— Меня не так-то легко уничтожить, — возразил Ксавье.
— Возможно, возможно. Мы вскоре узнаем наверняка. Я, как видите, служу здесь писарем. Не желаете составить письмо?
— Я сам в состоянии составить письмо, — ответил Ксавье, с болью вспомнив про отца и Сару. Необходимо как можно быстрее связаться с ними и уверить, что с ним все в порядке. Ведь они сойдут с ума, когда узнают, что его захватили в плен. А еще нужно связаться с датским консулом — хотя в теперешних обстоятельствах им вряд ли удастся встретиться.
Он испытующе посмотрел на Пьера. Несмотря на приличное платье, он наверняка был таким же рабом здесь, вот только стоит ли считать его шпионом — или возможным союзником? Он был французом, Франция в данный момент воевала с Англией, а Штаты хранили нейтралитет. Но дипломатические отношения между США и Францией все еще оставляли желать лучшего.
Однако Ксавье привык верить своему чутью на людей. Судя по всему, этот Куисанд не был шпионом.
Видимо, Пьер также почувствовал расположение к новому заключенному.
— Здешняя еда вряд ли способна поддержать ваши силы, однако за небольшую мзду можно купить добавочную порцию — к примеру, кружку бульона с парой луковиц и даже кусочком баранины. Вы примете мое приглашение на ужин, капитан? Обещаю поделиться всем, чем богат!
— Вы давно находитесь в плену у варваров, Куисанд? — поинтересовался Блэкуэлл.
— Двенадцать лет. И готов разъяснить все, что пожелаете узнать, про здешние порядки.
Их взгляды снова встретились. И Ксавье тут же вспомнил про Александру, пленницу-американку.
— Но я должна пойти к нему! — рыдала Алекс. — Пожалуйста, Мурад!
Тот молчал. Алекс лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку.
— Там действительно так ужасно, как рассказывают? — спросила она и резко села.
— Не очень-то хорошо, это точно.
— Что это значит?
— Алекс, ты тут ничего не сможешь сделать.
— Я хочу видеть его.
— Алекс, это невозможно.
— Вот как? — вызывающе спросила она и вскочила. — Я прожила здесь больше года и успела усвоить одно важное свойство Ближнего Востока, которое, между прочим, осталось неизменным и через две сотни лет!
— Какое именно? — насторожился Мурад.
— Алчность. За деньги здесь можно купить кого угодно и что угодно. И я не поверю, что нельзя подкупить стражу, чтобы меня пропустили в тюрьму. А когда мы попадем туда, то сможем доставить ему кое-какие вещи, в которых он наверняка нуждается.
— Но нам понадобится золото, Алекс, много золота, — растерялся Мурад.
— Я продам все свои украшения! — выпалила она. — Меня ничто не остановит!
— Аллах, спаси же ее, спаси всех нас!
Алекс облизала губы. Она чувствовала себя по-настоящему больной, обессиленной, будто это ее били тогда и заковали в кандалы. Она знала про казенных рабов и про все ужасы «парилки» тоже.
Казенных рабов изматывали до смерти на непосильных работах, а содержали в нечеловеческих условиях. И с этого дня Ксавье попал туда. Хотя Алекс ни разу не видела тюрьму, она представляла себе что-то вроде концентрационного лагеря двадцатого века. Завтра Блэкуэлла пошлют работать в каменоломнях, как скотину. И Алекс твердо решила помочь ему всем, чем только сможет. Она обязательно должна вызволить капитана из каменоломен прежде, чем тяжелый труд убьет его.
— Это убьет его? Ну, работа в каменоломнях?
— Не знаю, — нерешительно отвечал Мурад.
— Да говори же яснее, черт бы тебя побрал!
— Не стоит тебе так ругаться — пусть даже это и принято у христиан! — испуганно ахнул Мурад. — Не знаю значит «не знаю». Люди мрут там, как мухи. Но чаще это случается от голода. Хотя, конечно, то и дело бывают несчастные случаи.
— Несчастные случаи?.. — обомлела Алекс. — Настоящие или подстроенные?
— Как правило, настоящие.
— О Боже! Так ты думаешь, что они там его убьют?! Конечно, это отличный способ избавиться от пленника, имеющего политическое значение!
— Я не знаю.
— Но ты и не помогаешь мне! — закричала Алекс.
— А что, по-твоему, я должен делать?!
— Не знаю! Что-нибудь! Хоть что-то! — Из глаз Алекс полились слезы.
Мурад порывисто обнял ее.
А она не находила себе места, понимая, что теряет время.
В этот вечер Джебаль намерен устроить с нею вдвоем «ужин при свечах». Это будет праздник в честь годовщины брака. И он дал вполне ясно понять, что последует за ужином.
Алекс бросало то в жар, то в холод при одной мысли об этом. Она заставила себя успокоиться и постаралась выбросить эти страхи из головы. На первом месте должен стоять Блэкуэлл.
Однако с некоторых пор события перестали идти так, как их описывали исторические хроники. У Алекс возникло неприятное ощущение того, что все преимущества, которые давало хотя бы приблизительное знание грядущих событий, улетучивается. Она больше не могла быть уверенной, что знает, что случится. А неуверенность поселила в ней страх. И все равно не может быть, чтобы Блэкуэллу суждено было погибнуть в каменоломнях. В этом Алекс была уверена.
Ксавье разглядывал стоявшую перед ним кружку, исходившую горячим паром. В мутной жиже, именуемой здесь супом, плавали два кусочка разваренного лука, морковка и ошметок баранины, умещавшийся в ложке. Остальные обитатели тюрьмы получили на ужин обычную порцию — прозрачный ломтик хлеба и несколько ложек тушеных овощей. Тем временем Пьер Куисанд выложил на стол, за которым они собирались ужинать, краюху хлеба и бутылку красного вина.
— Угощайтесь, мон ами, — пригласил француз, нарезая хлеб и наполняя вином кружки.
— Нет, не могу, — отказался Ксавье, встал и вынес кружку с супом из каморки, которую Куисанд «арендовал» у Кадара. Здесь же, у порога, сидели Тимми с Таббсом и жадно глотали свои жалкие порции. Ксавье поставил перед ними на землю свою кружку и сказал: — Вот, ребята, разделите это между собой и подкрепитесь как следует!
— Капитан, сэр? — просиял Тимми, не веря своим глазам.
— Считай это приказом: вам вдвоем прикончить весь суп!
Тимми не пришлось упрашивать: он тут же набросился на суп.
Блэкуэлл полюбовался недоуменной физиономией Таббса, потом вернулся к Куисанду.
— Вы чрезвычайно благородны, — заметил Пьер, глядя на капитана.
Ксавье только молча пожал плечами и потянулся за хлебом.
— Однако если вы намерены протянуть подольше, вам необходимо позаботиться в первую очередь о себе. Здесь, в тюрьме, человеку потребуются все силы и воля — без остатка, — чтобы выжить.
— Но мои люди надеются на меня. А юнга сильно истощен.
— Здесь никто не страдает от обжорства, кроме тех, кто достаточно разумен и к тому же богат, чтобы купить у Кадара право на послабление.
Ксавье снова пожал плечами.
— Но в любом случае от вашего поступка повеяло свежим ветром с воли. — Пьер ненадолго вышел и вернулся с новой кружкой супа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116