Мало того, что ее фантазии глупы — они абсолютно беспочвенны. Ей никогда, никогда не повстречаться с Блэкуэллом. По крайней мере с живым. Никогда. Он давно умер, а она еще очень даже живая.
Однако его образ не покидал ее. Наступил самый темный, самый таинственный час ночи, и Алекс лежала одна в своей постели совершенно нагая. Ее юное тело жаждало любви. Она почувствовала, как ее бедра как бы сами по себе прижались одно к другому.
И ей вдруг отчаянно захотелось оказаться в объятиях Блэкуэлла. Хотя бы на миг.
Алекс что было силы вцепилась в подушку, зажмурилась. Прикосновение к соскам безжизненной ткани внезапно стало неприятным.
Неожиданно, сама не зная почему, Алекс вдруг представила себе, как сильная ладонь Блэкуэлла нежно скользит но ее спине, вниз к ягодицам. Вот он ласкает ей бедра… Она невольно сжала их, охваченная страстной истомой… Ах, если бы их судьбам суждено было пересечься, капитан наверняка захотел бы ее так, как никого никогда не хотел. И уж конечно, гораздо сильнее, чем Тодд, который только и знал, что болтал о своей любви, а сам бросил Алекс ради другой.
Не раскрывая глаз, она перевернулась на спину, стараясь успокоиться. Но не могла отделаться от ощущения прикосновения его пальцев, ласкавших лицо, шею, плечи. О Господи! Она подавила стон отчаяния. Ну что плохого, если она даст волю фантазии? И к тому же она делала это не в первый раз. Если как следует сосредоточиться, то воображаемое станет почти что явью.
И она представила, как Блэкуэлл ласкает ей бедра и низ живота, нежно, осторожно. У нее перехватило дыхание. Его рука скользнула вверх, отчего болезненно сжались напрягшиеся соски. Она снова едва не застонала. Словно наяву он теребил ее соски, легонько сжимая пальцами. Алекс никогда не развлекалась, лаская себя сама, но в тот миг готова была на это пойти.
Она представила, как Блэкуэлл склонился над нею и взял в рот коралловый бутон… Чтобы прикоснуться к нему бархатным влажным языком…
И вот наконец то, чего она больше всего ждала, о чем молча умоляла: решительная, но ласковая рука проникает у нее между бедер и гладит самым интимным, самым чудесным образом.
Алекс открыла глаза. На какое-то мгновение она так поверила в свою фантазию, что вправду ощутила зубы, покусывающие сосок, и что того хуже — руку, проникшую между бедер. И в тот же самый миг Блэкуэлл навис над нею: лицо скривилось от напряжения, белая рубашка распахнута, а длинные волосы растрепались.
Их взгляды встретились.
В его глазах горел мрачный огонь.
Алекс закричала, на ощупь пытаясь найти кнопку ночника. С тумбочки упал на пол будильник. Над кроватью загорелась неяркая лампочка. Она скорчилась в изголовье, натянув до подбородка одеяло и испуганно озираясь.
Комната была пустой.
Блэкуэлл исчез.
Но сердце ее колотилось так, что, казалось, вот-вот выскочит из груди, в ушах шумело, а тело было влажным от пота. Алекс зажмурилась, потрясла головой, снова открыла глаза.
Она была одна. Конечно, она была здесь одна!
О Господи. Она вообразила его, вот и все, хотя на миг, на самый краткий миг он показался настоящим!
Алекс вновь внимательно осмотрела свою милую комнату, но увидала лишь потертые стулья, диван, собственную сумку, туфли и рюкзак. Мало-помалу бешеное сердцебиение унялось.
Все еще настороженно озираясь и чувствуя болезненную истому во всем теле, Алекс твердила, что нельзя быть такой дурой. И никак не могла заставить себя двинуться с места. Хотя номер отеля был совершенно пуст.
И вдруг краем глаза она уловила какое-то движение. Но это были всего лишь занавески, слегка колыхавшиеся на сквозняке.
Прошло немало времени, прежде чем Алекс смогла полностью успокоиться. Она повторяла себе, что в этой комнате кроме нее, никого нет и не было. И не могла отделаться от ощущения, что за ней наблюдают.
Только под утро Алекс смогла чуть-чуть расслабиться. Но перед этим она надела футболку и джинсы, оставила свет включенным, с головой накрылась одеялом и крепко-накрепко сдвинула ноги. И все равно почти не спала.
Нью-Йорк-Сити, Колумбийский университет
— Ты что, все еще не распаковала вещи?
Алекс вздрогнула. На самом деле она их сейчас упаковывала: по всей комнате валялись джинсы, футболки и летние костюмы, которые она собиралась взять с собой в Триполи. У ног ее лежал раскрытый рюкзак. Выпрямившись, Алекс повернулась к Бет, которая стояла посреди комнаты, засунув руки в карманы. Алекс замялась.
Она ничего не рассказала Бет. Ни слова о том, что с ней случилось в Бостоне. И все время с момента возвращения Алекс не занималась ничем, кроме исследований подробностей жизни капитана Блэкуэлла. К несчастью, ей удалось отыскать слишком немногое. Один краткий параграф в описании войны между США и Триполи, которая началась в 1801 году.
— Алекс? Почему у тебя такой странный вид? — Бет подошла поближе, удивленно глядя на подругу. — Ты что, за целую неделю не нашла времени разобрать вещи?
— Я… собираю вещи, — нерешительно призналась Алекс.
— И куда же ты собираешься?
— В Триполи.
— Что за чушь! — рассмеялась Бет. — Ладно, валяй начистоту: куда ты собралась?
Алекс вздохнула и запихала в рюкзак пару шелковых брюк.
— Я не шучу.
— Алекс!.. — Лицо Бет медленно бледнело. — Но ведь ты не можешь задумать такое всерьез? Ты же не сумасшедшая! Ты что, никогда не слыхала про Каддафи?! По-моему, американцев вообще не пускают в Триполи!
— Я получила студенческую визу, — солгала Алекс, сев на кровать. Она вовсе не собиралась рассказывать Бет о том, что сначала съездит в Париж, где получит поддельный французский паспорт, который, кстати, обошелся ей весьма недешево.
— Нет, ты точно рехнулась! — сердито ворчала Бет. — Скажи, что ты пошутила. Ведь правда? — взмолилась она.
— Нет, не пошутила. Я должна туда попасть. Я буду начеку.
— Да ты хоть соображаешь, что там могут учинить над такой девицей, как ты?! — воскликнула Бет.
Еще бы Алекс не знала. Хоть она и романтическая идиотка, никто не смог бы обвинить ее в полной тупости.
— Я буду начеку, — повторила она.
— Они похищают всех красивых женщин, Алекс, чтобы продать их в гарем. Ты станешь белой рабыней. — Голос Бет дрожал. — Ты никогда не вернешься назад!
Алекс промолчала. Она понимала, что поступает глупо, но не могла заглушить внутренний голос, твердивший, что ей обязательно надо туда попасть. Она знала — просто знала и все, что услышит намного больше про Блэкуэлла в том месте, где его схватили и казнили.
— Да что же это такое? — Бет подошла совсем близко и заглянула подруге в лицо. — Что ты вбила себе в башку? С тобой что-то случилось, чего я не знаю?
— Бет, я ведь говорила, что на прошлой неделе была проездом в Бостоне, — начала Алекс, чувствуя, что все равно должна поделиться с кем-то своей тайной, — и попала в особняк Блэкуэллов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Однако его образ не покидал ее. Наступил самый темный, самый таинственный час ночи, и Алекс лежала одна в своей постели совершенно нагая. Ее юное тело жаждало любви. Она почувствовала, как ее бедра как бы сами по себе прижались одно к другому.
И ей вдруг отчаянно захотелось оказаться в объятиях Блэкуэлла. Хотя бы на миг.
Алекс что было силы вцепилась в подушку, зажмурилась. Прикосновение к соскам безжизненной ткани внезапно стало неприятным.
Неожиданно, сама не зная почему, Алекс вдруг представила себе, как сильная ладонь Блэкуэлла нежно скользит но ее спине, вниз к ягодицам. Вот он ласкает ей бедра… Она невольно сжала их, охваченная страстной истомой… Ах, если бы их судьбам суждено было пересечься, капитан наверняка захотел бы ее так, как никого никогда не хотел. И уж конечно, гораздо сильнее, чем Тодд, который только и знал, что болтал о своей любви, а сам бросил Алекс ради другой.
Не раскрывая глаз, она перевернулась на спину, стараясь успокоиться. Но не могла отделаться от ощущения прикосновения его пальцев, ласкавших лицо, шею, плечи. О Господи! Она подавила стон отчаяния. Ну что плохого, если она даст волю фантазии? И к тому же она делала это не в первый раз. Если как следует сосредоточиться, то воображаемое станет почти что явью.
И она представила, как Блэкуэлл ласкает ей бедра и низ живота, нежно, осторожно. У нее перехватило дыхание. Его рука скользнула вверх, отчего болезненно сжались напрягшиеся соски. Она снова едва не застонала. Словно наяву он теребил ее соски, легонько сжимая пальцами. Алекс никогда не развлекалась, лаская себя сама, но в тот миг готова была на это пойти.
Она представила, как Блэкуэлл склонился над нею и взял в рот коралловый бутон… Чтобы прикоснуться к нему бархатным влажным языком…
И вот наконец то, чего она больше всего ждала, о чем молча умоляла: решительная, но ласковая рука проникает у нее между бедер и гладит самым интимным, самым чудесным образом.
Алекс открыла глаза. На какое-то мгновение она так поверила в свою фантазию, что вправду ощутила зубы, покусывающие сосок, и что того хуже — руку, проникшую между бедер. И в тот же самый миг Блэкуэлл навис над нею: лицо скривилось от напряжения, белая рубашка распахнута, а длинные волосы растрепались.
Их взгляды встретились.
В его глазах горел мрачный огонь.
Алекс закричала, на ощупь пытаясь найти кнопку ночника. С тумбочки упал на пол будильник. Над кроватью загорелась неяркая лампочка. Она скорчилась в изголовье, натянув до подбородка одеяло и испуганно озираясь.
Комната была пустой.
Блэкуэлл исчез.
Но сердце ее колотилось так, что, казалось, вот-вот выскочит из груди, в ушах шумело, а тело было влажным от пота. Алекс зажмурилась, потрясла головой, снова открыла глаза.
Она была одна. Конечно, она была здесь одна!
О Господи. Она вообразила его, вот и все, хотя на миг, на самый краткий миг он показался настоящим!
Алекс вновь внимательно осмотрела свою милую комнату, но увидала лишь потертые стулья, диван, собственную сумку, туфли и рюкзак. Мало-помалу бешеное сердцебиение унялось.
Все еще настороженно озираясь и чувствуя болезненную истому во всем теле, Алекс твердила, что нельзя быть такой дурой. И никак не могла заставить себя двинуться с места. Хотя номер отеля был совершенно пуст.
И вдруг краем глаза она уловила какое-то движение. Но это были всего лишь занавески, слегка колыхавшиеся на сквозняке.
Прошло немало времени, прежде чем Алекс смогла полностью успокоиться. Она повторяла себе, что в этой комнате кроме нее, никого нет и не было. И не могла отделаться от ощущения, что за ней наблюдают.
Только под утро Алекс смогла чуть-чуть расслабиться. Но перед этим она надела футболку и джинсы, оставила свет включенным, с головой накрылась одеялом и крепко-накрепко сдвинула ноги. И все равно почти не спала.
Нью-Йорк-Сити, Колумбийский университет
— Ты что, все еще не распаковала вещи?
Алекс вздрогнула. На самом деле она их сейчас упаковывала: по всей комнате валялись джинсы, футболки и летние костюмы, которые она собиралась взять с собой в Триполи. У ног ее лежал раскрытый рюкзак. Выпрямившись, Алекс повернулась к Бет, которая стояла посреди комнаты, засунув руки в карманы. Алекс замялась.
Она ничего не рассказала Бет. Ни слова о том, что с ней случилось в Бостоне. И все время с момента возвращения Алекс не занималась ничем, кроме исследований подробностей жизни капитана Блэкуэлла. К несчастью, ей удалось отыскать слишком немногое. Один краткий параграф в описании войны между США и Триполи, которая началась в 1801 году.
— Алекс? Почему у тебя такой странный вид? — Бет подошла поближе, удивленно глядя на подругу. — Ты что, за целую неделю не нашла времени разобрать вещи?
— Я… собираю вещи, — нерешительно призналась Алекс.
— И куда же ты собираешься?
— В Триполи.
— Что за чушь! — рассмеялась Бет. — Ладно, валяй начистоту: куда ты собралась?
Алекс вздохнула и запихала в рюкзак пару шелковых брюк.
— Я не шучу.
— Алекс!.. — Лицо Бет медленно бледнело. — Но ведь ты не можешь задумать такое всерьез? Ты же не сумасшедшая! Ты что, никогда не слыхала про Каддафи?! По-моему, американцев вообще не пускают в Триполи!
— Я получила студенческую визу, — солгала Алекс, сев на кровать. Она вовсе не собиралась рассказывать Бет о том, что сначала съездит в Париж, где получит поддельный французский паспорт, который, кстати, обошелся ей весьма недешево.
— Нет, ты точно рехнулась! — сердито ворчала Бет. — Скажи, что ты пошутила. Ведь правда? — взмолилась она.
— Нет, не пошутила. Я должна туда попасть. Я буду начеку.
— Да ты хоть соображаешь, что там могут учинить над такой девицей, как ты?! — воскликнула Бет.
Еще бы Алекс не знала. Хоть она и романтическая идиотка, никто не смог бы обвинить ее в полной тупости.
— Я буду начеку, — повторила она.
— Они похищают всех красивых женщин, Алекс, чтобы продать их в гарем. Ты станешь белой рабыней. — Голос Бет дрожал. — Ты никогда не вернешься назад!
Алекс промолчала. Она понимала, что поступает глупо, но не могла заглушить внутренний голос, твердивший, что ей обязательно надо туда попасть. Она знала — просто знала и все, что услышит намного больше про Блэкуэлла в том месте, где его схватили и казнили.
— Да что же это такое? — Бет подошла совсем близко и заглянула подруге в лицо. — Что ты вбила себе в башку? С тобой что-то случилось, чего я не знаю?
— Бет, я ведь говорила, что на прошлой неделе была проездом в Бостоне, — начала Алекс, чувствуя, что все равно должна поделиться с кем-то своей тайной, — и попала в особняк Блэкуэллов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116