– Сильвия, дорогая, это он ко мне так обращается,– объявила она, и в ее голосе прозвучала покорность судьбе. Она осмотрела этого мужчину с ног до головы и перешла к необходимым формальностям.– Мисс Сильвия Ноулз, позвольте представить вам моего брата мистера Захарию Трегарона, моего дядю, мистера Тадеуса Абернати, а также победителя соревнований в Чизпик-Бей ретривера Мэдисона.
***
– Вот это да! Меня пока еще ни разу официально не знакомили с представителями собачьего мира. Селия, у вас, американцев, такие странные обычаи…– растерянно пробормотала Сильвия, не давая себе труда посмотреть на животное, о котором шла речь. Вместо этого она обернулась и стала пристально изучать Захарию, этого гиганта в шесть футов и четыре дюйма ростом, с огромной головой с крупными чертами лица и щетиной темно-каштановых волос.
– Мэдисон– совершенно исключительный зверь, если только его не сбивает с толку дурная компания, мэм,– рискнул произнести Захария, бросая на сестру уничтожающий взгляд и спохватываясь, что ему полагается снять перед дамой шляпу. Как она и рассчитывала, на минуту он отвлекся, начав рассуждать о своем бесценном сокровище.– Я имею честь быть обладателем одного из первых представителей породы чистокровной американской собаки. Он – прямой родственник тех восхитительных животных, что потерпели кораблекрушение в 1807 году…
– Захария, мальчик мой дорогой, мне кажется, мы могли бы обсудить родословную Мэдисона в другое время. Может быть, даже не на пирсе, а в более безопасном месте. Дамам нельзя долго стоять на таком ветру.– Тадеус Абернати сердито посмотрел на племянницу и племянника, потом повернулся с извиняющейся улыбкой к Сильвии.
– Дамам вообще не стоило бы здесь находиться.– Темно-зеленые глаза Захария сузились, когда он вновь повернулся к сестре. Подбоченившись, он снова предстал перед нею тем самым Захарией, которого она всегда знала.
Сильвии же, продолжающей пристально смотреть на него, фигура его показалась более чем впечатляющей.
– Может быть, мне найти экипаж, чтобы мы поехали… Э… А куда же нам ехать? – Задумавшись, круглолицый Тадеус озабоченно нахмурился. Он рассеянно водил пальцем по воротнику, потом взялся за цепочку от часов.
– Нас ждет извозчик. По крайней мере, я думаю, что ждет,– проговорила Селия слабым голосом, чувствуя, что не имеет ни малейшего представления о том, как долго пребывала она в своем оцепенении.– Он сказал, что будет ждать нас не меньше часа.
– Тогда веди нас, моя дорогая. Я уверен, мы сможем поговорить спокойно, усевшись в доме у теплого камина с бокалом вина, который поможет нам освежить наши мысли.
Дядя предложил Сильвии руку, и улыбка его стала еще шире.
– У вашего отца найдется сносный винный погребок, мисс Ноулз?
– Найдется у моего брата, мистер Абернати,– поправила его Сильвия. Направляясь к ожидавшему их вознице, она оглянулась, чтобы убедиться, что остальные следуют за ней. Ее пожилой кавалер продолжал распространяться о достоинствах хорошего бренди в сырую погоду.
Селия не стала дожидаться, пока ее брат предложит проводить ее. Вместо этого она совершенно не по-джентельменски сунула руки в карманы брюк и, шаркая своими огромными башмачищами, двинулась вперед. Она слышала, как Захария бормочет что-то Мэдисону, но не проронила ни слова. Сколько еще несчастий выпадет на ее долю? Она не только не добралась до "Железного кулака", но и возвращалась на Камберленд-сквер в сопровождении родственников, которых, как она всем объявила, у нее и в помине не было.
***
– Итак, юная леди, объясните, пожалуйста, что происходит?– промолвил Захария, нарушив молчание. Напрасно Селия молила небеса, чтобы тишина сопровождала их до самого дома. Даже нарочито отвернувшись в сторону и устремив взгляд в окно кареты, она чувствовала, что Захария не спускает с нее глаз с той самой минуты, как они тронулись в путь. Обычно это был невозмутимейший человек, но поведение сестры быстро вывело его из себя.
Она повернулась и одарила его невиннейшей из улыбок.
– Я ищу Этана. Я ведь оставила вам письмо…
– Которое почта доставила через неделю после твоего отъезда из Филадельфии. Кузину Пенелопу уже как следует отчитали за то, что она слушает твои безумные истории, и наказали ей, чтобы в будущем она вела себя с тобой иначе.– Он скрестил руки на своей широчайшей груди и смотрел ей прямо в глаза. Прощать ее он не собирался. Он был зол, его сердитые глаза смотрели очень серьезно, а густые черные брови сошлись над весьма внушительным носом. В такие моменты брат напоминал ей гранитную статую, суровую и бесчувственную.– Я тебя не об этом спрашиваю, ты все прекрасно понимаешь. Воображаю, что ты способна нам тут наговорить о том, что с тобой происходило вплоть до сегодняшнего приключеньица! Что, во имя небес, вселилось в тебя, заставило нацепить на себя этот идиотский наряд и отправиться в доки? Любому человеку, у которого сохранилась хоть капля здравого смысла, ясно, что этого делать нельзя. Но нам-то с тобой хорошо известно, что здравый смысл у тебя в голове надолго не задерживается.
– Захария, не забывай, твоя сестра только что вышла из шокового состояния.
"Ну, это уж чересчур! – подумала Селия о попытке дяди успокоить ее.– Зачем он вмешивается?" К раздражению своего старшего брата она за долгие годы притерпелась, и ничьей поддержки ей не требовалось. Захария был всего-то на семь лет старше ее, но ей казалось, что он слишком серьезно относится к своему старшинству, а также к тому, что принадлежит к мужской линии семьи. Она и сама была уже взрослой, и хотя он заботился о ее же благе, ему не следовало осуждать ее за каждый поступок, реальный или мнимый.
– Дядя, это не первая из ее идей, на исполнение которой способно разве что существо с мозгами кролика. То ей требуется отпустить на свободу скот, к которому неважно относится хозяин, то она, забыв обо всем, лезет на дерево и снимает оттуда ребенка,– объявил Захария, не спуская глаз с сестры.– Вот только на этот раз она подвергла себя самой настоящей опасности. Я прихожу в ужас, еще и не выслушав ее рассказа о своем путешествии. Вот видите, она краснеет… Раз она чувствует неловкость, значит, ей есть за что себя винить.
Селии хотелось натянуть шляпу на глаза, чтобы скрыть предательский румянец щек. Захария не мог знать, как жалят ее сердце его слова. Ни под каким видом нельзя было дать ему понять, что между ней и Маркусом что-то происходит. Нужно хранить в тайне все, что может дать ему хоть какой-то повод считать, что между ними существует какая-то близость. Это было ее личным делом, и она будет поступать так, как сочтет нужным. Настанет час, когда она разберется, как поступить в этой ситуации, мысли о которой не выходили у нее из головы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86