Катарина сидела одна за маленьким столиком, накрытым специально для нее, потягивая горячий пунш и перелистывая страницы приобретенной ею книги. Александр сидел на расстоянии нескольких шагов от нее за большим столом в окружении своих приятелей, они тихо говорили и внимательно слушали друг друга. Катарина заметила, что Александр говорил мало, взгляд его часто обращался к ней. Знал ли он, что она ждет прихода мальчишки от сапожника с сообщением о том, что ее просьба выполнена?
Ее взгляд невольно обратился к двери. Могла произойти неожиданная задержка, вызванная немалыми хлопотами второго базарного дня. Понятие мира медленно укоренялось в сознании людей, уже тридцать лет не знавших ничего, кроме войны; но все же палатки, прилавки и лоточники заполняли теперь пышно украшенные улицы Таузендбурга. День больше походил на праздничный, чем на базарный. Катарина даже видела на улицах своего брата Балтазара в окружении его лизоблюдов и вместе с нынешней любовницей.
Катарина поспешно нырнула в переулок, и рассерженный, что-то заподозривший Александр нашел ее только несколько минут спустя. Она одарила улыбкой белокурого полковника и вернулась к прилавку книготорговца, на котором рассматривала книги до появления Бата.
Поймав на себе взгляд Александра, Катарина вспыхнула и опустила глаза на книгу. Прошлой ночью она неожиданно пережила возвращение смущающего сна… не раз преследовавшего ее в одинокие ночи в Леве. Должно быть, это только сон, но такой реальный, такой реальный. Сначала она ощутила себя в Леве ночью ранней весной, но позже камин оказался таким же, как в комнате на постоялом дворе. А руки явно принадлежали Александру. Она закрыла глаза. И такой покой на нее снизошел, такой восхитительный волшебный покой. Она потянулась за кружкой вина, но остановилась. «Нет, больше никакого вина», – сказала она себе. Вот из-за чего все началось прошлой ночью. Вот что было причиной ее сна.
Впервые после появления полковника фон Леве, принесшего столько неудобств, она почувствовала, что все наконец пошло по намеченному ею пути. И что сделала она? Безрассудно потеряла осторожность. Если бы она не напилась до бесчувствия, ей не приснился бы такой сон. Она поерзала на стуле, чтобы подавить теплую волну, пробежавшую по телу. И, возможно, сон не был бы тогда настолько… живым.
Если только это вообще был сон. Она испытала шок от такой мысли и решительно подавила желание посмотреть на Александра. Это был сон, сказала она себе. Из-за вина.
Сон из-за вина. Собрав всю свою силу воли, которую ей следовало бы проявить прошлой ночью, она сосредоточилась на каждом слове книге, лежавшей на коленях. Она впервые увидела ее в доме Грендель, и теперь любопытство не позволило ей пройти мимо, когда она заметила ее в лавке книготорговца. То была книга по алхимии, «науке», стоявшей только на шаг в стороне от магии.
Александр заставил себя в двадцатый раз за этот вечер оторвать взгляд от склонившейся над книгой Катарины и обратить его к своим собеседникам.
– …используя Фейндта для укрепления этого союза, – говорил молодой серьезный Шмидт. – Нам очень повезло, что у него нет дочери. Я слышал, как он полночи ругался и богохульствовал из-за того, что не имеет дочери, которую можно было бы выдать замуж за слабоумного убийцу, сына Фейндта.
Александр услышал прерывистый вздох Катарины, но когда поднял глаза, то увидел, как она дует на вино, словно пытаясь остудить его. Он снова сосредоточил внимание на своих собеседниках.
Хаден фыркнул, услышав слова Шмидта:
– Он готов нарядить своего мальчишку в нижние юбки и потащить к алтарю, если только появится надежда таким путем добиться своей цели.
Сидящий справа от Александра жилистый мускулистый капрал с сожалением покачал головой.
– Да он способен на все, этот ублюдок. Парнишке только восемь лет, но он намного лучше своего отца. Не могу понять, как могло такое произойти.
– Мать мальчика была хорошей женщиной, – сказал Хаден и тяжело вздохнул. – Такая жалость. Такая трагедия.
Александру послышалось подавленное рыдание со стороны Катарины, он поднял глаза и увидел, что пальцы ее прижаты к губам, хотя взгляд по-прежнему был устремлен к книге. Он нахмурился, не уверенный, слышала ли она их слова. Возможно, ее огорчили собственные мысли.
– Господа, хочу напомнить вам, что мы собрались для обсуждения более важных дел, чем генеалогия дома Таузендов.
Собеседники раздосадовано кивнули. Шмидт шумно отхлебнул пиво.
– Однако мальчик – наследник фон Меклена. Если бы нам удалось сплотиться и возобновить…
Александр стиснул запястье Шмидта.
– Не смей произносить вслух таких слов, – тихо скомандовал Александр. – Иначе через неделю мальчик погибнет.
Шмидт кивнул, его кадык конвульсивно заходил.
– Д-д-да, сэр, – дрожащим голосом пробормотал он. Хаден откашлялся.
– Вы видели самодовольного осла-интригана… – Под взглядом Александра он оборвал фразу, снова откашлялся, затем продолжил: – Полковник, вы видели сегодня свиту фон Меклена. У него уже сложились близкие отношения с французами, а они так любят воевать, что сражаются друг с другом за неимением других противников. Он заставил прислушаться к себе баварцев, а также Колмара с востока, так и не сумевшего простить императора за то, что Валленштейн совершил в Праге.
Долговязый капрал покачал головой.
– Колмар участвовал в убийстве Валленштейна. Можно подумать, что убить человека достаточно для того, чтобы отомстить.
– Он жаждет возмездия, не мести, – вмешался Хаден.
– За возмездие, – сказал Шмидт, поднимая свою глиняную кружку.
Хаден так ударил его, что пиво выплеснулось из кружки.
– Глупый щенок.
– Эй, поосторожней! Посмотри, что наделал.
– Речь идет не о возмездии.
– Тогда о чем же? – враждебно спросил Шмидт. – Этот ублюдок стоил нам половины полка, когда предал нас в битве при Брейтенфельде! Накар погиб. Лауинген погиб. Мемлинген погиб, и вся его колонна перебита. Полковник несколько недель находился на краю гибели… скитался четыре с половиной месяца. И когда мы будем сражаться с фон Мекленом весной, я намереваюсь уничтожить двоих его приспешников за каждого нашего погибшего товарища.
– Довольно, парень, – проворчал Хаден. – Мы все были там. И навряд ли когда-нибудь забудем. Но все же дело не в этом.
– Так в чем же? – Шмидт, опершись на локти, наклонился к Хадену. – Скажи мне.
– Чтобы уберечь других от того же, что этот ублюдок сделал с нами. – Хаден обратился к Александру. – Верно, полковник?
Александр молчал и не двигался с тех пор, как Шмидт поднял свою кружку, провозглашая тост. Сейчас, поздно вечером, таверна была почти пуста, здесь находились только они и его так называемая жена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92