И то, что они явно преуспели в этом за две недели — свидетельством тому было одобрение всех пожилых матрон на прошлом балу, — никак не может повлиять на его решение.
Она и не собиралась с этим спорить — как только они поженятся в июне, она получит то, что ей нужно от этого замужества.
Но их свадьба в ее сознании не равнялась их близости. Последнее может предшествовать первому, как часто и бывает на деле. Они приняли решение, и общество его одобрило, пока они не будут выставлять это напоказ, ни общество, ни их семьи и глазом не моргнут.
И она не сомневалась, что Люку это известно — будет известно, если он сочтет за труд обдумать все объективно. Но, учитывая, что им движут инстинкты и воля, сейчас объективность явно была ему недоступна.
Значит, ей поневоле придется взять все в свои руки. Привести их затормозившееся ухаживание к удовлетворительному концу, приблизить его пьесу к последней сцене — той, от которой он так неожиданно отказался. Не знай она точно, что он ее хочет — хочет так же, как и она его, — она не смогла бы думать об этой задаче со спокойной уверенностью, которая теперь воодушевляла ее.
— Вот он.
Слова Люка оторвали ее от размышлений. Взглянув вперед, она увидела две башни Хайтем-Холла, поднимающиеся над деревьями. Каменная ограда шла вдоль аллеи. Проехав еще немного вперед, они оказались перед открытыми воротами.
Дворецкий, грумы и лакеи уже ждали их около парадного входа. Люк кинул поводья груму и спустился на землю. Потом помог спуститься Амелии. Несколько мгновений, пока слуги леди Хайтем суетились вокруг, отвязывая багаж от задка кареты и внося его в дом, Люк крепко удерживал ее рядом с собой, чуть ближе, чем позволяют приличия. С мрачным выражением лица он посмотрел на нее.
— Ведь вы согласны, не так ли? — Он впился в нее взгля дом. — Никаких продвижений вперед, по крайней мере на этой неделе.
Она весело ему улыбнулась. Будь они одни, она прижалась бы к нему и поцелуями прогнала его тревоги, наверное, даже хорошо, что вокруг люди. Подняв руку, она погладила его по щеке.
— Я же сказала — перестаньте волноваться. — Повернувшись к дому, она добавила: — Вам совершенно нечего бояться.
Выйдя из кольца его рук, она направилась к парадному подъезду. Он некоторое время смотрел ей вслед, потом она услышала скрип его сапог и почувствовала его взгляд на своей спине. Он шел за ней. Губы ее изогнулись в улыбке. Он не поверил — и не поверит — ей; к несчастью, он слишком хорошо ее знает.
Подняв голову, она взошла по ступеням, обдумывая еще один жгучий вопрос, который у нее оставался: как ей соблазнить того, кто благодаря своему легендарному успеху все на свете уже видел?
Глава 8
Нужно будет подготовиться. Придется захватить его врасплох.
Они приехали в хорошее время — был почти полдень. И вместе с Люком, шедшим за ней по пятам, она вошла в гостиную, где хозяйка занимала тех, кто уже приехал.
— Мама и леди Калвертон еще едут, — ответила Амелия на вопрос леди Хайтем. — Меня привез в своей коляске Люк.
Ее светлость просияла и похлопала по стулу рядом с собой:
— Садитесь же, милочка, вы должны поведать мне ваши новости!
Амелия села, пряча усмешку, в то время как Люк холодно проигнорировал лукавый насмешливый взгляд ее светлости. Он склонился над ее рукой, после чего подошел к группе молодых джентльменов, столпившихся у окна. Амелия не возражала против его ухода. Она много раз бывала на приемах в загородных поместьях и знала распорядок не хуже, чем он.
Леди оживленно болтали. Прибывали все новые гости. Кареты Калвертонов и Кинстеров подъехали как раз к позднему ленчу.
После этого мужчины разбрелись и попрятались по каким-то своим мужским берлогам, а дамы стали расходиться по комнатам. Вторую половину дня женщины всегда посвящали удобствам — выясняли, кому какую комнату отвели, проверяли, аккуратно ли повесили их платья, нашли ли горничные их туалетные принадлежности. А также узнавали, кто расположился рядом и где находятся пожилые дамы и опасные сплетники.
Позже тем же вечером леди, желающие остаться наедине со своими поклонниками, обязательно найдут возможность открыть места, где они обитают, своим партнерам по желанию. Дальнейшее, если оно будет, произойдет в последующие дни — это был обычный, общепринятый и всем известный порядок, — и, стало быть, ничего, отдаленно напоминающего скандал, никогда не происходило в первый вечер на приеме в поместье.
Добравшись до отведенной ей комнаты — очаровательной спальни в конце одного из флигелей, удобно расположенной рядом с черным ходом, — Амелия убедилась, что горничная Диллис выполнила все ее указания в точности. Ее наряды уже были развешаны, гребни аккуратно разложены на туалетном столике. Пеньюар, который она просила оставить, лежал на кровати. В награду за свой тяжелый труд Дилли получила отпуск на весь вечер, а потому могла одаривать жгучими взглядами лакеев, отбивая их у других горничных.
Сложив руки, Диллис стояла у изножья кровати, с нетерпением ожидая, когда ее отпустят.
Закрыв дверь, Амелия отметила, что все, о чем она просила, выполнено.
— Очень хорошо. А теперь еще одно, последнее, дело.
Она вынула из ридикюля записку, которую написала внизу в гостиной.
— Когда пробьет три часа, отдайте это дворецкому. Адресат здесь указан. Просто скажете, что я просила доставить eе немедленно.
— В три часа. — Диллис взяла записку.
Амелия посмотрела на часы на камине; стрелки стояли на 2.
— Чем бы вы ни были заняты, не забудьте. Когда вы мне понадобитесь, я позвоню.
Усмехнувшись, Диллис поклонилась и вышла, закрыв за собой дверь. Амелия повернулась к пеньюару, разложенному на кровати.
Напольные часы, стоящие в углу библиотеки, пробили три — это было три тяжелых удара. Люк посмотрел на джентльменов, заполнивших просторную комнату; кроме двоих, лениво обсуждающих какие-то соревнования двухместных экипажей, остальные сидели с закрытыми глазами. Кое-кто даже похрапывал.
Им хорошо, а вот он не мог расслабиться и подремать. Держа перед собой газету с новостями, он делал вид, что читает что-то очень интересное; на самом же деле голова у него была занята уже ставшими привычными навязчивыми мыслями.
Ее образ стоял у него перед глазами — нежная улыбка, которая в последние дни порхала у нее на губах, заставляла его бороться с неудержимым желанием целовать ее. А потом…
Чертыхнувшись себе под нос, он с трудом оторвался от созерцания той самой дороги, по которой по его настоянию они не должны были идти. Пока что. Когда-нибудь, конечно, но не сейчас. К несчастью, укоренившуюся привычку сломать трудно: само пребывание здесь, в гостях, в загородном доме, прекрасно приспособленном для того, что он так решительно откладывал, только усиливало и без того немалое напряжение, вызванное необходимостью стоять на месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
Она и не собиралась с этим спорить — как только они поженятся в июне, она получит то, что ей нужно от этого замужества.
Но их свадьба в ее сознании не равнялась их близости. Последнее может предшествовать первому, как часто и бывает на деле. Они приняли решение, и общество его одобрило, пока они не будут выставлять это напоказ, ни общество, ни их семьи и глазом не моргнут.
И она не сомневалась, что Люку это известно — будет известно, если он сочтет за труд обдумать все объективно. Но, учитывая, что им движут инстинкты и воля, сейчас объективность явно была ему недоступна.
Значит, ей поневоле придется взять все в свои руки. Привести их затормозившееся ухаживание к удовлетворительному концу, приблизить его пьесу к последней сцене — той, от которой он так неожиданно отказался. Не знай она точно, что он ее хочет — хочет так же, как и она его, — она не смогла бы думать об этой задаче со спокойной уверенностью, которая теперь воодушевляла ее.
— Вот он.
Слова Люка оторвали ее от размышлений. Взглянув вперед, она увидела две башни Хайтем-Холла, поднимающиеся над деревьями. Каменная ограда шла вдоль аллеи. Проехав еще немного вперед, они оказались перед открытыми воротами.
Дворецкий, грумы и лакеи уже ждали их около парадного входа. Люк кинул поводья груму и спустился на землю. Потом помог спуститься Амелии. Несколько мгновений, пока слуги леди Хайтем суетились вокруг, отвязывая багаж от задка кареты и внося его в дом, Люк крепко удерживал ее рядом с собой, чуть ближе, чем позволяют приличия. С мрачным выражением лица он посмотрел на нее.
— Ведь вы согласны, не так ли? — Он впился в нее взгля дом. — Никаких продвижений вперед, по крайней мере на этой неделе.
Она весело ему улыбнулась. Будь они одни, она прижалась бы к нему и поцелуями прогнала его тревоги, наверное, даже хорошо, что вокруг люди. Подняв руку, она погладила его по щеке.
— Я же сказала — перестаньте волноваться. — Повернувшись к дому, она добавила: — Вам совершенно нечего бояться.
Выйдя из кольца его рук, она направилась к парадному подъезду. Он некоторое время смотрел ей вслед, потом она услышала скрип его сапог и почувствовала его взгляд на своей спине. Он шел за ней. Губы ее изогнулись в улыбке. Он не поверил — и не поверит — ей; к несчастью, он слишком хорошо ее знает.
Подняв голову, она взошла по ступеням, обдумывая еще один жгучий вопрос, который у нее оставался: как ей соблазнить того, кто благодаря своему легендарному успеху все на свете уже видел?
Глава 8
Нужно будет подготовиться. Придется захватить его врасплох.
Они приехали в хорошее время — был почти полдень. И вместе с Люком, шедшим за ней по пятам, она вошла в гостиную, где хозяйка занимала тех, кто уже приехал.
— Мама и леди Калвертон еще едут, — ответила Амелия на вопрос леди Хайтем. — Меня привез в своей коляске Люк.
Ее светлость просияла и похлопала по стулу рядом с собой:
— Садитесь же, милочка, вы должны поведать мне ваши новости!
Амелия села, пряча усмешку, в то время как Люк холодно проигнорировал лукавый насмешливый взгляд ее светлости. Он склонился над ее рукой, после чего подошел к группе молодых джентльменов, столпившихся у окна. Амелия не возражала против его ухода. Она много раз бывала на приемах в загородных поместьях и знала распорядок не хуже, чем он.
Леди оживленно болтали. Прибывали все новые гости. Кареты Калвертонов и Кинстеров подъехали как раз к позднему ленчу.
После этого мужчины разбрелись и попрятались по каким-то своим мужским берлогам, а дамы стали расходиться по комнатам. Вторую половину дня женщины всегда посвящали удобствам — выясняли, кому какую комнату отвели, проверяли, аккуратно ли повесили их платья, нашли ли горничные их туалетные принадлежности. А также узнавали, кто расположился рядом и где находятся пожилые дамы и опасные сплетники.
Позже тем же вечером леди, желающие остаться наедине со своими поклонниками, обязательно найдут возможность открыть места, где они обитают, своим партнерам по желанию. Дальнейшее, если оно будет, произойдет в последующие дни — это был обычный, общепринятый и всем известный порядок, — и, стало быть, ничего, отдаленно напоминающего скандал, никогда не происходило в первый вечер на приеме в поместье.
Добравшись до отведенной ей комнаты — очаровательной спальни в конце одного из флигелей, удобно расположенной рядом с черным ходом, — Амелия убедилась, что горничная Диллис выполнила все ее указания в точности. Ее наряды уже были развешаны, гребни аккуратно разложены на туалетном столике. Пеньюар, который она просила оставить, лежал на кровати. В награду за свой тяжелый труд Дилли получила отпуск на весь вечер, а потому могла одаривать жгучими взглядами лакеев, отбивая их у других горничных.
Сложив руки, Диллис стояла у изножья кровати, с нетерпением ожидая, когда ее отпустят.
Закрыв дверь, Амелия отметила, что все, о чем она просила, выполнено.
— Очень хорошо. А теперь еще одно, последнее, дело.
Она вынула из ридикюля записку, которую написала внизу в гостиной.
— Когда пробьет три часа, отдайте это дворецкому. Адресат здесь указан. Просто скажете, что я просила доставить eе немедленно.
— В три часа. — Диллис взяла записку.
Амелия посмотрела на часы на камине; стрелки стояли на 2.
— Чем бы вы ни были заняты, не забудьте. Когда вы мне понадобитесь, я позвоню.
Усмехнувшись, Диллис поклонилась и вышла, закрыв за собой дверь. Амелия повернулась к пеньюару, разложенному на кровати.
Напольные часы, стоящие в углу библиотеки, пробили три — это было три тяжелых удара. Люк посмотрел на джентльменов, заполнивших просторную комнату; кроме двоих, лениво обсуждающих какие-то соревнования двухместных экипажей, остальные сидели с закрытыми глазами. Кое-кто даже похрапывал.
Им хорошо, а вот он не мог расслабиться и подремать. Держа перед собой газету с новостями, он делал вид, что читает что-то очень интересное; на самом же деле голова у него была занята уже ставшими привычными навязчивыми мыслями.
Ее образ стоял у него перед глазами — нежная улыбка, которая в последние дни порхала у нее на губах, заставляла его бороться с неудержимым желанием целовать ее. А потом…
Чертыхнувшись себе под нос, он с трудом оторвался от созерцания той самой дороги, по которой по его настоянию они не должны были идти. Пока что. Когда-нибудь, конечно, но не сейчас. К несчастью, укоренившуюся привычку сломать трудно: само пребывание здесь, в гостях, в загородном доме, прекрасно приспособленном для того, что он так решительно откладывал, только усиливало и без того немалое напряжение, вызванное необходимостью стоять на месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99