сначала ты расскажешь мне то, о чем я тебя просил.
Габриэлла поерзала на сиденье и, решив, что хуже уже быть не может, неуверенно заговорила:
— Ну, начало вы знаете. Старый джентльмен, действительно, подобрал меня на улице и привез к себе домой. Мы вошли в кухню, он усадил меня поближе к очагу и принялся читать проповедь о грехах плоти и моем порочном образе жизни, — она искоса посмотрела на мужчину и заметила, что глаза его сузились, а рот скривился в брезгливой усмешке. — Вот, а потом он предложил мне начать жизнь сначала и даже обещал помочь. Правда, правда! Он говорил, что может устроить меня продавщицей в магазин или служанкой в какой-нибудь достойный дом.
Услышав это, незнакомец расхохотался.
— Продавщицей в магазин? Какое нехарактерное для него новшество! Насчет служанки я уже слышал, это старая приманка, но продавщица в магазине — это какая-то причуда старика, полагаю. И какую же роль он перед тобой разыгрывал? Председателя правления? Попечителя богоугодных заведений? А может, и здесь выдумал что-нибудь новенькое?
Габриэлла нахмурилась.
— Больше я ничего не знаю. После проповеди джентльмен вознамерился узнать имя моей матери, но тут, к счастью, вошла его жена. По крайней мере, я думаю, что это была жена. Он назвал ее Кэтрин и быстро вывел из кухни. Я воспользовалась этой возможностью и убежала, — Габриэлла вскинула голову и быстро добавила: — А теперь отвезите меня, пожалуйста, домой.
Незнакомец молча поглаживал рукой подбородок, пристально глядя на свою собеседницу.
— Ты не знаешь, кто он, верно? — наконец проговорил он.
— Мне все равно, какую должность он занимает, — в сердцах выпалила Габриэлла и, заметив, что незнакомец по-прежнему недоверчиво смотрит на нее, добавила: — Думаю, он просто свихнувшийся реформатор, помешанный на идее очистить улицы от распутных женщин, — она прищурилась и язвительно заметила: — Кто вы такой, я, впрочем, тоже знаю.
Ответом ей был громкий чуть хрипловатый смех. Это было так неожиданно, что Габриэлла невольно отшатнулась назад. Вдоволь насмеявшись, мужчина отер выступившие на глазах слезы и сказал:
— Ты только что провела полчаса в лапах премьер-министра Британии. Да, да, милая, это был не кто иной, как самый Великий старик сэр Уильям Гладстон. Ну а теперь, когда тебе известно, кто он, может быть, ты соизволишь сказать мне правду?
Глаза Габриэллы расширились от удивления. Старый Уильям — премьер-министр Британии? Значит, ее похитил, накормил и отчитал первый помощник английской королевы? Нет, нет, в это невозможно поверить!
— Вы лжете, — заявила девушка, оборонительно сложив руки на груди.
— В таком случае мы квиты, — почти добродушно ответил незнакомец. — Потому что я тебе тоже не верю.
— Такой человек не может быть премьер-министром Британии!
— О-о, еще как может, — отозвался он. — Видишь ли, Уильям Глад стон; этот добропорядочный член общества, этот великий мыслитель, общественный философ и дьявольски хитрый политик питает слабость к ночным леди. После наступления темноты он рыщет по улицам, выискивая проституток и пристает к ним, предлагая «спасение». Он затаскивает несчастных женщин в какую-нибудь пустынную аллею или заброшенный сарай, а иногда даже в свою резиденцию на Даунинг-стрит и беззастенчиво пользуется ими, после чего просто выставляет за дверь, — он буравил ее темными пронзительными глазами. — Ну, как? Ты готова рассказать мне правду? И, прошу тебя, поподробнее.
Габриэлла не знала, что и Думать. Премьер-министр, использующий падших женщин под видом их спасения? Боже, чего же тогда ждать от других? Девушка попыталась вспомнить фотографии Гладстона в Лондонских газетах, которые они иногда получали в академии, но не смогла сказать ничего определенного. Мужчина на снимках выглядел намного моложе того Уильяма, с которым она только что познакомилась, но ведь это могли быть старые портреты.
— Мне нечего больше добавить, — тихо сказала Габриэлла. — Джентльмен, которого вы называете премьер-министром Британии, привел меня к себе домой, угостил теплым какао и прочитал целую лекцию о моем безнравственном образе жизни. Он буквально умолял меня покаяться и отречься от плотской греховности.
— Ну и что ты? Отреклась?
— Мне не от чего отрекаться! — возмущенно воскликнула Габриэлла. — Я честная девушка.
— Ну, разумеется, — отозвался он, улыбаясь. Питер Сент-Джеймс, граф Сэндборн, расслабившись, откинулся на спинку сиденья. Что ж, на сегодня, видимо, придется оставить расследование сексуальных притязаний Уильяма Глад стона, хотя это очень досадно. Всю ночь граф Сэндборн провел на холоде в сырой карете, надеясь собрать доказательства порочного образа жизни старика, что стало бы основанием для привлечения Королевской следственной комиссии и помогло бы свалить похотливого премьер-министра. И что же он получил? Ничего, кроме небылицы про горячее какао и пирожные в шоколадной глазури.
Питер Сент-Джеймс был очень терпелив. Он давно усвоил непреложную истину: тот, кто ждет, всегда получает искомое, и эта мудрость стала главным принципом его существования. «Ну, ничего, — сказал он себе, — ночь только началась, а у меня в руках эта надменная малышка». Граф усмехнулся и подумал, что еще сможет вытянуть из нее правду… если сумеет ослабить ее бдительность. С этим у Питера Сент-Джеймса никогда не было проблем, и красотка Гладстона вряд ли окажется исключением.
Отогнав от себя благочестивый образ сэра Уильяма, Питер сосредоточил внимание на девушке, съежившейся на противоположном сиденье. Молодая и свеженькая, на удивление выдержанная, она не шла ни в какое сравнение с теми потрепанными созданиями, которые обычно промышляют на Хей-маркете. Впрочем, премьер-министр славится своим тонким вкусом и избирательностью. Видимо, на этот раз ему просто захотелось чего-нибудь новенького.
Питер скользнул взглядом по мокрому платью девушки, которое облегало стройную фигурку, словно вторая кожа, и решил, что малышка очень недурна. Потом он перевел глаза на ее лицо и почувствовал неожиданное пробуждение плотского любопытства. Голубые глаза, нос прямой и изящный, прекрасно очерченные брови, а рот… Прелестные губы девушки были капризно надуты, что придавало ей еще большее очарование. Граф даже не сразу заметил, что эти губы шевелятся, и ему пришлось призвать на помощь свою силу воли, чтобы вслушаться в ее слова.
— Я рассказала вам все, что вы хотели узнать, — говорила между тем Габриэлла.. — И теперь прощу вас выполнить свое обещание. Отвезите домой.
— Нет, милая, ты еще не рассказала мне того, что я хочу знать, — задумчиво возразил он. Питер чувствовал, что девушка чего-то не договаривает. — Я. хочу слышать правду, и пока ты не сделаешь этого, боюсь, я не смогу расстаться с тобой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
Габриэлла поерзала на сиденье и, решив, что хуже уже быть не может, неуверенно заговорила:
— Ну, начало вы знаете. Старый джентльмен, действительно, подобрал меня на улице и привез к себе домой. Мы вошли в кухню, он усадил меня поближе к очагу и принялся читать проповедь о грехах плоти и моем порочном образе жизни, — она искоса посмотрела на мужчину и заметила, что глаза его сузились, а рот скривился в брезгливой усмешке. — Вот, а потом он предложил мне начать жизнь сначала и даже обещал помочь. Правда, правда! Он говорил, что может устроить меня продавщицей в магазин или служанкой в какой-нибудь достойный дом.
Услышав это, незнакомец расхохотался.
— Продавщицей в магазин? Какое нехарактерное для него новшество! Насчет служанки я уже слышал, это старая приманка, но продавщица в магазине — это какая-то причуда старика, полагаю. И какую же роль он перед тобой разыгрывал? Председателя правления? Попечителя богоугодных заведений? А может, и здесь выдумал что-нибудь новенькое?
Габриэлла нахмурилась.
— Больше я ничего не знаю. После проповеди джентльмен вознамерился узнать имя моей матери, но тут, к счастью, вошла его жена. По крайней мере, я думаю, что это была жена. Он назвал ее Кэтрин и быстро вывел из кухни. Я воспользовалась этой возможностью и убежала, — Габриэлла вскинула голову и быстро добавила: — А теперь отвезите меня, пожалуйста, домой.
Незнакомец молча поглаживал рукой подбородок, пристально глядя на свою собеседницу.
— Ты не знаешь, кто он, верно? — наконец проговорил он.
— Мне все равно, какую должность он занимает, — в сердцах выпалила Габриэлла и, заметив, что незнакомец по-прежнему недоверчиво смотрит на нее, добавила: — Думаю, он просто свихнувшийся реформатор, помешанный на идее очистить улицы от распутных женщин, — она прищурилась и язвительно заметила: — Кто вы такой, я, впрочем, тоже знаю.
Ответом ей был громкий чуть хрипловатый смех. Это было так неожиданно, что Габриэлла невольно отшатнулась назад. Вдоволь насмеявшись, мужчина отер выступившие на глазах слезы и сказал:
— Ты только что провела полчаса в лапах премьер-министра Британии. Да, да, милая, это был не кто иной, как самый Великий старик сэр Уильям Гладстон. Ну а теперь, когда тебе известно, кто он, может быть, ты соизволишь сказать мне правду?
Глаза Габриэллы расширились от удивления. Старый Уильям — премьер-министр Британии? Значит, ее похитил, накормил и отчитал первый помощник английской королевы? Нет, нет, в это невозможно поверить!
— Вы лжете, — заявила девушка, оборонительно сложив руки на груди.
— В таком случае мы квиты, — почти добродушно ответил незнакомец. — Потому что я тебе тоже не верю.
— Такой человек не может быть премьер-министром Британии!
— О-о, еще как может, — отозвался он. — Видишь ли, Уильям Глад стон; этот добропорядочный член общества, этот великий мыслитель, общественный философ и дьявольски хитрый политик питает слабость к ночным леди. После наступления темноты он рыщет по улицам, выискивая проституток и пристает к ним, предлагая «спасение». Он затаскивает несчастных женщин в какую-нибудь пустынную аллею или заброшенный сарай, а иногда даже в свою резиденцию на Даунинг-стрит и беззастенчиво пользуется ими, после чего просто выставляет за дверь, — он буравил ее темными пронзительными глазами. — Ну, как? Ты готова рассказать мне правду? И, прошу тебя, поподробнее.
Габриэлла не знала, что и Думать. Премьер-министр, использующий падших женщин под видом их спасения? Боже, чего же тогда ждать от других? Девушка попыталась вспомнить фотографии Гладстона в Лондонских газетах, которые они иногда получали в академии, но не смогла сказать ничего определенного. Мужчина на снимках выглядел намного моложе того Уильяма, с которым она только что познакомилась, но ведь это могли быть старые портреты.
— Мне нечего больше добавить, — тихо сказала Габриэлла. — Джентльмен, которого вы называете премьер-министром Британии, привел меня к себе домой, угостил теплым какао и прочитал целую лекцию о моем безнравственном образе жизни. Он буквально умолял меня покаяться и отречься от плотской греховности.
— Ну и что ты? Отреклась?
— Мне не от чего отрекаться! — возмущенно воскликнула Габриэлла. — Я честная девушка.
— Ну, разумеется, — отозвался он, улыбаясь. Питер Сент-Джеймс, граф Сэндборн, расслабившись, откинулся на спинку сиденья. Что ж, на сегодня, видимо, придется оставить расследование сексуальных притязаний Уильяма Глад стона, хотя это очень досадно. Всю ночь граф Сэндборн провел на холоде в сырой карете, надеясь собрать доказательства порочного образа жизни старика, что стало бы основанием для привлечения Королевской следственной комиссии и помогло бы свалить похотливого премьер-министра. И что же он получил? Ничего, кроме небылицы про горячее какао и пирожные в шоколадной глазури.
Питер Сент-Джеймс был очень терпелив. Он давно усвоил непреложную истину: тот, кто ждет, всегда получает искомое, и эта мудрость стала главным принципом его существования. «Ну, ничего, — сказал он себе, — ночь только началась, а у меня в руках эта надменная малышка». Граф усмехнулся и подумал, что еще сможет вытянуть из нее правду… если сумеет ослабить ее бдительность. С этим у Питера Сент-Джеймса никогда не было проблем, и красотка Гладстона вряд ли окажется исключением.
Отогнав от себя благочестивый образ сэра Уильяма, Питер сосредоточил внимание на девушке, съежившейся на противоположном сиденье. Молодая и свеженькая, на удивление выдержанная, она не шла ни в какое сравнение с теми потрепанными созданиями, которые обычно промышляют на Хей-маркете. Впрочем, премьер-министр славится своим тонким вкусом и избирательностью. Видимо, на этот раз ему просто захотелось чего-нибудь новенького.
Питер скользнул взглядом по мокрому платью девушки, которое облегало стройную фигурку, словно вторая кожа, и решил, что малышка очень недурна. Потом он перевел глаза на ее лицо и почувствовал неожиданное пробуждение плотского любопытства. Голубые глаза, нос прямой и изящный, прекрасно очерченные брови, а рот… Прелестные губы девушки были капризно надуты, что придавало ей еще большее очарование. Граф даже не сразу заметил, что эти губы шевелятся, и ему пришлось призвать на помощь свою силу воли, чтобы вслушаться в ее слова.
— Я рассказала вам все, что вы хотели узнать, — говорила между тем Габриэлла.. — И теперь прощу вас выполнить свое обещание. Отвезите домой.
— Нет, милая, ты еще не рассказала мне того, что я хочу знать, — задумчиво возразил он. Питер чувствовал, что девушка чего-то не договаривает. — Я. хочу слышать правду, и пока ты не сделаешь этого, боюсь, я не смогу расстаться с тобой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96