— Меньше половины. — Она пошла впереди него в семейную столовую. — Мы с Хиггс продолжим осмотр после завтрака.
Она села, опять справа от него, не желая сидеть в конце стола, когда они одни. Коттслоу был с ней согласен; он накрыл для нее там, где ей хотелось, хотя она и не просила его об этом. Расправив салфетку, она взглянула на мужа:
— Нет ли чего-нибудь такого в хозяйстве, что тебе хотелось бы изменить?
Он задумался над ее вопросом; Коттслоу прислуживал у стола. Когда дворецкий отошел, Люк покачал головой:
— Нет. За последние годы мы переделали буквально все. — Он встретился с ней взглядом. — Теперь, когда матушка отдала тебе бразды правления, все хозяйство полностью в твоих руках.
Амелия кивнула. Приступив к еде, она снова задала вопрос:
— А нет ли каких-либо обязанностей, которые ты хотел бы переложить на мои плечи?
Деликатный вопрос, но Минерва была немолода, а Люк — это Люк. Хотя его мать неукоснительно исполняла все, что от нее требовалось, Амелия знала, что он переложил как можно больше обязанностей с плеч Минервы на свои.
Он снова задумался, потом хотел было покачать головой — как она и ожидала, — но передумал.
— Пожалуй… — Он посмотрел на нее. — Есть кое-какие дела, которые ты могла бы взять на себя.
Амелия чуть не выронила вилку из рук.
— Что? — Она надеялась, что ее нетерпение не слишком заметно. По ее рассчитанному на долгий срок плану ей было важно поставить себя как его жену не только в глазах прислуги, работников в имении и всех прочих, но также в глазах Люка.
— Осенний прием — это… такой праздник в имении, которому нужно придумать название получше. Он празднуется в сентябре.
— Я помню, — отозвалась она. — Я была как-то раз на нем несколько лет назад.
— Да, но ты была на этом празднике при жизни моего деда. Вот это были праздники так праздники.
Она усмехнулась:
— Уверена, мы можем устроить все не хуже, если постараемся.
— Коттслоу был тогда лакеем, а Хиггс горничной — они помнят достаточно много, чтобы возродить кое-что из самых необычных затей.
Она кивнула:
— Я расспрошу их. Посмотрим, что тут можно сделать. — Она положила вилку и протянула руку к бокалу. — Есть еще что-нибудь?
Люк колебался.
— Это касается более отдаленного будущего. Матушка посещала арендаторов, и я уверен, что ты будешь делать то же самое, но мы нанимаем еще работников, не только на домашнюю ферму, но и на фермы арендаторов.
Он взял бокал, выпил и откинулся назад.
— До меня дошло немало хороших известей из разных поместий, где были устроены школы для детей работников. Мне бы хотелось устроить что-то подобное здесь, но у меня просто нет времени заняться этим как следует, не говоря уже о необходимом в этом деле руководстве.
А если Девил и Габриэль привлекут его в инвестиционный фонд Кинстеров, у него будет еще меньше времени для такой деятельности.
Он внимательно смотрел на жену и увидел в ее глазах искру нетерпения.
— Сколько у тебя имений?
— Пять. — Он перечислил их. — Каждое доходно, и доход от них оправдывает время и усилия, которые на них тратишь.
— Это не оставит тебе времени больше ни на что.
— Я езжу в каждое поместье по меньшей мере дважды в год.
— Я тоже буду ездить.
Нет вопросов. Довольный, он кивнул.
— А другие поместья — там тоже много детей, что-бы оправдать организацию школы?
— В ближайшие годы, похоже, их станет еще больше.
— Значит, если мы опробуем это здесь и разберемся со всеми проблемами, можно будет со временем устроить школы и в остальных поместьях тоже.
Он встретился с ее открыто нетерпеливым взглядом.
— И на каждую из них надо будет потратить немало времени и сил. Придется преодолевать предрассудки.
Она улыбнулась:
— У меня времени больше чем достаточно — ты можешь оставить все это на меня.
Он кивком выразил свое согласие. Чем больше она будет вовлечена в его жизнь, в управление поместьем и хозяйством, тем лучше.
Объезжая поместье, он увидел, как оно во многих местах отремонтировано и улучшено — она, конечно же, подумает, что все эти работы оплачены из ее приданого.
По традиции женщина не имеет права знать о делах своего мужа:
Тем не менее он и подумать не мог о том, чтобы скрыть от нее правду.
О том, что ее приданое — капля в море по сравнению с его богатством, что это было так с того самого рассвета, когда она предложила себя — и свое приданое — ему, и он старался скрыть от нее правду, чтобы сблизиться к ней, и настолько хотел этого, что уговорил ее отца и заключил соглашение с Девилом…
Учитывая ее норов, как воспримет она эту оглушительную новость?
Она — из семьи Кинстеров и слишком проницательна, чтобы он мог рисковать.
До сентября придется признаться.
— Милорд?
Он поднял голову и увидел Коттслоу, стоящего в дверях.
— Только что пришел Мактэвиш. Он ждет в конторе.
Люк положил салфетку.
— Благодарю вас. — И обратился к Амелии: — Мактэвиш — это мой управляющий. Ты с ним уже встречалась?
— Да. Но это было много лет назад. — Она отодвинула стул; лакей поспешил к ней, но Люк махнул ему рукой и сам помог ей подняться.
— Почему бы мне не пойти с тобой, чтобы ты заново познакомил нас, после чего я оставлю вас заниматься вашими делами, а сама займусь своими? — спросила она.
Он положил ее руку на свой локоть.
— Контора находится в западном крыле.
Встретившись с Мактэвишем и бросив любопытный взгляд на контору, Амелия снова присоединилась к миссис Хиггс, и они продолжили свой осмотр. Дом был в превосходном состоянии, все деревянное в нем — и полы и мебель — блестело, натертое воском, а вот весь текстиль нужно было менять. Не прямо сейчас, но в течение будущего года.
— Мы не сможем сделать это сразу. — Они завершили свой обход в гостиной. В этой главной комнате для приемов Амелия написала список, поставив первым номером занавески. За ними шли шторы в столовой. И стулья в обеих комнатах нужно было заново обить.
— Это все, мэм? — спросила Хиггс. — Если так, не желаете ли, чтобы я принесла вам чаю?
Амелия подумала: вряд ли Люк захочет чаю.
— Да, прошу вас, пришлите поднос в маленькую гостиную.
Домоправительница кивнула и удалилась. Амелия же вернулась в гостиную рядом с музыкальной комнатой.
Положив свои записки — довольно внушительную пачку — на секретер, она села на стул отдохнуть. Появился лакей, неся поднос с чаем; она поблагодарила и отпустила его, потом налила себе чай и стала медленно прихлебывать — молча, в уединении, что было очень странно для нее.
Уединение это продлится недолго — это был дом со множеством обитателей, в основном женского пола. Как только Минерва и сестры Люка вернутся из Лондона, дом вновь наполнится голосами.
Нет, не так. Не совсем так.
Пожалуй, именно эта странная увертюра — начало новой эры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99