Она положила их между горшочками с кремами и тенями для глаз.
— Иди, девочка, пока у него не иссякла храбрость и он не ушел один. Как говорят о мисс Аделине Тейт, «она выглядит обворожительно». Иди, глупышка, и развлекайся со своим другом-собачкой, — засмеялась Рози, слегка подтолкнув ее.
Лейла взяла толстую шаль из индийского шелка, также позаимствованную у Рози, и, быстро поблагодарив подругу, вышла, оставив ее снимать грим и переодеваться, чтобы пойти домой. Проходя через кулисы мимо рабочих, снимавших декорации и занавеси, она остановилась, чтобы пожелать доброй ночи Джеку Спратту, который никогда не уходил из театра, пока его не покинет последний человек.
Однако ей откликнулся другой голос.
— У вас свидание, мисс Дункан?
Это был Лестер Гилберт. Он стоял в дверях своего офиса, наблюдая за ней и улыбаясь золотозубой улыбкой.
— Как вы восхитительно выглядите, моя дорогая. Я вижу, вы приняли к сведению мой совет о том, что волшебство нужно поддерживать всегда.
Лейла улыбнулась ему как можно более нежно и пошла вперед, ощущая себя ягненком, идущим на бойню. Уворачиваясь от свисающих веревок и перешагивая через балки, она достигла коридора, ведущего к служебному входу. Монти Монктон беседовал с очень высоким мужчиной в вечернем костюме, небрежно прислонившимся к стене. Она прошла три каменные ступеньки и хотела обойти его, но мужчина выпрямился и снял шелковую шляпу. Она замедлила шаг, ее сердце подпрыгнуло: Лейла увидела светлые волосы, необычно загорелое лицо и серо-зеленые глаза, оглядывавшие ее с головы до ног. В великолепно сшитом костюме и красном длинном плаще он выглядел еще более ошеломительно, чем раньше… и он знал это!
— Вы! — воскликнула она в совершенном замешательстве и задрожала. — Что вы здесь делаете?
Он улыбнулся и сказал приятным, с хрипотцой голосом:
— Я ожидаю молодую леди, чтобы поехать с ней на ужин.
Лейла подумала, не вернуться ли ей в гримуборную, но в дверях своего офиса стоял Лестер Гилберт, и поэтому бегство вряд ли было возможно. Она посмотрела в лицо Вивиану Вейси-Хантеру, испытав то же самое ощущение, как и тогда, когда он так искусно, против их воли, заманил ее и Рози на завтрак.
— Это совсем не смешно, — холодно сказала Лейла. — Вы должны были знать, что ваша записка будет расценена как записка от вашего брата.
Вивиан обезоруживающе улыбнулся, сделал шаг в ее сторону и сказал:
— От моего брата? Но он же наверняка говорил вам, что никогда не ходит в театр, мисс Хейвуд.
Смущенно посмотрев на него, она сказала:
— Я не мисс Хейвуд, я…
Лейла замолкла, осознав весь ужас случившегося. Он перепутал их имена и ждал именно Рози, чтобы поехать с ней на ужин. Она растерялась. Конечно же, Рози. Разве он не провел с ней тогда весь завтрак у Таллинн, очарованный ею? Она желала, чтобы земля разверзлась и поглотила ее. Лейла стояла в платье и шали Рози, и ему было совершенно ясно, что она оделась для свидания, а никаких других поклонников у дверей не было. Это была ужасная ситуация, и она не знала, как из нее выйти, не ущемив свою гордость. Рози все еще была в нижней юбке и гриме. Даже если она сейчас все объяснит этому мужчине и бросится назад в гримуборную, ее подруга вряд ли сможет выйти к нему в этом же самом желтом платье и шали. Под его пристальным взглядом лицо Лейлы стало покрываться краской. Было ясно, что из этой ситуации легкого выхода нет.
— Боюсь, произошла ужасная путаница, — начала она тихо, надеясь, что ни Джек Спратт, ни Лестер Гилберт ее не услышат. — Я мисс Дункан… та, кому вы послали сегодня ваши цветы. А Рози — мисс Хейвуд.
Вивиан ничего не отвечал, а лишь рассматривал ее с возрастающим интересом. Она сделала глотательное движение.
— Я, ну… я решила, что это ваш брат… это очень глупо, я понимаю, потому что он, конечно, сказал, что никогда не ходит в театр. Но в записке говорилось… Я имею в виду, она была так написана…
С улицы вошел Монти и возвестил:
— Ваш кеб ждет, капитан Вейси-Хантер.
— Отлично.
Он взял ее под локоть и слегка повернул к двери, бормоча:
— Нам ничего не остается, как со всем старанием утешить друг друга.
В состоянии еще большего замешательства она села в кеб, поддерживаемая мужчиной, который, казалось, совершенно не тяготился этой неловкой ситуацией. Он сел рядом с ней, положил ей на колени плед и, приказав извозчику ехать в Савой, откинулся назад. Затем в полумраке кеба повернулся к ней и улыбнулся.
— Ваше ошибочное суждение о характере моего брата вполне понятно для такого короткого знакомства. Моя отвратительная память на имена поставила вас в ужасно неудобное положение, поэтому самое меньшее, что я могу сделать, чтобы исправить его, это заменить Чарльза и в качестве извинений пригласить вас поужинать.
Чувствуя, что ей снова, как и тогда в Брайтоне, нанесено сокрушительное поражение, она все же ухитрилась сказать менее едко, чем ей хотелось бы:
— Похоже, вам вечно приходится извиняться, капитан Вейси-Хантер.
— Я знаю, — согласился он с легким вздохом. — С моим братом вы бы провели вечер гораздо лучше, мисс Хейвуд.
— Моя фамилия Дункан, — напомнила она решительно.
— Конечно, прошу прощения. Вы видите, мой случай почти безнадежен.
Лейле показалось, что в его голосе слышится смех. Ее мысли и чувства были в таком беспорядке, что она ни в чем не была уверена. Короткая поездка не позволила ей собраться с мыслями, и Лейла все еще была смущена, когда они входили в фойе ресторана Савой, где метрдотель приветствовал Вивиана по имени.
— Капитан Вейси-Хантер, как приятно видеть вас здесь после такого долгого отсутствия. Я надеюсь, что вы теперь станете нашим частым гостем, поскольку ваш полк вернулся в Англию.
Затем он поклонился Лейле.
— Добрый вечер, мисс, для меня честь приветствовать вас.
Метрдотель щелкнул пальцами в сторону ожидавшего посыльного, который подошел и с эффектным жестом вручил ей огромный букет кремовых камелий и желтых, только что срезанных роз. Она взяла его с восхитительным чувством нереальности и пошла рядом со своим высоким кавалером в залу, где, очевидно, располагался его постоянный столик. Великолепие этой известной залы, сияние алмазов на восхитительных дамах, одетых у самых модных кутюрье, и череда сюрпризов, посыпавшихся на нее в этот вечер, только усилили ощущение нереальности. Надо сказать, она не была настолько растерянна, чтобы не заметить всеобщего внимания, обращенного на них, когда они вошли, или тихих замечаний, объектом которых она являлась. Только тогда она сообразила, что бессознательно воспользовалась походкой из «Прогулки», и это не осталось незамеченным. Она сняла шаль и села за уединенный столик. Ее глаза встретились с морем улыбающихся лиц и вежливыми полупоклонами сидящих рядом джентльменов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122