так, значит, в любой момент Глориану могут отнять у него.
И тогда на какое время Глориана будет потеряна для него? На час? На день? Навсегда? Дэйн вздрогнул, повернулся к Глориане и крепче обнял ее, стараясь не разбудить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84