Но даже и теперь ее предупредили, что она обязана отметиться у официальных лиц не позднее чем через сутки по прибытии. Судя по всему, ее уже успели зачислить в разряд подозрительных личностей, обвиняемых в бог знает каких преступлениях. И до тех пор, пока она не докажет свою невиновность, ливийские власти намеревались не спускать с нее глаз.
Ее такси — двадцатилетней давности «мерседес-седан», продвинулся вперед ровно на дюйм и замер. Оглушительно ревели гудки. Мальчишки-подростки и взрослые мужчины в майках и легких брюках или джинсах невероятным образом лавировали между машин на своих ревущих мотоциклах, создавая полную неразбериху. От того, что их такси окружали исключительно самые старые и заезженные модели «рено», «фиатов» и «фольксвагенов», шоссе было похоже на свалку старого хлама. Возле светофора застыла толпа наглухо закутанных в паранджи женщин с яркими пластиковыми сумками в руках — они ждали возможности пересечь забитую машинами улицу. Справа Алекс увидела пляж невероятной чистоты, на котором загорало на удивление мало народу — и одни мужчины. Оборванные уличные мальчишки громко вопили, выпрашивая подачку.
Через несколько минут ее такси (кстати, без кондиционера) подрулило к самому роскошному в Триполи отелю «Бэб-эль-Медина». Он был построен из ослепительно сверкавшего на солнце белого известняка. В каждом номере имелся отдельный балкон. Тенистые пальмы возвышались над тротуаром, вымощенным чудесной разноцветной мозаикой. Когда Алекс вылезла из такси, оказалось, что совершенно промокший от пота белый костюм прилип к телу. Уважая обычаи Ближнего Востока, она надела классического покроя брюки вместо более уместной при такой жаре мини-юбки.
Регистрируясь в книге приезжающих, она немного осмотрелась. К ее удовольствию, в сумрачной глубине просторного холла спасалось от зноя несколько мужчин, наверняка европейцев. Зато все женщины, которых она успела заметить, носили плотные паранджи — даже оживленно о чем-то щебетавшая компания, сидевшая в холле. Алекс стало не по себе. Уж слишком откровенно поглядывали в ее сторону и мальчишки на улице, и консьерж, и даже портье, записывающий ее имя в регистрационную книгу. Да что и говорить — на нее пялились даже европейцы и женщины-мусульманки. Она чувствовала себя скорее инопланетянкой, чем обыкновенной туристкой. Ее открытое лицо привлекало всеобщее внимание — хуже бельма в глазу.
Пряча в карман ключи от номера, она еще на минуту задержалась у стойки, купила карту города. Она не собиралась рассиживаться у себя в номере, теряя драгоценное время — несмотря на то, что утомленное тело настойчиво требовало отдыха.
И вот она уже покидает отель. Едва не ослепнув от солнца, Алекс надела темные очки. И с наслаждением вдохнула солоноватый морской воздух. О Господи. Она сделала это, она добралась сюда, в Триполи. Просто невероятно!
Сначала Алекс хотела пойти в гавань, однако даже отсюда хорошо были видны и причалы, и корабли — в глаза бросился огромный металлический корпус нефтеналивного танкера. Нет, гавань может подождать и до завтра. Портье уже сообщил ей, что во дворце, долгое время служившем резиденцией триполитанских пашей, теперь расположен музей. Он находится в самой древней части города, где извилистые тесные улочки кишмя кишат ворами и мошенниками.
Алекс повернулась спиной к гавани и кое-как заковыляла туда. Нет, она слишком устала, чтобы передвигаться пешком. Заметив допотопный «мерседес», девушка взмахнула рукой. Шофер подрулил к тротуару. Да, она угадала правильно, это оказалось такси, и она тут же села в него. Судя по всему, у них тут вообще не принято ставить в машинах кондиционеры, подумала Алекс, обмахиваясь картой города.
Ее трясло от нетерпения — так хотелось поскорее добраться до дворца. Пришлось потратить несколько секунд на препирательства с шофером, от которого неимоверно разило потом и который старательно делал вид, что не понимает ни по-французски, ни по-английски. Наконец «мерседес» с натужным стоном двинулся с места. Алекс безнадежно проиграла этот раунд, пообещав заплатить десять американских долларов за то, что, по ее прикидкам, стоило не больше пяти.
Ну и наплевать. Через две минуты такси затормозило перед неуклюжим каменным замком, окруженным толстыми и высокими стенами. На Алекс напал столбняк. Она не могла заставить себя покинуть машину. Зато в мельчайших подробностях рассмотрела лица турецких солдат, маршировавших возле распахнутых ворот. Они были одеты в шаровары, жилеты и огромные тюрбаны, вооружены мушкетами, пистолетами и ятаганами.
— Мадмазель! — окликнул шофер. — Мы приехать дворец!
Алекс очнулась и открыла дверцу. После всего, что она прочла про жизнь в Триполи в начале девятнадцатого века, ей не стоило никакого труда вообразить себе все что хочешь. Вот только почему-то от этих грез наяву душа уходила в пятки.
У ворот она задержалась, с трудом вдыхая раскаленный, как в пустыне, воздух. Мимо нее прошла группа арабских школьников и туристов из Швеции, но девушка не обратила на них внимания. Ей едва не стало дурно, эти постоянно маячившие перед глазами картины прошлого сводили ее с ума.
Необходимо сейчас же вернуться в отель, поесть и выспаться. Необходимо обуздать свои чувства и распоясавшееся воображение.
Но ведь это — дворец самого паши. Здесь держали в плену Блэкуэлла. И где-то здесь он принял свою ужасную смерть.
Обливаясь потом, мечтая хоть о какой-нибудь тени, Алекс с трудом проглотила застрявший в горле комок. Какая ужасная жара: она вот-вот хлопнется в обморок. Заглянув внутрь, она поняла, что дворец, по сути, является скопищем сообщавшихся между собою зданий, садов, переходов, террас и башенок. Весь внутренний двор был обсажен высокими пальмами.
И тут силы окончательно оставили Алекс, колени у нее подогнулись. Она нуждалась хотя бы в глотке холодного воздуха и каком-нибудь питье. Испугавшись, что может и впрямь потерять сознание, Алекс повернулась и поплелась вниз по улице, в сторону какого-то магазинчика. Чувствуя, как темнеет в глазах, она ввалилась внутрь.
Наверху, в мансарде, над столом склонился молодой человек, что-то читавший при свете неяркой лампы. Он приехал на каникулы из Гарвардского университета, где скоро должен был получить диплом политолога. Вообще-то ему полагалось все свое время посвятить подробностям падения Муссолини, однако он постоянно отвлекался на другие вещи. В частности, на войну между США и Триполи в начале девятнадцатого века.
Его всегда увлекала история отношений между Соединенными Штатами и Ближним Востоком. Однако сегодня вечером он был не в состоянии сосредоточиться даже на ней.
Задумчивые глаза Жозефа, поражавшие своим необычным сероватым оттенком, обратились к маленькому оконцу, выходящему в сторону древнего замка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Ее такси — двадцатилетней давности «мерседес-седан», продвинулся вперед ровно на дюйм и замер. Оглушительно ревели гудки. Мальчишки-подростки и взрослые мужчины в майках и легких брюках или джинсах невероятным образом лавировали между машин на своих ревущих мотоциклах, создавая полную неразбериху. От того, что их такси окружали исключительно самые старые и заезженные модели «рено», «фиатов» и «фольксвагенов», шоссе было похоже на свалку старого хлама. Возле светофора застыла толпа наглухо закутанных в паранджи женщин с яркими пластиковыми сумками в руках — они ждали возможности пересечь забитую машинами улицу. Справа Алекс увидела пляж невероятной чистоты, на котором загорало на удивление мало народу — и одни мужчины. Оборванные уличные мальчишки громко вопили, выпрашивая подачку.
Через несколько минут ее такси (кстати, без кондиционера) подрулило к самому роскошному в Триполи отелю «Бэб-эль-Медина». Он был построен из ослепительно сверкавшего на солнце белого известняка. В каждом номере имелся отдельный балкон. Тенистые пальмы возвышались над тротуаром, вымощенным чудесной разноцветной мозаикой. Когда Алекс вылезла из такси, оказалось, что совершенно промокший от пота белый костюм прилип к телу. Уважая обычаи Ближнего Востока, она надела классического покроя брюки вместо более уместной при такой жаре мини-юбки.
Регистрируясь в книге приезжающих, она немного осмотрелась. К ее удовольствию, в сумрачной глубине просторного холла спасалось от зноя несколько мужчин, наверняка европейцев. Зато все женщины, которых она успела заметить, носили плотные паранджи — даже оживленно о чем-то щебетавшая компания, сидевшая в холле. Алекс стало не по себе. Уж слишком откровенно поглядывали в ее сторону и мальчишки на улице, и консьерж, и даже портье, записывающий ее имя в регистрационную книгу. Да что и говорить — на нее пялились даже европейцы и женщины-мусульманки. Она чувствовала себя скорее инопланетянкой, чем обыкновенной туристкой. Ее открытое лицо привлекало всеобщее внимание — хуже бельма в глазу.
Пряча в карман ключи от номера, она еще на минуту задержалась у стойки, купила карту города. Она не собиралась рассиживаться у себя в номере, теряя драгоценное время — несмотря на то, что утомленное тело настойчиво требовало отдыха.
И вот она уже покидает отель. Едва не ослепнув от солнца, Алекс надела темные очки. И с наслаждением вдохнула солоноватый морской воздух. О Господи. Она сделала это, она добралась сюда, в Триполи. Просто невероятно!
Сначала Алекс хотела пойти в гавань, однако даже отсюда хорошо были видны и причалы, и корабли — в глаза бросился огромный металлический корпус нефтеналивного танкера. Нет, гавань может подождать и до завтра. Портье уже сообщил ей, что во дворце, долгое время служившем резиденцией триполитанских пашей, теперь расположен музей. Он находится в самой древней части города, где извилистые тесные улочки кишмя кишат ворами и мошенниками.
Алекс повернулась спиной к гавани и кое-как заковыляла туда. Нет, она слишком устала, чтобы передвигаться пешком. Заметив допотопный «мерседес», девушка взмахнула рукой. Шофер подрулил к тротуару. Да, она угадала правильно, это оказалось такси, и она тут же села в него. Судя по всему, у них тут вообще не принято ставить в машинах кондиционеры, подумала Алекс, обмахиваясь картой города.
Ее трясло от нетерпения — так хотелось поскорее добраться до дворца. Пришлось потратить несколько секунд на препирательства с шофером, от которого неимоверно разило потом и который старательно делал вид, что не понимает ни по-французски, ни по-английски. Наконец «мерседес» с натужным стоном двинулся с места. Алекс безнадежно проиграла этот раунд, пообещав заплатить десять американских долларов за то, что, по ее прикидкам, стоило не больше пяти.
Ну и наплевать. Через две минуты такси затормозило перед неуклюжим каменным замком, окруженным толстыми и высокими стенами. На Алекс напал столбняк. Она не могла заставить себя покинуть машину. Зато в мельчайших подробностях рассмотрела лица турецких солдат, маршировавших возле распахнутых ворот. Они были одеты в шаровары, жилеты и огромные тюрбаны, вооружены мушкетами, пистолетами и ятаганами.
— Мадмазель! — окликнул шофер. — Мы приехать дворец!
Алекс очнулась и открыла дверцу. После всего, что она прочла про жизнь в Триполи в начале девятнадцатого века, ей не стоило никакого труда вообразить себе все что хочешь. Вот только почему-то от этих грез наяву душа уходила в пятки.
У ворот она задержалась, с трудом вдыхая раскаленный, как в пустыне, воздух. Мимо нее прошла группа арабских школьников и туристов из Швеции, но девушка не обратила на них внимания. Ей едва не стало дурно, эти постоянно маячившие перед глазами картины прошлого сводили ее с ума.
Необходимо сейчас же вернуться в отель, поесть и выспаться. Необходимо обуздать свои чувства и распоясавшееся воображение.
Но ведь это — дворец самого паши. Здесь держали в плену Блэкуэлла. И где-то здесь он принял свою ужасную смерть.
Обливаясь потом, мечтая хоть о какой-нибудь тени, Алекс с трудом проглотила застрявший в горле комок. Какая ужасная жара: она вот-вот хлопнется в обморок. Заглянув внутрь, она поняла, что дворец, по сути, является скопищем сообщавшихся между собою зданий, садов, переходов, террас и башенок. Весь внутренний двор был обсажен высокими пальмами.
И тут силы окончательно оставили Алекс, колени у нее подогнулись. Она нуждалась хотя бы в глотке холодного воздуха и каком-нибудь питье. Испугавшись, что может и впрямь потерять сознание, Алекс повернулась и поплелась вниз по улице, в сторону какого-то магазинчика. Чувствуя, как темнеет в глазах, она ввалилась внутрь.
Наверху, в мансарде, над столом склонился молодой человек, что-то читавший при свете неяркой лампы. Он приехал на каникулы из Гарвардского университета, где скоро должен был получить диплом политолога. Вообще-то ему полагалось все свое время посвятить подробностям падения Муссолини, однако он постоянно отвлекался на другие вещи. В частности, на войну между США и Триполи в начале девятнадцатого века.
Его всегда увлекала история отношений между Соединенными Штатами и Ближним Востоком. Однако сегодня вечером он был не в состоянии сосредоточиться даже на ней.
Задумчивые глаза Жозефа, поражавшие своим необычным сероватым оттенком, обратились к маленькому оконцу, выходящему в сторону древнего замка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116