Они увидели Энн и закричали:
— Вот она!
Люк круто обернулся, подбежал к сестре, обнял.
— С тобой ничего не случилось?
Энн помотала головой.
— Но Амелия…
Сердце у Люка замерло.
— Где она?
Он отстранил от себя Энн и заглянул ей в лицо. Та закашлялась и хрипло проговорила:
— В лесу. Она велела передать тебе, что не станет пытаться настигнуть его, просто будет за ним следить, пока ты его не поймаешь…
Он едва не выкрикнул проклятия — он испытал настоящий ужас, но слышать такие слова Энн ни к чему. Возможно, Амелия и не собиралась ловить этого человека, но он-то мог ее поймать! Люк подтолкнул Энн к дому:
— Иди в дом и расскажи всем.
Мысли его были уже с Амелией. И он побежал в лес.
Амелия скользила между деревьями стараясь ступать бесшумно. Поначалу этот лес был ей знаком, но потом она углубилась в неизведанную чащу, где деревья чуть не соприкасались стволами, тропинки под их низкими ветвями уже с трудом можно было различить, воздух стал влажным и душным от сырости. Впереди она слышала ровный топот мужских сапог — он не пытался красться, просто упорно шел вперед. Она прикинула: скорее всего он намерен идти лесом до конца — а кончался лес на склоне холма у Лиддингтона.
У него хватило ума сообразить, что лезть напролом опасно. Достаточно споткнуться о корень дерева, подвернуть ногу, и тогда преследователи быстро настигнут его. Умно было и то, что он выбрал самую незаметную тропинку, по которой мог благополучно добраться до дома — если он обосновался где-то неподалеку от Лиддингтона.
Чем больше она думала о том, каким умным он оказался, тем больше ей становилось не по себе, тем сильнее она настораживалась. Но мысль об ожерелье Кинстеров, о том, что она может проследить за преступником до самого его логова, а потом указать дорогу Люку и всем остальным, которые, конечно же, скоро ее обнаружат, придавала ей сил, и она так же упорно, как и он, продвигалась вперед.
Тропинка начала подниматься на холм. Она вытянула шею, пытаясь определить, куда теперь преступник направится — и тут ударилась ногой о торчащий корень. Споткнулась. Она не вскрикнула, но схватилась за ближайший сук — и сухой сук обломился.
Треск прозвучал в густом воздухе, точно пистолетный выстрел.
Она замерла на месте.
Лес, казалось, зашевелился, угрожающе задышал. Она подождала — и вдруг со страхом вспомнила, что ее платье — платье для прогулок, — в которое она переоделась, было лимонного цвета. Если он увидит…
Но вот опять послышались его шаги. Все те же размеренные шаги вверх по тропинке.
Она перевела дух и двинулась дальше, прячась за деревьями.
Незнакомец поднялся по узкой тропе, идущей вверх по склону холма, а потом нырнул в лощину, поросшую густым лесом. Амелия была уже в самой чаще, когда обнаружила, что больше не слышит топота его сапог. Отдаленный крик совы там, затаенный шорох тут, скрип веток, трущихся друг о друга, — вверху. Ничто не говорило о присутствии человека.
Но она не могла его потерять!
Впереди тропа расширялась; ступая еще осторожнее, она пошла дальше. Тропа вывела ее на небольшую полянку, тесно окруженную деревьями.
Амелия опять остановилась и прислушалась. Ничего не услышав, она пошла вперед, ее туфельки легко скользили по мягкой листве.
Она почти пересекла полянку, когда почувствовала на спине пристальный взгляд.
Оглянулась.
Ахнула.
Круто повернулась и оказалась лицом к лицу с человеком, за которым так долго следила.
Его могучее тело преградило ей путь к отступлению, к Калвертон-Чейзу. Он был высок и широкоплеч, с коротко стриженными темными волосами… Она раскрыла рот от удивления, узнав того, с кем она и Порция встретились у псарен.
Он улыбнулся. Улыбнулся злобно:
— Ну что ж, теперь вы мне поможете!
Сердце у нее упало, но она храбро вздернула подбородок.
— Не глупите! Я не собираюсь помогать вам никоим об разом.
Единственное, что сейчас могло ее спасти, — это его громкий голос — пусть он говорит как можно громче и как можно дольше.
Он сделал шаг к ней и ухмыльнулся, увидев, что она только выше вздернула подбородок. Она не раз имела дело с мужчинами, пытавшимися запугать ее своими габаритами. Очевидно, поняв, что она не собирается бежать в густую чащобу, он остановился и презрительно скривил губы.
— Нет, вы мне поможете, поможете получить хороший кусочек от богатств вашего мужа. Мне не известно, что случилось там, — он кивнул в сторону Калвертон-Чейза, — но я человек опытный и знаю, как выходить из трудных положений. — От его леденящей улыбки она похолодела. — Да к тому же зачем упускать то, что сама судьба сует тебе в руки?
Он хотел схватить ее за руку, но она остановила его презрительным взглядом.
— Если вы и правда настолько умны, что знаете, когда следует уносить ноги, тогда вам лучше бежать отсюда сию же минуту. Мой муж не сможет заплатить за мое благополучное возвращение, если вы рассчитываете именно на это.
Он продолжал улыбаться:
— Именно на это я и рассчитываю, но можете не тратить слов понапрасну — я же видел, как он на вас смотрит.
Она удивилась:
— Видели? И как же?
Взгляд, который он бросил на нее, говорил о том, что он не слишком высокого мнения о ее умственных способностях.
— А так, что он скорее даст отрезать себе руку, чем позволит вам уйти.
Она едва удержалась от радостной улыбки.
— Нет. — Поджав губы, она процедила: ? Вы ошибаетесь — он меня никогда не любил. Мы заключили брак по расчету.
Он ей не поверил.
— Бросьте болтать чепуху! Будь я Эдвардом, я бы согласился с вами, но этот его братец всегда был настоящим дельцом. По расчету или нет, но он заплатит за вас, и заплатит хорошо, чтобы вернуть вас домой невредимой, и без публичного скандала.
Последние слова он подчеркнул, и глаза его сузились, злобно и безжалостно. Он шагнул к ней.
И снова она остановила его, на этот раз жалобно вздохнув:
— Вижу, мне придется сказать вам правду.
Она, глядя на него сквозь ресницы, заметила, как желание уйти отсюда, прихватив ее с собой, борется в нем с потребностью узнать, почему она считает, что его план не удастся. Спорить ему не хотелось, но…
— Какую правду? — рявкнул он угрожающе, чтобы поторопить ее.
Она, помешкав, спросила:
— Как вас зовут?
Его глаза сверкнули.
— Джонатан Кирби, но какое это имеет отношение к…
— Я предпочитаю знать, кому я исповедуюсь.
— Так говорите же — и побыстрее. У нас нет про запас целой ночи.
Она подняла голову:
— Хорошо, мистер Кирби. Правда, в которой я, очевидно, должна вам признаться, касается того, как и почему я вышла замуж. Что одновременно объяснит, почему мой муж не даст вам приличной суммы за мое возвращение.
Она произносила слова с такой быстротой, с какой они приходили ей в голову, понимая, что нужно продержать его здесь как можно дольше, — Люк и остальные мужчины уже должны быть где-то рядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99