Снова повисло неловкое молчание.
— Позвольте поинтересоваться, что значит «Игрушечная война»?
— Война с Францией, которая кончилась в девяносто девятом году. Вы бились, как герой.
— Но я никогда не слышал подобного названия.
Алекс с трудом перевела дыхание. Надо быть поосторожнее — он слишком проницателен.
— Уж не хотите ли вы меня уверить в том, что влюбились в человека, которого и в глаза не видели? — издевательски спросил он.
Она внутренне сжалась, стараясь сдержать рвущийся крик: «Да!!!» Нет, она не может этого сказать. Она и так поставила себя в слишком уязвимое положение.
— Вы что же, держите меня за идиота? — холодно поинтересовался Блэкуэлл. — Кстати, в любовь с первого взгляда я также не верю! — Ах, ну что за дикарь! — Вам следовало придумать что-то поубедительнее, миссис Торнтон!
— Все, что я сказала, правда, — заверила Алекс, хотя знала, что лицо ее пылает от смущения. Ведь она никакая не «миссис». Но для такого признания сейчас совсем не время.
Его улыбка была ужасной. Совершенно очевидно, он догадался, что она солгала.
— Убирайтесь-ка вы отсюда.
Никогда в жизни Алекс не чувствовала себя такой оскорбленной, разочарованной и униженной. Она не верила своим ушам.
— Мурад! — повелительно взмахнул Блэкуэлл рукой. — Забери ее отсюда. И позаботься, чтобы она больше не совалась сюда.
— Алекс, пойдем домой. Пока ты теряла время на разговоры, тебя мог хватиться Джебаль, — промолвил Мурад.
В голосе его звучало искреннее сочувствие.
Алекс шагнула к выходу. Бережно обнимая ее за талию, Мурад повел Алекс прочь. Она решилась обернуться — один, последний раз.
Его взгляд сверкал гневом и презрением. Он и не подумал попрощаться.
Блэкуэлл смотрел, как Александра идет к выходу, стараясь не потревожить спавших узников. Напряжение, сковавшее его тело, было мучительным до боли.
Услышав позади себя чьи-то шаги, он обернулся. На пороге стоял Куисанд.
— Ну и ну! — негромко воскликнул тот. — Что же вы не сказали, что знакомы с этой дамой, капитан?
— Вы ошибаетесь.
Пьер Куисанд смотрел на него с недоверием.
Ксавье повернулся к нему. Александра скрылась в коридоре. На душе у него было тяжело, Блэкуэллу казалось, что сейчас он потерял что-то очень дорогое, очень важное.
— Она уверяет, что Джебаль — ее муж только на словах, — пробормотал он. — Конечно, я ни на миг не поверил, что это правда.
— А это действительно правда.
— Что? — удивился Ксавье.
— Этот брак давно уже стал притчей во языцех в нашем дворце, капитан, — улыбнулся писарь. — И над Джебалем потешаются все, кому не лень. А бедный паша ждет не дождется внука.
— У принца нет наследника?
— Нет. Его первая жена, Зу, нарожала одних девчонок.
— Но есть еще что-то, не так ли? — пытливо заглянул в темные глаза француза Блэкуэлл. — Вы чего-то не договариваете?
— Да.
— Прошу вас, продолжайте, — непослушными от волнения губами промолвил Ксавье.
— По Триполи ходят разные слухи про ее первого мужа.
— Не понимаю! — Хотя в душе у него уже проснулось мрачное предчувствие.
— Дело в том, что в Гибралтаре слыхом не слыхивали про дипломата по фамилии Торнтон!
Ксавье весь напрягся. Еще одна ложь!
— А кроме того, никто не знает, какое судно привезло ее в Триполи. Но это… — тут Пьер сверкнул белозубой улыбкой, — мало кого здесь волнует.
Догадка пронзила его, словно молния. Все ясно. Она шпионка. А Куисанд добавил, словно прочитав его мысли:
— Да, капитан, не вызывает сомнений, что это шпионка, подосланная сюда не ранее прошлого года. Правда, остается еще один вопрос. Кто ее послал?
Глава 20
— Кажется, я вот-вот его возненавижу, — хрипло прошептала Алекс, выйдя из ворот тюрьмы. — Это ни на что не похоже! Какого черта он не хочет мне верить?! Он даже не попытался мне поверить!
— Алекс, но ведь ты жена Джебаля, хуже того, ты еще и американка. Ты хоть представляешь, как это должно выглядеть в его глазах?!
— Нет! — вырвалось у нее, хотя она отлично это представляла. — Мурад, а может, он в меня влюбился? И поэтому пришел в такую ярость, узнав про мой обман?
— Нет, — отрезал Мурад, — это не так.
Алекс ничего не оставалось, как постараться быть честной самой с собой, хотя это разбивало ей сердце. Что, если Блэкуэлл сбежит один, без нее? Как такое может случиться?
Алекс с Мурадом торопливо шли по узким зловонным улочкам. Размолвка с Блэкуэллом не шла у нее из головы. А что, если он вовсе не ее суженый?
Нет, эту мысль необходимо гнать из головы, гнать безжалостно. Ведь как только она перестанет верить в силу их любви, то обречет себя на вечное заключение в древнем Триполи, без надежды на свободу. Все, что ей необходимо, — добиться его доверия, его любви и бороться за то, во что верит сама, пусть вопреки здравому смыслу. Она обязательно докажет Блэкуэллу свою верность. И поможет ему сбежать, пусть даже против его воли.
Погруженная в собственные мысли, она и не заметила, как очутилась перед мощными стенами дворца.
Алекс с Мурадом застыли. Как раз напротив того места, где находился выход из тайного перехода, трудилась толпа рабов под надзором янычар. У Алекс упало сердце.
— Ничего не остается, кроме как идти через главные ворота, — сердито заметил Мурад.
Алекс кивнула.
Они на миг задержались у ворот, и Мурад сказал:
— Говорить буду я. Ты поняла меня, Алекс?
Она снова кивнула. От страха колени у нее подгибались. Во второй раз за этот день ей пришлось встретиться лицом к лицу с грубой реальностью — теперь в виде двух вооруженных до зубов огромных янычар, охранявших закрытые ворота. Ей стало не по себе при виде кривых ятаганов, пистолетов, мушкетов и кинжалов. Такие дикари способны на что угодно. Часовые свысока поглядели на Мурада с Алекс.
Алекс внезапно вспомнила про исхлестанную бичом спину капитана. И про рабов в каменоломне. Да, триполитанцы могли бы быть добрыми и сердечными людьми, однако для них человеческая жизнь не представляла никакой ценности. И если она до сих пор думала иначе — кроме как глупостью это не назовешь. Правда, до сегодняшнего дня она не сталкивалась с этой стороной жизни варварийских стран.
Если только эти часовые разгадают, что перед ними женщина, — ей не будет спасения ни от их жестокости, ни от их похоти.
— Кто идет? — рявкнул один из турок, всматриваясь в них в сгущавшихся сумерках.
— Мурад, — услужливо улыбнулся во весь рот Мурад. — Моя госпожа — Лили Зохара, вторая жена наследника Джебаля. Вот мое письменное разрешение на выход и вход во дворец! — И раб протянул кусок пергамента.
Турок, чертыхнувшись, выхватил пергамент и передал его напарнику. Оба уставились на документ. Алекс вся сжалась, едва справляясь с паническим страхом.
Однако, судя по всему, ни один из часовых не умел читать. Они дружно шагнули вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116