Глядя, как Уилл с отчаянием погоняет лошадей, она испытывала такое чувство благодарности, что была готова в эту минуту уверовать в чудо. — Потерпи, миленький, — прошептала она Крису. — Уилл уже совсем рядом.
Мгновение спустя она передала мальчика конюху, осадившему своего рысака, и вскочила на второго коня, которого Уилл вел за собой на свободном поводке.
В молодости Уилл был лучшим из жокеев, и Трикси к десяти годам научилась у него управляться с лошадьми. Лучшие лошади, выращенные в конюшнях Берли-Хаус, уносили их прочь от Клуаров. Остановившись на следующем перекрестке, чтобы решить, в каком направлении ехать, Трикси сказала:
— Я буду спокойнее себя чувствовать на юге, и от дома это не слишком далеко.
— Хотя никому не придет в голову, что вы отправились на север.
Уилл говорил таким же спокойным голосом, как и хозяйка, чтобы не испугать мальчика, находившегося у него на руках и смотревшего на скачку как на еще одно радостное развлечение столь богатого на приключения дня.
После короткого обсуждения возможных вариантов они приняли решение двигаться на север, и несколько часов спустя маленькая группа въехала в Рамсгейт. В прибрежной гостинице они сняли жилье под вымышленными именами, и, пока Уилл играл с маленьким корабликом ручной работы, оставленным прежними постояльцами, Трикси и Уилл занялись подсчетами средств, которые Трикси могла потратить на свое проживание. Денег оказалось до ужаса мало, а следующий платеж, положенный ей отцом в качестве содержания, должен был прийти не раньше чем через два месяца.
— Монеты могут позволить вам продержаться до той поры, — сказал Уилл. — Нам в Берли-Хаус ничего не нужно.
Небольшая ферма Трикси была самодостаточным хозяйством. Но даже продав монеты, она вынуждена будет зарабатывать на жизнь до тех пор, пока не появится возможность вернуться домой, не подвергаясь опасности. Хотя при соседстве Гросвеноров такая перспектива представлялась маловероятной.
— Я должна найти работу, — решила она.
— Не слишком простая задача для женщины с ребенком, — сказал Уилл.
В эту секунду все как будто остановилось: биение ее сердца, шум волн за окном.
— Я как-то не подумала об этом, — прошептала Трикси. Она была уверена, что молодая женщина благородного воспитания и хорошо образованная с легкостью найдет работу, доступную для представительниц ее класса: гувернантки, компаньонки, няни, экономки. Но теперь с грустью осознала, что вряд ли кто-нибудь возьмет ее в услужение с довеском в виде ребенка.
— Я тоже остаюсь и ищу работу, — твердо заявил Уилл.
— Нет, ты не можешь. Тогда некому будет ухаживать за нашими лошадьми.
Разведение лошадей Трикси рассматривала как основной источник средств существования. Когда они продали одного из рысаков, Берли-Хаус не испытывал недостатка в деньгах на протяжении шести месяцев.
— Вы могли бы обратиться за помощью к Паше, — тихо предложил Уилл.
— Нет, Уилл. Это унизительно для меня. Мы слишком мало с ним знакомы.
— Он говорил, что хочет вам помочь.
— Не знаю, что бы он сказал теперь. А что еще он говорил? — спросила Трикси, вспомнив, что Паша и Уилл часто шептались по углам.
— Он переживал по поводу всего этого… из-за Гросвеноров и Клуаров. И он не ошибся, — угрюмо произнес Уилл. — Он просил послать за ним, если с вами приключится беда. Он не прикидывался, Мисси.
— Нисколько не сомневаюсь, что у него были самые лучшие намерения, но мне бы не хотелось идти к Паше Дюра с протянутой рукой. Тебе этого не понять. — Женщины вились вокруг Паши роем, и все чего-то от него хотели: секса или других милостей. Визит в салон модного платья на многое раскрыл ей глаза. — Я как-нибудь выкручусь.
— Гросвеноры не отстанут.
Напоминать об этом было ни к чему. Эта мысль засела у нее в голове как заноза. Даже если Клуары уедут из Англии, даже если она умудрится содержать себя и Криса вдали от Берли-Хаус, перспектива возвращения домой представлялась маловероятной.
— Почему бы нам не попытаться продать монеты? — предложила она. — А потом я буду думать, что делать дальше. — Трикси вдруг поняла, что больше не в состоянии все это выносить: неизвестность будущего, Клуаров и Гросвеноров, смертельную угрозу жизни ее сына, невозможность существования без денег вдали от дома. — У меня был ужасно тяжелый день, Уилл, — прошептала она в полном изнеможении. — Я больше не в силах говорит о делах.
— Пойду скажу, чтобы нам принесли ужин, — быстро проговорил Уилл. — А утром попробую найти покупателя на монеты. Ни о чем не беспокойтесь, Мисси. Все как-нибудь образуется.
Утром Уилл не только нашел покупателя на монеты. Он взял на себя смелость отправить письмо по адресу, который ему оставил Паша, описал все их беды и попросил о помощи. Капитан одного из кораблей пообещал позаботиться, чтобы письмо достигло Кале уже на другой день.
Уилл убедил Трикси повременить с поиском места хотя бы до его возвращения в Берли-Хаус и выяснения намерений Гросвеноров. Он надеялся, что за это время Паша ответит на его письмо. Посоветовав Трикси не привлекать к себе внимания на тот случай, если Гросвеноры и Клуары предпримут поиски, Уилл уехал, пообещав вернуться через неделю.
Последующие дни проходили в тиши и размышлениях. Единственной заботой Трикси было развлекать Криса в стенах маленького гостиничного номера. Аккуратно расходуя имевшуюся у нее небольшую сумму денег, она купила себе и сыну простую одежду, игрушки и несколько книжек, понравившихся мальчику. Когда сидеть взаперти становилось невмоготу, они совершали прогулки по морскому берегу. Дважды покупали у пирожника яблочные пироги и лакомились ими, сидя на причале и глядя на прибой.
Но их спокойному существованию вскоре наступил конец. Пополудни третьего дня, когда они вернулись в гостиницу, ее хозяин отозвал Трикси в сторонку и сказал, что о ней приходил справляться сыщик полицейского суда. Он разыскивал женщину с четырехлетним мальчиком, похожими на них по описанию.
— По обвинению в похищении ребенка, — уточнил хозяин гостиницы, понизив голос. — Но вы, мэм, на мой взгляд, на похитительницу совсем не похожи, — продолжал он дружелюбно. — Все же я подумал, что вам не помешает знать об этом. — Он подмигнул. — У нас с хозяйкой глаз наметанный. Двадцать с лишним лет содержим это заведение. Мальчонка совсем вас не боится. Но в городе найдутся люди, которые польстятся на вознаграждение. Трикси побледнела:
— Давно сыщик находится в Рамсгейте?
Она прикинула, сколько времени у нее осталось, прежде чем ее личность будет установлена.
— Недавно. Он сказал, что сперва наводил справки в гостиницах города. Если хотите, мэм, перебраться на континент, я знаю человека, который может вам помочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Мгновение спустя она передала мальчика конюху, осадившему своего рысака, и вскочила на второго коня, которого Уилл вел за собой на свободном поводке.
В молодости Уилл был лучшим из жокеев, и Трикси к десяти годам научилась у него управляться с лошадьми. Лучшие лошади, выращенные в конюшнях Берли-Хаус, уносили их прочь от Клуаров. Остановившись на следующем перекрестке, чтобы решить, в каком направлении ехать, Трикси сказала:
— Я буду спокойнее себя чувствовать на юге, и от дома это не слишком далеко.
— Хотя никому не придет в голову, что вы отправились на север.
Уилл говорил таким же спокойным голосом, как и хозяйка, чтобы не испугать мальчика, находившегося у него на руках и смотревшего на скачку как на еще одно радостное развлечение столь богатого на приключения дня.
После короткого обсуждения возможных вариантов они приняли решение двигаться на север, и несколько часов спустя маленькая группа въехала в Рамсгейт. В прибрежной гостинице они сняли жилье под вымышленными именами, и, пока Уилл играл с маленьким корабликом ручной работы, оставленным прежними постояльцами, Трикси и Уилл занялись подсчетами средств, которые Трикси могла потратить на свое проживание. Денег оказалось до ужаса мало, а следующий платеж, положенный ей отцом в качестве содержания, должен был прийти не раньше чем через два месяца.
— Монеты могут позволить вам продержаться до той поры, — сказал Уилл. — Нам в Берли-Хаус ничего не нужно.
Небольшая ферма Трикси была самодостаточным хозяйством. Но даже продав монеты, она вынуждена будет зарабатывать на жизнь до тех пор, пока не появится возможность вернуться домой, не подвергаясь опасности. Хотя при соседстве Гросвеноров такая перспектива представлялась маловероятной.
— Я должна найти работу, — решила она.
— Не слишком простая задача для женщины с ребенком, — сказал Уилл.
В эту секунду все как будто остановилось: биение ее сердца, шум волн за окном.
— Я как-то не подумала об этом, — прошептала Трикси. Она была уверена, что молодая женщина благородного воспитания и хорошо образованная с легкостью найдет работу, доступную для представительниц ее класса: гувернантки, компаньонки, няни, экономки. Но теперь с грустью осознала, что вряд ли кто-нибудь возьмет ее в услужение с довеском в виде ребенка.
— Я тоже остаюсь и ищу работу, — твердо заявил Уилл.
— Нет, ты не можешь. Тогда некому будет ухаживать за нашими лошадьми.
Разведение лошадей Трикси рассматривала как основной источник средств существования. Когда они продали одного из рысаков, Берли-Хаус не испытывал недостатка в деньгах на протяжении шести месяцев.
— Вы могли бы обратиться за помощью к Паше, — тихо предложил Уилл.
— Нет, Уилл. Это унизительно для меня. Мы слишком мало с ним знакомы.
— Он говорил, что хочет вам помочь.
— Не знаю, что бы он сказал теперь. А что еще он говорил? — спросила Трикси, вспомнив, что Паша и Уилл часто шептались по углам.
— Он переживал по поводу всего этого… из-за Гросвеноров и Клуаров. И он не ошибся, — угрюмо произнес Уилл. — Он просил послать за ним, если с вами приключится беда. Он не прикидывался, Мисси.
— Нисколько не сомневаюсь, что у него были самые лучшие намерения, но мне бы не хотелось идти к Паше Дюра с протянутой рукой. Тебе этого не понять. — Женщины вились вокруг Паши роем, и все чего-то от него хотели: секса или других милостей. Визит в салон модного платья на многое раскрыл ей глаза. — Я как-нибудь выкручусь.
— Гросвеноры не отстанут.
Напоминать об этом было ни к чему. Эта мысль засела у нее в голове как заноза. Даже если Клуары уедут из Англии, даже если она умудрится содержать себя и Криса вдали от Берли-Хаус, перспектива возвращения домой представлялась маловероятной.
— Почему бы нам не попытаться продать монеты? — предложила она. — А потом я буду думать, что делать дальше. — Трикси вдруг поняла, что больше не в состоянии все это выносить: неизвестность будущего, Клуаров и Гросвеноров, смертельную угрозу жизни ее сына, невозможность существования без денег вдали от дома. — У меня был ужасно тяжелый день, Уилл, — прошептала она в полном изнеможении. — Я больше не в силах говорит о делах.
— Пойду скажу, чтобы нам принесли ужин, — быстро проговорил Уилл. — А утром попробую найти покупателя на монеты. Ни о чем не беспокойтесь, Мисси. Все как-нибудь образуется.
Утром Уилл не только нашел покупателя на монеты. Он взял на себя смелость отправить письмо по адресу, который ему оставил Паша, описал все их беды и попросил о помощи. Капитан одного из кораблей пообещал позаботиться, чтобы письмо достигло Кале уже на другой день.
Уилл убедил Трикси повременить с поиском места хотя бы до его возвращения в Берли-Хаус и выяснения намерений Гросвеноров. Он надеялся, что за это время Паша ответит на его письмо. Посоветовав Трикси не привлекать к себе внимания на тот случай, если Гросвеноры и Клуары предпримут поиски, Уилл уехал, пообещав вернуться через неделю.
Последующие дни проходили в тиши и размышлениях. Единственной заботой Трикси было развлекать Криса в стенах маленького гостиничного номера. Аккуратно расходуя имевшуюся у нее небольшую сумму денег, она купила себе и сыну простую одежду, игрушки и несколько книжек, понравившихся мальчику. Когда сидеть взаперти становилось невмоготу, они совершали прогулки по морскому берегу. Дважды покупали у пирожника яблочные пироги и лакомились ими, сидя на причале и глядя на прибой.
Но их спокойному существованию вскоре наступил конец. Пополудни третьего дня, когда они вернулись в гостиницу, ее хозяин отозвал Трикси в сторонку и сказал, что о ней приходил справляться сыщик полицейского суда. Он разыскивал женщину с четырехлетним мальчиком, похожими на них по описанию.
— По обвинению в похищении ребенка, — уточнил хозяин гостиницы, понизив голос. — Но вы, мэм, на мой взгляд, на похитительницу совсем не похожи, — продолжал он дружелюбно. — Все же я подумал, что вам не помешает знать об этом. — Он подмигнул. — У нас с хозяйкой глаз наметанный. Двадцать с лишним лет содержим это заведение. Мальчонка совсем вас не боится. Но в городе найдутся люди, которые польстятся на вознаграждение. Трикси побледнела:
— Давно сыщик находится в Рамсгейте?
Она прикинула, сколько времени у нее осталось, прежде чем ее личность будет установлена.
— Недавно. Он сказал, что сперва наводил справки в гостиницах города. Если хотите, мэм, перебраться на континент, я знаю человека, который может вам помочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81