Оба молчали, боясь разрушить то хрупкое чувство единения, которое возникло между ними и сейчас было похоже на искру, пламя из Которой еще не разгорелось.
Несколько минут спустя она опустила глаза И легко пробежала пальцами по клавишам. Питер подсел к ней на табурет, неловко поерзал и спросил:
— Где, скажи на милость, ты научилась таким вещам? Твоя мать будет в шоке… возможно, она вообще запретит тебе играть.
— Не запретит, — улыбаясь, ответила Габриэлла. — Я скажу ей, что это ваши любимые песенки и вы попросили меня наиграть их. А тот факт, что вы еще и пели, будет лучшим подтверждением моих слов.
Питер рассмеялся, но затем посерьезнел, одернул жилет и строго заметил:
— А вы, я вижу, дерзкая девушка, мисс Леко. Нелегко Розалимде приходится, с такой дочерью.
— Вы правы, ваша светлость. Со мной у нее всегда много хлопот, — согласилась Габриэлла и искоса посмотрела на Питера.
Ее взгляд заставил графа задуматься, не доставит ли она и ему столько же хлопот.
Время пробежало незаметно. Габриэлла сыграла еще несколько широко известных куплетов, такого же непристойного содержания, как и предыдущие, и пару деревенских песенок. Когда она доигрывала «Старика Коула», послышался сдержанный стук в дверь.
Девушка широко распахнула обе створки и увидела Гюнтера, страдальческое лицо которого ясно говорило о том, что ее удар достиг цели.
— Миссис Леко просит вас и лорда Сэндборна выпить с ней чашечку чая… прежде чем его светлость откланяется.
Молодые люди послушно последовали за мажордомом, внутренне содрогаясь от предстоящей им экзекуции. Розалинда не понимала и не принимала шуток, которые задевали ее за живое, а данный случай был именно из таких. И все же, Габриэлла не жалела о своем поведении. Она получила огромное удовольствие и ничуть этого не стыдилась.
Розалинда была не одна. Рядом с ней за чайным столиком сидела миссис Ариадна Баден-Пауэлл. Дамы беседовали как ни в чем не бывало, и только неестественная бледность да сердито поджатые губы выдавали их состояние. Розалинда учтиво предложила графу кекс и пирожные, которые тот с благодарностью принял, прекрасно понимая, что скрывается за этой учтивостью. Внешне чаепитие выглядело вполне благопристойно и человек, незнакомый с нравами полусвета, принял бы их компанию старых закадычных друзей, которые приятно проводят время, наслаждаясь обществом друг друга.
Как только часы пробили шесть, Питер испустил сдержанный вздох облегчения и вышел из-за стола. Он любезно попрощался с дамами и направился к двери. Габриэлла тоже вскочила и, пробормотав что-то невразумительное, поспешила за ним.
В холле они остановились, причем Габриэлла намеренно стала поближе к Питеру, почти прильнула к нему. На губах ее сияла блаженная улыбка.
— Сегодняшний день прошел не так уж плохо, — заискивающе сказала она, надеясь, что граф с ней согласится.
— Если тебе нравятся скандалы, то да, — прошипел он. — Представляю, какую выволочку тебе устроит Розалинда после моего ухода. Неужели ты не понимаешь, что твоя мать сделана из чистого фосфора. Прикоснись к ней не в том месте и… взрыв.
— Знаю, но я не могла поступить иначе. Она измучила меня своими вечными придирками, — девушка помолчала. — Вы завтра, пожалуй, принесите мне какой-нибудь подарок. Отношение мамы к мужчине во многом зависит от его щедрости. Вы ведь придете завтра?
Он кивнул.
Габриэлла расслабленно прислонилась к его плечу. Она так боялась, что Питер ответит отрицательно.
— Лучшим подарком будут цветы, — оживленно затараторила она, когда все страхи остались позади. — Принесите мне огромный букет цветов. Мама обожает такие большие, душистые… Забыла, как они называются, но вы уж подберите что-нибудь подходящее.
Питер Сент-Джеймс изумленно посмотрел на нее.
— Послушай, милая, я ведь ухаживаю за тобой, а не за твоей матерью, — заметил он. — Так что скажи, какие цветы любишь ты, и завтра я доставлю тебе целую корзину.
Ухаживаю за тобой! Эта мысль, такая простая и естественная, до сих пор как-то не приходила ей в голову. Действительно, ведь граф Сэндборн приходит к ним в дом как ее возлюбленный, а не как любовник Розалинды.
— Я люблю все цветы, у меня нет привязанности к каким-то определенным, — чуть лукавя, ответила она. — Главное, чтобы их было как можно больше. А о расходах не беспокойтесь: завтра я выпишу вам чек. Я как будто уже говорила вам, что деньги у меня есть.
Напоминание о деньгах покоробило Питера. Он чуть отступил назад и пристально посмотрел на нее. Габриэлла неловко подала ему руку, граф сжал ее в, своей ладони, а затем нежно поцеловал.
— Завтра в три, — кивнул он, надел шляпу и вышел.
Гюнтер уже давно закрыл дверь я степенно удалился, а, Габриэлла все стояла не в силах двинуться с места. Жар поцелуя, прикосновение этих красивых искушенных губ словно парализовало ее. Девушка мысленно встряхнулась и нахмурилась. Конечно, граф один из тех мужчин, от которых матери, как правило, оберегают своих дочерей. Только не ее мать, разумеется…
Сдвинув брови, Габриэлла медленно пошла к лестнице и уже занесла ногу на первую ступеньку, как резкий окрик остановил ее.
— Габриэлла! — взревела Розалинда. — Остановитесь, юная леди, нам нужно кое-что обсудить.
Вечер Питер решил провести у Брукса. Он сыграл даже несколько партий в покер, что позволял себе крайне редко. Поужинав, Сэндборн еще не много поболтался в клубе, перекинулся парой слов с завсегдатаями и отправился в свой особняк. Сегодня мужская компания его только раздражала. Весь день он испытывал какое-то беспокойство, неудовлетворенность, странное возбуждение, и виной тому была… Впрочем, не будем сейчас об этом, и так ясно, кого за это надо винить.
Будь Питер Сент-Джеймс настроен иначе, он с легкостью нашел бы успокоение в объятиях какой-нибудь не слишком строгих правил леди. Беда была в том, что он больше не хотел иметь ничего общего с этим мимолетным удовлетворением физических потребностей. Он не мог выбросить из головы Габриэллу и в глубине души знал, что никакая другая женщина, какой бы искушенной и изобретательной она ни была, ему не нужна.
Однако, в ожидании тоже есть свои прелести. Ожидание требует зрелости ума и воздержания от излишеств. Оно проявляется в томном, божественном напряжении, которое обостряет ощущения до почти болезненной чувственности. Оно заставляет мужчину замечать множество нюансов, таких как оттенок волос женщины, тембр ее голоса, учит понимать неуловимый язык жестов. Ожидание учит сдерживать собственные эмоции и заставляет разум торжествовать над телом тогда, когда кровь бурлит в жилах, дыхание учащается, и жгучее желание сводит судорогой мышцы.
В свой особняк в Гайд-парке Питер вернулся раньше, чем обычно, и каково же было его удивление, когда он увидел, что Парнелл — дворецкий уже нервно расхаживает по холлу, поджидая своего хозяина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
Несколько минут спустя она опустила глаза И легко пробежала пальцами по клавишам. Питер подсел к ней на табурет, неловко поерзал и спросил:
— Где, скажи на милость, ты научилась таким вещам? Твоя мать будет в шоке… возможно, она вообще запретит тебе играть.
— Не запретит, — улыбаясь, ответила Габриэлла. — Я скажу ей, что это ваши любимые песенки и вы попросили меня наиграть их. А тот факт, что вы еще и пели, будет лучшим подтверждением моих слов.
Питер рассмеялся, но затем посерьезнел, одернул жилет и строго заметил:
— А вы, я вижу, дерзкая девушка, мисс Леко. Нелегко Розалимде приходится, с такой дочерью.
— Вы правы, ваша светлость. Со мной у нее всегда много хлопот, — согласилась Габриэлла и искоса посмотрела на Питера.
Ее взгляд заставил графа задуматься, не доставит ли она и ему столько же хлопот.
Время пробежало незаметно. Габриэлла сыграла еще несколько широко известных куплетов, такого же непристойного содержания, как и предыдущие, и пару деревенских песенок. Когда она доигрывала «Старика Коула», послышался сдержанный стук в дверь.
Девушка широко распахнула обе створки и увидела Гюнтера, страдальческое лицо которого ясно говорило о том, что ее удар достиг цели.
— Миссис Леко просит вас и лорда Сэндборна выпить с ней чашечку чая… прежде чем его светлость откланяется.
Молодые люди послушно последовали за мажордомом, внутренне содрогаясь от предстоящей им экзекуции. Розалинда не понимала и не принимала шуток, которые задевали ее за живое, а данный случай был именно из таких. И все же, Габриэлла не жалела о своем поведении. Она получила огромное удовольствие и ничуть этого не стыдилась.
Розалинда была не одна. Рядом с ней за чайным столиком сидела миссис Ариадна Баден-Пауэлл. Дамы беседовали как ни в чем не бывало, и только неестественная бледность да сердито поджатые губы выдавали их состояние. Розалинда учтиво предложила графу кекс и пирожные, которые тот с благодарностью принял, прекрасно понимая, что скрывается за этой учтивостью. Внешне чаепитие выглядело вполне благопристойно и человек, незнакомый с нравами полусвета, принял бы их компанию старых закадычных друзей, которые приятно проводят время, наслаждаясь обществом друг друга.
Как только часы пробили шесть, Питер испустил сдержанный вздох облегчения и вышел из-за стола. Он любезно попрощался с дамами и направился к двери. Габриэлла тоже вскочила и, пробормотав что-то невразумительное, поспешила за ним.
В холле они остановились, причем Габриэлла намеренно стала поближе к Питеру, почти прильнула к нему. На губах ее сияла блаженная улыбка.
— Сегодняшний день прошел не так уж плохо, — заискивающе сказала она, надеясь, что граф с ней согласится.
— Если тебе нравятся скандалы, то да, — прошипел он. — Представляю, какую выволочку тебе устроит Розалинда после моего ухода. Неужели ты не понимаешь, что твоя мать сделана из чистого фосфора. Прикоснись к ней не в том месте и… взрыв.
— Знаю, но я не могла поступить иначе. Она измучила меня своими вечными придирками, — девушка помолчала. — Вы завтра, пожалуй, принесите мне какой-нибудь подарок. Отношение мамы к мужчине во многом зависит от его щедрости. Вы ведь придете завтра?
Он кивнул.
Габриэлла расслабленно прислонилась к его плечу. Она так боялась, что Питер ответит отрицательно.
— Лучшим подарком будут цветы, — оживленно затараторила она, когда все страхи остались позади. — Принесите мне огромный букет цветов. Мама обожает такие большие, душистые… Забыла, как они называются, но вы уж подберите что-нибудь подходящее.
Питер Сент-Джеймс изумленно посмотрел на нее.
— Послушай, милая, я ведь ухаживаю за тобой, а не за твоей матерью, — заметил он. — Так что скажи, какие цветы любишь ты, и завтра я доставлю тебе целую корзину.
Ухаживаю за тобой! Эта мысль, такая простая и естественная, до сих пор как-то не приходила ей в голову. Действительно, ведь граф Сэндборн приходит к ним в дом как ее возлюбленный, а не как любовник Розалинды.
— Я люблю все цветы, у меня нет привязанности к каким-то определенным, — чуть лукавя, ответила она. — Главное, чтобы их было как можно больше. А о расходах не беспокойтесь: завтра я выпишу вам чек. Я как будто уже говорила вам, что деньги у меня есть.
Напоминание о деньгах покоробило Питера. Он чуть отступил назад и пристально посмотрел на нее. Габриэлла неловко подала ему руку, граф сжал ее в, своей ладони, а затем нежно поцеловал.
— Завтра в три, — кивнул он, надел шляпу и вышел.
Гюнтер уже давно закрыл дверь я степенно удалился, а, Габриэлла все стояла не в силах двинуться с места. Жар поцелуя, прикосновение этих красивых искушенных губ словно парализовало ее. Девушка мысленно встряхнулась и нахмурилась. Конечно, граф один из тех мужчин, от которых матери, как правило, оберегают своих дочерей. Только не ее мать, разумеется…
Сдвинув брови, Габриэлла медленно пошла к лестнице и уже занесла ногу на первую ступеньку, как резкий окрик остановил ее.
— Габриэлла! — взревела Розалинда. — Остановитесь, юная леди, нам нужно кое-что обсудить.
Вечер Питер решил провести у Брукса. Он сыграл даже несколько партий в покер, что позволял себе крайне редко. Поужинав, Сэндборн еще не много поболтался в клубе, перекинулся парой слов с завсегдатаями и отправился в свой особняк. Сегодня мужская компания его только раздражала. Весь день он испытывал какое-то беспокойство, неудовлетворенность, странное возбуждение, и виной тому была… Впрочем, не будем сейчас об этом, и так ясно, кого за это надо винить.
Будь Питер Сент-Джеймс настроен иначе, он с легкостью нашел бы успокоение в объятиях какой-нибудь не слишком строгих правил леди. Беда была в том, что он больше не хотел иметь ничего общего с этим мимолетным удовлетворением физических потребностей. Он не мог выбросить из головы Габриэллу и в глубине души знал, что никакая другая женщина, какой бы искушенной и изобретательной она ни была, ему не нужна.
Однако, в ожидании тоже есть свои прелести. Ожидание требует зрелости ума и воздержания от излишеств. Оно проявляется в томном, божественном напряжении, которое обостряет ощущения до почти болезненной чувственности. Оно заставляет мужчину замечать множество нюансов, таких как оттенок волос женщины, тембр ее голоса, учит понимать неуловимый язык жестов. Ожидание учит сдерживать собственные эмоции и заставляет разум торжествовать над телом тогда, когда кровь бурлит в жилах, дыхание учащается, и жгучее желание сводит судорогой мышцы.
В свой особняк в Гайд-парке Питер вернулся раньше, чем обычно, и каково же было его удивление, когда он увидел, что Парнелл — дворецкий уже нервно расхаживает по холлу, поджидая своего хозяина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96