Здесь венчались ее родители, здесь ее крестили. Это представлялось ей правильным — завершить в этом месте одну фазу своей жизни и сразу вступить в новую.
Она остановилась на маленькой паперти и ощутила покой и глубокую радость, которыми были пропитаны древние камни. Она толкнула дверь, та распахнулась бесшумно, и Амелия вошла. И поняла, что она не единственная, кто пришел сюда искать покоя.
Лицом к алтарю стоял ее жених и смотрел на окно в нише высоко над головой. Сверкающие разноцветные стекла были великолепны, но не ими была занята его голова.
Он не мог бы сказать, что его занимало, не мог отделить одно чувство от другого, вытянуть одну нить из клубка — все в нем было в движении, все то сливалось, то разделялось, и все было пропитано одним — жаждой.
Амелия — его жена!
Это случится здесь завтра утром. Ему оставалось только ждать, и она будет принадлежать ему.
И именно здесь, где никто и ничто не отвлекали его от ясного понимания, от признания пугающей правды, именно здесь жажда томила его еще сильнее.
Это место — молчаливый свидетель союзов в течение столетий и пропитано их духом, их пульсирующей силой, которая, протекая сквозь эти союзы, связывает прошлое с настоящим и течет дальше, чтобы коснуться будущего.
Он всегда чувствовал, что в Сомерсхэм-Плейс есть что-то. В течение многих лет он, время от времени заходя сюда, всегда смутно ощущал это особенное «что-то», но только теперь ясно осознал, что это такое. Только теперь, когда его голова и — если быть честным — его душа и сердце настроились на ритм барабана, на ту же неистовую жажду, на ту же охоту воина.
Когда именно это стало для него столь важно, он не знал. Может быть, это всегда здесь присутствовало, ожидая подходящего случая, подходящей женщины, чтобы дать этому жизнь, высвободить это.
Взять над ним власть.
Он перевел дыхание, сосредоточился на алтаре. Вот что он, когда обвенчается с ней завтра, примет. Когда он принесет обеты, они будут даны не только ей, не только ему самому, но чему-то вне их обоих.
Он оглянулся и увидел Амелию. Улыбаясь ласково и спокойно, она шла к нему.
Остановившись перед ним, совсем близко, но все же сохраняя расстояние между ними, она смотрела ему в глаза, самообладание ее было потрясающим. Любопытная, но не вопрошающая.
— Размышляешь?
Он впитывал ее лицо, он устремил взгляд на ее глаза, но все же заставил себя оглянуться.
— Замечательное старинное здание. — Он снова повернулся к ней. — Ты правильно сделала, выбрав его.
Она улыбнулась еще шире и тоже огляделась.
— Я рада, что ты так считаешь.
Ему не хотелось к ней прикасаться — не хотелось рисковать. Желание гудело в нем, а жажда пощипывала кожу.
— Я полагаю, нам не следует пока встречаться, по крайней мере наедине.
— Думаю, что никому и в голову не придет, что мы можем встретиться.
Он понял, о чем она думает. Ему вдруг захотелось открыть ей правду, всю правду. Снять эту тяжесть с сердца перед завтрашним днем…
Но она еще не сказала своего «да». Завтра.
Он, нахмурясь, указал ей на дверь.
— Лучше вернемся в дом, иначе какая-нибудь светлая голова заметит, что нас с тобой нет, и воображение у всех разгуляется.
Она, усмехнувшись, пошла впереди него по проходу к двери. Он хотел открыть перед ней дверь — она остановила его, положив ладонь ему на плечо.
Их глаза встретились — она улыбнулась и прикоснулась к его губам. Поцеловала его осторожно, легко; от стараний подавить свою реакцию он пошатнулся.
Он не успел проиграть битву — она отодвинулась и снова встретилась с ним взглядом и улыбнулась.
— Благодарю тебя, что ты согласился на мое предложение и не стал медлить.
Он, помешкав мгновение, открыл перед ней дверь. Она вышла, подождала, пока он тоже выйдет, и затем очень благопристойно, бок о бок, они пошли по дорожке к дому.
Глава 12
Настало следующее утро, прекрасный рассвет. Легкий ветерок порхал над лужайкой. Он заигрывал с локонами и лентами, теребил дамские платья, перебирал оборки и воланы. Все веселились. Ветерок подхватывал их радость и разносил по богато одетой толпе гостей — родственников и близких друзей, приглашенных на церемонию.
Все шло без заминок, без неловкостей и недоразумений. Гости собрались в маленькой церкви, мужчины заполнили проход, дамы заняли места на скамьях, Люк вышел вперед и встал перед алтарем, Мартин, его кузен, присоединился к нему. Рядом с ним встал Саймон, брат Амелии, девятнадцатилетний юноша, на которого Люк, учитывая близость между семьями, уже давно смотрел как на брата.
Мартин, оглянувшись по сторонам, высказал свое мнение:
— Это уже похоже на кровосмешение — ты понимаешь, что после сегодняшнего дня мы будем не только кузенами, но еще и свояками?
Люк пожал плечами:
— У нас обоих всегда был превосходный вкус.
Саймон фыркнул:
— Скорее вы оба унаследовали семейную склонность подпадать под чары женщин, с которыми ни один здравомыслящий человек не стал бы иметь дело.
В этот момент из парадной двери дома появилась Амелия под руку с отцом и сделала первый шаг на пути к семейной жизни. Сопровождаемая Амандой и Эмили, она была исполнена уверенности, потому что осуществилось то, о чем она так долго мечтала.
Они пересекли лужайку, и, проходя под старыми деревьями, Амелия сказала отцу:
— Спасибо, папа.
Он улыбнулся ей:
— За что?
— За то, что ты столько лет заботился обо мне. Еще чуть-чуть — и ты больше не будешь нести за меня ответственность… теперь это станет делать Люк.
Она добавила последние слова для того, чтобы смягчить правду, но она знала, что это за правда, и Артур — Кинстер до мозга костей — знал это тоже. Она искоса взглянула на него, но он безмятежно улыбался.
— Я рад, что ты выбрала Люка, он человек со всячинкой, но в основе своей из тех, кто никогда не станет пренебрегать своим долгом и своей ответственностью. — Артур погладил ее по руке. — А это хорошие качества.
Амелия глубоко вздохнула, чтобы придать себе сил, и они вошли в церковь. Остановились на мгновение, потом с безмятежной сияющей улыбкой она прошла по проходу между скамьями и встала рядом с Люком.
Он ждал. Их взгляды встретились. Он взял ее за руку, и они повернулись к алтарю.
Мистер Мерриуэзер совершил церемонию, радуясь, что венчает девушку, которую он когда-то крестил. Они произнесли свои клятвы сильными, четкими голосами — и все кончилось, и вот они уже муж и жена.
Она откинула вуаль, и Люк привлек ее к себе и поцеловал. Поцелуй был нежным, но долгим. Только она, чувствуя сдерживаемую силу в пальцах, сплетенных с ее пальцами, поняла, чего ему стоит эта сдержанность.
Потом они посмотрели друг другу в глаза и поняли, что под внешне спокойным видом оба охвачены желанием. Сохраняя наружное спокойствие, они повернулись к родственникам и друзьям, чтобы принять поздравления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
Она остановилась на маленькой паперти и ощутила покой и глубокую радость, которыми были пропитаны древние камни. Она толкнула дверь, та распахнулась бесшумно, и Амелия вошла. И поняла, что она не единственная, кто пришел сюда искать покоя.
Лицом к алтарю стоял ее жених и смотрел на окно в нише высоко над головой. Сверкающие разноцветные стекла были великолепны, но не ими была занята его голова.
Он не мог бы сказать, что его занимало, не мог отделить одно чувство от другого, вытянуть одну нить из клубка — все в нем было в движении, все то сливалось, то разделялось, и все было пропитано одним — жаждой.
Амелия — его жена!
Это случится здесь завтра утром. Ему оставалось только ждать, и она будет принадлежать ему.
И именно здесь, где никто и ничто не отвлекали его от ясного понимания, от признания пугающей правды, именно здесь жажда томила его еще сильнее.
Это место — молчаливый свидетель союзов в течение столетий и пропитано их духом, их пульсирующей силой, которая, протекая сквозь эти союзы, связывает прошлое с настоящим и течет дальше, чтобы коснуться будущего.
Он всегда чувствовал, что в Сомерсхэм-Плейс есть что-то. В течение многих лет он, время от времени заходя сюда, всегда смутно ощущал это особенное «что-то», но только теперь ясно осознал, что это такое. Только теперь, когда его голова и — если быть честным — его душа и сердце настроились на ритм барабана, на ту же неистовую жажду, на ту же охоту воина.
Когда именно это стало для него столь важно, он не знал. Может быть, это всегда здесь присутствовало, ожидая подходящего случая, подходящей женщины, чтобы дать этому жизнь, высвободить это.
Взять над ним власть.
Он перевел дыхание, сосредоточился на алтаре. Вот что он, когда обвенчается с ней завтра, примет. Когда он принесет обеты, они будут даны не только ей, не только ему самому, но чему-то вне их обоих.
Он оглянулся и увидел Амелию. Улыбаясь ласково и спокойно, она шла к нему.
Остановившись перед ним, совсем близко, но все же сохраняя расстояние между ними, она смотрела ему в глаза, самообладание ее было потрясающим. Любопытная, но не вопрошающая.
— Размышляешь?
Он впитывал ее лицо, он устремил взгляд на ее глаза, но все же заставил себя оглянуться.
— Замечательное старинное здание. — Он снова повернулся к ней. — Ты правильно сделала, выбрав его.
Она улыбнулась еще шире и тоже огляделась.
— Я рада, что ты так считаешь.
Ему не хотелось к ней прикасаться — не хотелось рисковать. Желание гудело в нем, а жажда пощипывала кожу.
— Я полагаю, нам не следует пока встречаться, по крайней мере наедине.
— Думаю, что никому и в голову не придет, что мы можем встретиться.
Он понял, о чем она думает. Ему вдруг захотелось открыть ей правду, всю правду. Снять эту тяжесть с сердца перед завтрашним днем…
Но она еще не сказала своего «да». Завтра.
Он, нахмурясь, указал ей на дверь.
— Лучше вернемся в дом, иначе какая-нибудь светлая голова заметит, что нас с тобой нет, и воображение у всех разгуляется.
Она, усмехнувшись, пошла впереди него по проходу к двери. Он хотел открыть перед ней дверь — она остановила его, положив ладонь ему на плечо.
Их глаза встретились — она улыбнулась и прикоснулась к его губам. Поцеловала его осторожно, легко; от стараний подавить свою реакцию он пошатнулся.
Он не успел проиграть битву — она отодвинулась и снова встретилась с ним взглядом и улыбнулась.
— Благодарю тебя, что ты согласился на мое предложение и не стал медлить.
Он, помешкав мгновение, открыл перед ней дверь. Она вышла, подождала, пока он тоже выйдет, и затем очень благопристойно, бок о бок, они пошли по дорожке к дому.
Глава 12
Настало следующее утро, прекрасный рассвет. Легкий ветерок порхал над лужайкой. Он заигрывал с локонами и лентами, теребил дамские платья, перебирал оборки и воланы. Все веселились. Ветерок подхватывал их радость и разносил по богато одетой толпе гостей — родственников и близких друзей, приглашенных на церемонию.
Все шло без заминок, без неловкостей и недоразумений. Гости собрались в маленькой церкви, мужчины заполнили проход, дамы заняли места на скамьях, Люк вышел вперед и встал перед алтарем, Мартин, его кузен, присоединился к нему. Рядом с ним встал Саймон, брат Амелии, девятнадцатилетний юноша, на которого Люк, учитывая близость между семьями, уже давно смотрел как на брата.
Мартин, оглянувшись по сторонам, высказал свое мнение:
— Это уже похоже на кровосмешение — ты понимаешь, что после сегодняшнего дня мы будем не только кузенами, но еще и свояками?
Люк пожал плечами:
— У нас обоих всегда был превосходный вкус.
Саймон фыркнул:
— Скорее вы оба унаследовали семейную склонность подпадать под чары женщин, с которыми ни один здравомыслящий человек не стал бы иметь дело.
В этот момент из парадной двери дома появилась Амелия под руку с отцом и сделала первый шаг на пути к семейной жизни. Сопровождаемая Амандой и Эмили, она была исполнена уверенности, потому что осуществилось то, о чем она так долго мечтала.
Они пересекли лужайку, и, проходя под старыми деревьями, Амелия сказала отцу:
— Спасибо, папа.
Он улыбнулся ей:
— За что?
— За то, что ты столько лет заботился обо мне. Еще чуть-чуть — и ты больше не будешь нести за меня ответственность… теперь это станет делать Люк.
Она добавила последние слова для того, чтобы смягчить правду, но она знала, что это за правда, и Артур — Кинстер до мозга костей — знал это тоже. Она искоса взглянула на него, но он безмятежно улыбался.
— Я рад, что ты выбрала Люка, он человек со всячинкой, но в основе своей из тех, кто никогда не станет пренебрегать своим долгом и своей ответственностью. — Артур погладил ее по руке. — А это хорошие качества.
Амелия глубоко вздохнула, чтобы придать себе сил, и они вошли в церковь. Остановились на мгновение, потом с безмятежной сияющей улыбкой она прошла по проходу между скамьями и встала рядом с Люком.
Он ждал. Их взгляды встретились. Он взял ее за руку, и они повернулись к алтарю.
Мистер Мерриуэзер совершил церемонию, радуясь, что венчает девушку, которую он когда-то крестил. Они произнесли свои клятвы сильными, четкими голосами — и все кончилось, и вот они уже муж и жена.
Она откинула вуаль, и Люк привлек ее к себе и поцеловал. Поцелуй был нежным, но долгим. Только она, чувствуя сдерживаемую силу в пальцах, сплетенных с ее пальцами, поняла, чего ему стоит эта сдержанность.
Потом они посмотрели друг другу в глаза и поняли, что под внешне спокойным видом оба охвачены желанием. Сохраняя наружное спокойствие, они повернулись к родственникам и друзьям, чтобы принять поздравления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99